В комнатке, которую ей отвели, она быстро переоделась в свое единственное платье. Хорошо, что не выбросила его, как советовал дядя Меркель. Остальные хотела вернуть барону, надо же дать ему хоть какую-то компенсацию за потраченные деньги.
Пока все это происходило, служанка причитала над испорченным розовым платьем. И вообще причитала:
– Что же вы, мадхен, прозевали все! Мммм?! Надо было пользоваться возможностью!
– Так вышло, – сказала Мара.
Та замерла на минуту, пристально на нее глядя, и выдала честно, по-простому:
– А я на вас так рассчитывала. Да что уж теперь.
Мара хотела ответить, но в этот момент дверь отворилась с грохотом. Она вздрогнула и, черт его знает на что надеясь, обернулась. Два дюжих стражника держали сундучок. Один грозно спросил:
– Мара-Элизабета Хантц?
– Да, – кивнула Мара настороженно.
Они буквально швырнули к ее ногам сундучок:
– Вот. Вознаграждение от его величества за участие в отборе. Велено доставить.
Развернулись. Дверь снова хлопнула. Служанка метнулась было к сундучку, потом обернулась к ней:
– Мадхен…
Наверное, это неприкрытое пренебрежение и было последней каплей. Мара просто подхватила кофр, в котором были ее деньги и личные, захваченные из дома вещи, и вышла из комнаты.
– Мадхен! – крикнула ей вслед служанка. – А как же деньги?! Платья эти куда?!
– Платья барону Малгиту. А деньги, – она пожала плечами. – Верните его величеству.
***
По коридорам она шла не оборачиваясь. На нее косились, шептались за спиной. Ничего. Если идти все прямо и прямо, то королевский замок, хоть он и большой, можно пройти очень быстро.
Из замка ее беспрепятственно выпустили в город. Там Мара остановилась в ближайшей гостинице, потому что уже наступил вечер. А утром вместе с первым транспортом, направлявшимся из Лендрио в сторону Даршантца, уехала домой.
Съездила на отбор.
Конец первой части.
Часть вторая
Глава 16
Обратная дорога всегда кажется короче, наверное потому, что, двигаясь «туда», больше обращаешь внимания на детали и чувствуешь себя напряженно. А когда едешь обратно, просто отмечаешь уже знакомые ориентиры.
Сейчас Мара почти ничего не замечала вокруг себя, а вид за окном повозки сливался в сплошное серое пятно. Иногда ей чудился шум погони, и это заставляло ее прислушиваться и нервно вздрагивать. Но когда выехали за пределы столицы и покатили по главному тракту, ясно стало, что страхи напрасны, никто ее преследовать не будет. Странное это было состояние.
В довершение всего пошел дождь. И потому дорога тянулась долго и однообразно. Однако рано или поздно все кончается.
С опозданием в один час они прибыли в Даршантц.
В сам городок возница заезжать не стал, остановил у постоялого двора на окраине. И пока меняли лошадей, тем пассажирам, кто желал ехать дальше, была предоставлена возможность размять ноги. Можно было пройтись или же пересидеть это время в харчевне. Прогуливаться под дождем было сомнительное удовольствие, и Мара решила зайти поесть вместе с остальными.
Обеденный зал был большой и довольно-таки закопченный, да и народ, сразу видно, простой и нетребовательный. Но в ее положении перебирать харчами не следовало.
Только Мара со своей порцией горячей похлебки устроилась за столиком и уже собралась есть, как вдруг услышала краем уха интересный разговор. И чем дальше вслушивалась, тем больше ей хотелось провалиться сквозь землю. Потому что говорили о ней.
Казалось бы! Только вчера все это произошло, а уже по всему Хигсланду судачат, что какую-то там девицу выкинули с отбора. С какой колоссальной скоростью распространяются слухи… Аппетит пропал к черту.
– Представляете, говорят, ее прогнал сам король.
– А…
– Да, – голос рассказчика понизился. – Говорят, за непристойное поведение.
Это вызвало немедленное оживление среди слушателей:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Оооо…
– Наверное, эта девица была та еще штучка!
