Валико стоял в очереди на запись отъезжающих добровольцев в Крым. Записавшись, каждый входил в кабинет, адъютанта генерала Драценко, где после опроса получал соответствующее удостоверение.
Каково было удивление Валико, когда, открыв дверь кабинета, он увидел за письменным столом полковника Войтинского.
— Чему вы удивились так, г-н офицер, — подозрительно спросил Войтинский.
Начало было скверное. Валико решил действовать. Он ближе подошел и, внимательно рассматривая полковника, пожал плечами и стал протирать очки.
— В чем дело? — возмутился полковник.
— Г-н полковник, припомните, мы с вами уже встречались, — твердо отрезал Валико.
— Ничего не понимаю!..
— Полковник, вы в Москве в 19 году что делали? Войтинский вскочил, как ошпаренный.
— Однако!
Валико тихо и настойчиво повторил вопрос.
— Да вы с ума спятили. Понятно, нет!
— А могли бы вы удостоверить это?
— Чорт возьми! Это уже слишком! Конечно, могу. Но откуда такой разговор?
— Очень просто. В 19-м году я был в Москве по делам и могу ручаться, что вас видел. А время теперь, знаете, опасное и я не успокоюсь до тех пор, пока не буду убежден, что ошибаюсь.
— Ах, вот как! В таком случае вы правы, 19-й год я провел на фронте, в этом вы убедитесь. Но вы что, милейший, делали в Москве?
Валико, хитро улыбаясь, надел очки.
— Я на фронте не был, но я помогал фронту, вы меня понимаете?
— Работали в разведке?
— Вот именно.
— Это хорошо. Это очень хорошо — оживился полковник — ваша осторожность говорит лучше всяких документов. Такой человек как раз теперь необходим. Мы с вами ближе познакомимся на дому. Приходите завтра, непременно.
— А когда прикажете готовиться к отплытию?
— К отплытию?.. Не торопитесь, милый друг, не торопитесь, вас ожидает работа более интересная.
— Понимаю — щелкнул шпорами Валико.
— Итак завтра в 7, по этому адресу.
— Слушаюсь, г-н полковник.
* * *
На следующий день Валико был у Войтинского. Он застал там генерала Драценко. Войтинский встретил Валико как давно знакомого.
— Это тот офицер — мой приятель, о котором я вам говорил, ваше превосходительство, он предлагает нам услуги в качестве подпольного работника.
Генерал осоловелыми глазами рассматривал Валико. Он был пьян в доску.
— Корниловец… Корниловец… Молодец, сразу видно.
Валико удивился, но решил не возражать.
— Только, смотри, за этой бабенкой нужно следить в оба, да…. дась… Бабенка шикарная и пикантная… смотри, не того… дась… хитрит, сволочь… раздразнит, выведает… смотри, брат… расстреляем в три счета… дась…
Войтинский дружески мигнул Валико, и тот вытянулся в струнку.
— Рад стараться, ваше превосходительство…
— Молодец… Молодец… Корниловец… Ну-сь… так-сь… Вы пойдите там… да-сь… по делам… а я посплю…
Войтинский и Валико вышли. По дороге Войтинский познакомил Валико с делом.
— Вы понимаете, что эсэры народ ненадежный. Но нам нужно их использовать. За исключением Кати, все остолопы.
— А Катя?
— Это чорт в юбке. Она всем вертит. Сейчас она поехала в Москву с поручениями. Но я бы отдал многое, чтобы узнать истинную цель поездки.
— Вы боитесь провокации?
— Всего ожидаю. Противник — опасный. Пользуется женскими средствами.
— Что-ж поддадимся ее чарам. Мне приходилось.
Оба рассмеялись.
X. Гости из Батума
Миша нервничал и вел себя подозрительно. На всякий звонок он реагировал: выскакивал в темный коридор и прислушивался к вопросам входивших.
Соседи Миши — рабочие печатники, заявили в милицию о подозрительном жильце. Однако, когда начальник участка, уходя, крепко пожал Мише руку, рабочие смекнули в чем дело и всячески старались оказать ему услугу.
Миша ждал и томился. Не раз он обращался к Костину с жалобой на бесцельность дежурства, но неизменно выслушивал:
— Не нервничай, брат, и не торопись. Все данные за то, что к тебе придут.
И Миша ждал, строя сотни планов, как надо будет повести себя в случае подобного визита. И все же, когда в передней раздался твердый голос, немного растягивающий слова:
— Гражданин Эрбе здесь живет? — Миша в первый момент растерялся. Прячась за коридорный шкаф, он разглядел высокую, широкоплечую фигуру с бритым лицом.
— Здесь. Вот его комната, — сказал сосед, запирая входную дверь. Входите прямо, он еще спит.
Когда гость, войдя в комнату, спросил:
— Эрбе, ты здесь, — у Миши мелькнуло: «Знает Эрбе в лицо». Быстро вынув револьвер, подскочил к дверям и крикнул:
— Не оборачивайтесь! Руки вверх!
Но вошедший, быстро присев на корточки, повернулся на одной ноге и, схватив Мишу за правую руку, ударом головой в живот сшиб его с ног. Все это было сделано с такой стремительностью, что, когда Миша сообразил в чем дело, он уже лежал на полу в коридоре. Быстро поднявшись, он бросился к дверям, но было поздно. Изнутри послышалось щелканье ключа и, когда Миша с силой рванул ручку, один за другим два гулких выстрела раздались из комнаты. Что-то острое обожгло плечо и горяче-липкое потекло по груди.
Отскочив в сторону, Миша, не целясь, выстрелил в дверь и, подбежав к комнате соседа, вполголоса, задыхаясь, бросил:
— Скорей звоните, — он назвал номер, — вызовите Костина. Сообщите, что гость явился. Я, кажется, ранен…
И снова был у своей двери.
— Не пытайтесь выйти, — крикнул он и подкрепил слова выстрелом…
Из комнаты послышалась беспорядочная стрельба. Затем вдруг все стихло. Мише показалось, что он слышит скрип открывающегося окна, и он опрометью кинулся по коридору, вниз по лестнице, затем, по тротуару к выходным воротам.
— Бежит в окно, но я его здесь сцапаю.
Миша ждал, но никто не показывался. Прошла минута — две. Миша с беспокойством вошел во двор и на секунду онемел. Незнакомец взбирался по водосточной трубе на крышу трехэтажного флигеля.
Незнакомец взбирался по водосточной трубе.
— Ни с места! Буду стрелять!
Незнакомец остановился. Миша, целясь в упор, подбежал.
— Спускайтесь, или вы погибли.
Незнакомец стал осторожно спускаться. Вдруг сорвался и прыгнул на Мишу. Оба покатились. Револьвер Миши выпал из рук…
Раненому было труднее подняться и когда он встал, гость уже выбежал из ворот. Но тут раздался крик. Рабочие-печатники, спустившись вниз, были свидетелями этого трюка, и когда незнакомец выбежал из ворот, то попал к ним в объятия. Началась дикая борьба: трое против одного. Но вдруг, откуда ни возьмись, в руках противника кастетка — и один за другим два печатника упали с окровавленными лицами. Незнакомец вырвался из рук третьего и пустился бежать по направлению к Петровке. Миша и оставшийся печатник за ним. На повороте показалась группа красноармейцев.
