В отличие от многих буржуазных авторов Верт признает огромное значение Сталинградской победы, а также сражений 1943 года под Курском и Белгородом, называя их "поворотными пунктами войны" [58].
Однако книга Верта также не лишена недостатков. Так, например, искажен характер советско-польских отношений в годы войны. Автор считает, что решение репарационного вопроса в Потсдаме означало раздел Германии. Нельзя согласиться и с его заявлением о том, что летом 1945 года Япония была готова капитулировать вне зависимости от того, вступит СССР в войну или нет [59].
И все же книга - серьезная работа по теме, которая остается "узким местом" в английской буржуазной историографии.
В 1965 году другой английский журналист - Ян Колвин - опубликовал работу о событиях 30-х годов, основанную на документах Р. Ванситтарта - заместителя министра иностранных дел Великобритании в 1930-1938 годах. Хотя книга озаглавлена "Ванситтарт в министерстве", ее содержание выходит далеко за рамки названия.
В отличие от большинства буржуазных авторов, утверждающих, что "умиротворение" не было направлено против СССР, Колвин отмечает, что курс, проводившийся Англией и Францией в 1935-1939 годах, имел "сопутствующую" идею: "направить Германию на Восток". Об этом говорили в аристократических клубах, в Сити, на загородных обедах в Кливдене - резиденции прогитлеровски настроенных миллионеров Асторов [60].
Сегодня трудно что-либо добавить к хронике событий 1938 года. Но Колвин находит, что сказать. Он пишет о контактах германской военной оппозиции Гитлеру с Лондоном. Прочитав все, что говорит об этом Колвин, можно прийти к выводу: в 1938-1939 годах Чемберлен, Галифакс и другие "миротворцы" не считали нужным поддержать весьма скромные предложения группы Браухича - Гальдера - Геделера, ибо боялись, что свержение Гитлера может вызвать революционный взрыв в Германии.
Подробно описывает автор внешнеполитическую деятельность Лондона в период от Мюнхена и до начала войны. Здесь привлекает внимание вопрос о том, как возникла идея гарантий в марте 1939 года. Буржуазная историография Англии изображает гарантии Польше как какую-то неожиданную дипломатическую акцию, даже "импровизацию" Чемберлена и Галифакса. Колвин показывает, что это не так. Вопрос о гарантиях обсуждался по крайней мере в течение пяти дней (26-30 марта) [61]. Следовательно, английское правительство имело время для консультаций с Объединенным комитетом начальников штабов и говорить о какой-то спешке, в результате чего гарантии оказались невыполнимыми, нельзя.
Книга Колвина посвящена Ванситтарту. И он показывает, что этот опытный английский дипломат начиная с 1933 года не раз обращал внимание правительства на угрозу европейскому миру, которая росла в Германии, предупреждал, что гитлеровский режим развяжет войну "как только почувствует себя достаточно сильным" [62]. Но ни Макдональд, ни Болдуин, ни Чемберлен не желали считаться с этим мнением. Ванситтарт был снят с поста заместителя министра: его устранили как досадную помеху. И все же сюжет дипломатической карьеры Ванситтарта не является главным в книге. Это работа о внешней политике Англии в тревожные предвоенные годы.
В 60-х годах объективистско-критическое направление в английской буржуазной историографии второй мировой войны заметно активизировало свою деятельность. Целый ряд официозных версий и догм, укоренившихся в буржуазной историографии, подвергается справедливой критике. К. Инграм, Л. Нэмир, частично А. Тейлор, М. Гилберт и Р. Готт, К. Уоткинс, Я. Колвин внесли заметный вклад в разработку исторически достоверной, реалистической концепции международных отношений 30-х годов.
В проблематике военных лет критическое направление представлено слабее. Здесь господствует официальная линия. Пожалуй, единственными исключениями являются работы К. Инграма и А. Верта. Между тем необходимость исторически правильного, объективного подхода к событиям 1939-1945 годов с каждым годом делается все более важной.
Часть II. Канун второй мировой войны
Глава 1. Буржуазные историки и мемуаристы Англии о внешней политике и международных отношениях 1933-1937 годов
Первые акты фашистской агрессии и Англия.Тучи крупнейшего конфликта в истории человечества - второй мировой войны - постепенно сгущались над Европой и миром. Сразу же после прихода к власти в Германии Гитлер начал вооружаться. Равенство в вооружениях с Англией и Францией по договоренности, а если не удастся - де-факто, ремилитаризация Рейнской области, аншлюс Австрии и полная ликвидация условий Версальского договора - таковы были первые вехи его внешнеполитической программы.