– Угу. И еще говорят…
Тут разговор оборвался, а рассказчик неожиданно обратился прямо к ней:
– Мадхен!
Мара попыталась сделать вид, что не слышит, но тот окликнул ее снова:
– Мадхен! Вы же едете из Лендрио?
Хорошо еще, на ней была накидка, скрывавшая волосы и верхнюю часть лица!
– Да, – сказала Мара, обернувшись.
А на нее уставились с нездоровым любопытством.
– Ну, расскажите нам. Вы же наверняка знаете все про это!
О, да, она знала все. И рассказать могла сейчас что угодно, ибо уже поняла – чем нелепее ложь, тем охотнее в нее верят. В тот момент в ней как будто щелкнуло что-то жесткое и встало на место. Однако на нее смотрели, и надо было что-то сказать.
– Я не могу ручаться, – пожала Мара плечами. – Но, говорят, на охоте на девушку напал волк.
– О…
– И после этого жених от нее отказался, а король снял ее с отбора.
Практически не соврала ни в чем. Несколько секунд висело молчание, потом посыпались версии:
– Наверное, сильно изуродована?
– Ну конечно, если волк напал!
– Оно и понятно, что жених отказался, если изуродована. Да и королю-то не надобна уродина на отборе.
– Да, не повезло… Жалко девушку…
Дровишки, подброшенные в костер сплетен, сделали свое дело.
Мару оставили в покое, можно было наконец поесть спокойно. И пока ела, имела возможность убедиться, насколько быстро сплетни могут обрастать подробностями. К концу обеда по залу уже гуляло две версии. По одной, волк отгрыз девушке левую руку и правую ногу, а по другой, на девушку в лесу напали разбойники.
Пусть, подумала Мара.
Главное, что сию секунду никто не свяжет этот рассказ с ней, а завтра она будет уже далеко отсюда. И что о ней станут болтать в Даршантце, уже не будет иметь значения.
Тем временем закончили менять лошадей, и надо было выезжать дальше, возница хотел добраться до места к ночи.
***
Мара уже шла к повозке, чтобы сесть, и тут ее окликнули.
– Мадхен!
От неожиданности целый ворох ледяных игл прошелся по спине…
Слишком близко прозвучал голос, и она его узнала. Хотелось сбежать, но Мара медленно обернулась, стараясь не выдать себя. Потому что это был тот самый человек, у которого ее дядя покупал платья. То ли торговец, то ли переодетый лорд, а может, и кое-кто похуже.
– Добрый день, мадхен.
– Добрый, – ответила она и выпрямилась, сдерживая желание поскорее сбежать.
А мужчина подошел к ней ближе и тихо проговорил:
– Не бойтесь, я не выдам вашу тайну.
Чееееерт… Этого только не хватало.
Она уставилась на него, холодея изнутри и пытаясь понять, что этому человеку нужно. А он быстро огляделся кругом и как бы невзначай выдал:
– Я вижу, вы путешествуете налегке?
Разговор Маре не нравился, и этот человек ей не нравился.
– Да, – ответила она, оборачиваясь в сторону постоялого двора.
Не хватало еще, чтобы кто-нибудь их услышал.
– Но этот способ не слишком удобный.
Он пренебрежительно указал на большую повозку, в которую сейчас грузились ее попутчики. И, кстати, он ее задерживал, сейчас все набьются, и ей потом придется всю дорогу ютиться где-то с краешку.
– Меня устраивает, – проговорила Мара.
– Такая девушка заслуживает лучших условий. Если хотите, я мог бы устроить вас у себя. Мой дом открыт для вас, мадхен, – мужчина быстро оглянулся кругом, склонился к ней и чуть понизил голос. – А потом… завтра, или когда вам будет угодно, доставил бы вас к вашему дяде?
Он напирал так неприкрыто, что Мара разозлилась. Сразу припомнились все те полунамеки, которыми обменивались они с дядей Меркелем. Ведь этот человек был явно в курсе всех тех делишек, что проворачивала матрес Фоурм при дворе.
