class="p1">— Не надо, мы поняли, — бесился Джон. Он встал из-за стола, обошел его и подал мне руку. — Это ненадолго, потом я верну тебе твою суженую.
Главарь банды подал мне руку, его пальцы в кожаных перчатках сдавили мои. На негнущихся ногах я последовала за мужчиной, попутно поймав ободряющий взгляд ищейки.
Тот ни о чем не волновался, не беспокоился. Видимо, полагал, что я справлюсь с допросом. Райан беспечно помахал мне, улыбнулся.
Меня отвели в личные комнаты Джона. Став первым и самым разыскиваемым бродягой, сменив на этом посту Оуэна, он не чурался вынужденных привилегий. У него был самый большой камин, самая большая кровать и богатое убранство.
Стены были украшены толстыми коврами, спасающими от сквозняков, на полу лежал такой же, цветастый, теплый и, признаться честно, уродливый. На полках стояло множество книг, а на столе догорало около пятидесяти свечей, что служило знаком о растрате. На другом возвышении поставили сундук с украшениями. Жемчужное ожерелье, сорванное с чьей-то шеи мерцало в отблесках.
Его кровать была застелена двумя одеялами и покрывалом из соболиных шкур. Даже одежда... Она изменилась. Сорочка из шелка, вторая рубашка из шерсти, тяжелый нагрудник.
Не знай я друга хорошо, я бы подумала, что тот красуется, хочет показать свою мощь, связи и возможности. Но Джон для меня не был закрытой книгой.
Эту роскошь он воспринимал как обычную необходимость, способ устрашения врагов и способ впечатлять своих соратников. Много ли видели голодные бедняки? Входя к нему, они искренне полагали, что тоже добьются подобных высот, связавшись с преступниками.
Едва за нами закрылась дверь, как брюнет налетел на меня и крепко обнял.
— Валери... — шептал мое имя друг.
— Джон... — я почти простонала.
Я скучала по здоровяку, он долго пребывал в роли моего защитника и брата.
Мужчина, отстранившись, позвал кого-то из коридора.
— Принесите шубу и теплое платье, — распорядился он и вновь воззрился на меня. — Ты совсем окоченела.
Он не трогал пострадавшую кожу, но отгибал мои холодные пальцы.
— Это нестрашно, мы в тепле.
— Тоже верно, — хмыкнул, оглянувшись на пламя в печи. Знал, что я ненавижу, когда со мной излишне носились. — Значит, ты хочешь вернуться.
— Вернулась, — я въедливо поправила. — Ты позволил нам остаться, а значит, я в ваших рядах.
Может, из-за тепла, может, из-за длительного расставания, но я расслабилась. Перестала ощущать это мерзкое, прилипчивое чувство страха.
— С женихом...— Он сел в кресло и показал на второе.
— С женихом, — подтвердила я, усаживаясь, — он тебе не нравится?
— Скользкий...— заключил Джон, — и хитрый. Как вы познакомились?
Тема была достаточно щекотливой, а я не славилась умением лгать.
— Лучше расскажи, как тебя выбрали, — с придыханием принялась расспрашивать. — Тебе верят.
Одна престарелая ведьма в банде, приняв меня под свое крыло, любила повторять, что любого мужчину можно победить лестью. "Похвали его, — вещала она, —восхитись, и все подозрения, все отрицательные эмоции с тебя будут сняты."
Пусть я ощущала себя не в своей тарелке, обманывала, но Джон, правда, купился. Он налил мне и себе крепкого вина, дождался, когда его прихвостни, кто принес платье и полушубок, нас покинут. На дары я даже не взглянула.
— Меня выбрали на совете, Валери, — немного хвастливо рассказывал он. — Было еще две кандидатуры, но большинство сошлось на мне. Я молод, умею читать и писать. Ты не подумай, я других взял в совет. В общем, меня слушаются.
Он делился всеми событиями, смеялся, а в конце спросил, рада ли я за него.
— Честно? — я улыбнулась. — Безумно. Ты достоин.
Я не лукавила. В былые времена Джон славился своими организаторскими способностями. Бандит умело следил за всем, расставлял ловушки, совершал кражи. Он как виртуоз, обставлял всех инквизиторов с носом, хотя те объявили баснословную награду за его голову.
— А вот ты ушла, — резко посерьезнел Джон и убрал бокал. Он подпер подбородок и немного пьяно обратился ко мне. — Тебя ничего не останавливало, ни здравый смысл, ни угрозы Оуэна. Ты хотела лучше жизни, честной, без опасностей, но внезапно передумала. И теперь я задаюсь вопросом, а не врешь ли ты мне?
Я-то полагала, что усыпила бдительность бродяги. Что вино и добрые слова сыграли добрую службу.
Оказалось, это я дурочка. Усыпляли меня, а я поддалась.
Опешив, не знала, что сказать. Боялась, что выдам себя и закончу как все предатели, но у Джона сложилось странное мнение.
— Уходи от него, Валери, — Глава Подземных бродяг прищурился. Он винил во всем инквизитора. — Этот Райан и мизинца твоего не стоит. Он тебя не убережет.
— Он наемник. Умеет драться.
— А мало наемников погибло в наших подвалах?
Я ничего не ответила. Смысла не было. Райан и Джон друг другу сразу не понравились. Но первый был должен получить дозволение второго, а второй хотел получить информацию от первого.
— Мне, наверное, пора, — я приподнялась, показывая, что беседа закончена.
Она стала в тягость и несла за собой сплошные проблемы.
— Да, иди, — милостиво разрешил мне Джон, — забери мои подарки. — Покривился он, смотря на шубу и наряд, от которого я отказывалась. — Из-за нашей дружбы я распорядился выделить вам отдельную комнату. Ту самую, что ты когда-то занимала.
— Правда? — я обомлела.
В рядах бродяг я провела много времени. И помещение, в котором я засыпала и просыпалась, было важным для меня.
— Правда, Валери, правда, — кивнул бродяга. — Утром будет общий завтрак. Убеди своего жениха, чтобы тот не медлил со своей информацией. Ты еще имеешь ценность. Ты врачуешь, а воинов мне достаточно. Я не принимаю тех, кто ведет себя нагло и чванливо.
Тепло попрощавшись с другом, я вышла за дверь. За мной словно два хвоста тут же выстроились двое бандитов.
— Мы проводим.
— Я знаю, куда идти.
— Но мы все-таки проводим, — хищно улыбнулся один из мужчин.
Джон все-таки не доверился до конца и приставил ко мне соглядатаев.
Идя через темные коридоры, я ловила на себе взгляды окружающих. Меня осуждали, не принимали, уже прошел слух, что я притащила за собой чужака из наемников. В глазах бродяг я была не лучше предателя, чьей судьбой я не поинтересовалась. Я ушла, покинула их, а потом прошусь обратно. По их мнению, у меня нет ни принципов, ни чести.