Как же реагировал Лондон на возникновение в Европе нового тоталитарного, агрессивного режима? Меньше чем через два месяца после прихода Гитлера к власти в кругах английского кабинета родилась идея подписания "пакта четырех" (Англия, Франция, Италия, Германия) с целью включения фашистской Германии в группу руководящих капиталистических держав Европы, в конечном счете направленного против СССР. Одновременно английское правительство доверительно дало понять Берлину, что оно не будет возражать против тайного перевооружения Германии. Как подчеркивают английские историки М. Гилберт и Р. Готт, ссылаясь на немецкие документы, премьер-министр "национального правительства" Р. Макдональд лично заявил об этом гитлеровскому послу в Лондоне Гешу. Вскоре он же поставил вопрос о личной встрече с Гитлером. Визит фюрера в Англию должен был, по мнению Макдональда, привести к развитию доверия и сотрудничества между Лондоном и Берлином [1].
Большинство буржуазных историков Англии предпочитают не вспоминать об этих и других фактах поддержки и поощрения фашистского режима. Документы из архива МИД Германии за 1933-1935 годы, убедительно подтверждающие прогитлеровскую позицию Уайтхолла, старательно замалчиваются. Остаются в тени и английские дипломатические документы, свидетельствующие об активной деятельности Форин оффиса в 1933-1935 годах по "легализации" вооружения Германии.
Англо-германское морское соглашение 1935 года стало не только первым явным актом политики "умиротворения" германского фашизма, но и важным шагом в ревизии версальской системы. Некоторые английские историки реалистически оценивают характер соглашения. Так Р. Сетон-Уотсон еще в 1938 году отмечал, что англо-германское соглашение противоречило принципам коллективного отпора агрессору. Англия пошла на нарушение версальской системы; ее действия опрокинули "общий дипломатический фронт, согласованный в Стрезе", подчеркивал Геторн-Харди, имея в виду, что соглашение было подписано без консультаций с Францией и Италией. Англия "простила все германские преступления", писал Р. Рейнер. "Вопиющей ошибкой" называет соглашение Г. Макмиллан [2].
Однако буржуазные историки не идут дальше. Они не видят или не хотят видеть, что переговоры с Германией, заключенное соглашение противопоставлялись правящими кругами Англии другой линии в международных отношениях - системе коллективной безопасности, которая как раз в то время начала складываться в Европе. Умалчивают они и о том, что соглашение создавало благоприятные условия для создания военного флота Германии на Балтике, что угрожало в первую очередь СССР [Советские историки справедливо отмечают антисоветскую направленность английской политики в вопросе о перевооружения гитлеровской Германии. [3]].
Английская буржуазная историография старается представить дело таким образом, будто у Англии в те годы не было свободы выбора: помешать перевооружению Германии она, мол, не могла, и, следовательно, ей приходилось спасать то, что еще было можно, то есть, легализуя, ограничить по возможности этот процесс [4].
С такой постановкой вопроса согласиться, конечно, никак нельзя. Остановить вооружение Германии Англия могла как через Лигу наций, так и по линии договоренности с Францией и СССР. Но почему же это не было сделано? Решительное выступление против перевооружения могло привести к падению Гитлера и "хаосу, который последовал бы в Германии", отвечает Тейлор [5].
Важным этапом политики "умиротворения" стал эфиопский кризис. Действия Лондона в 1934-1935 годах определялись задачей "приобщения" режима Муссолини к англо-французскому согласию в Европе. Считалось, что союз с Италией предупредит сближение двух диктаторов - Муссолини и Гитлера - и обеспечит безопасность колониальных владении Англии и Франции в Северной и Восточной Африке. Этой программой Лондон руководствовался как в период созыва конференции трех держав (Англия, Франция, Италия) в Стрезе (апрель 1935г.), так и в последующем.
Из мемуаров Идена и работы Колвина "Винситтарт в министерстве" видно, что еще до начала итальянской агрессии Англия начала разрабатывать план раздела Эфиопии. Итогом явилось известное соглашение Хора-Лаваля, подписанное в Париже 9 октября 1935г. Отметим подробность, на которую советскими историками не было обращено должного внимания: Муссолини извещался о каждом шаге секретных англо-французских переговоров. Хор и Иден не скрывают этого. Министр иностранных дел Франции, подчеркивает Иден, несколько раз информировал Муссолини по телефону о ходе переговоров [6].
