и перестаёшь на время чувствовать боль, я обязан вам?
— Мой личный рецепт, — зелейник сиял от удовольствия.
Мозг Стефана раскладывал информацию на составляющие, снова соединял — привычная работа ума. Временно отложил часть фактов для осмысления. Главный ревнитель лика по природе являлся коллекционером. Он собирал не только безделушки, драгоценности и золото. Он коллекционировал людей. Как и Кукловод. С ликами Дивного бога у Рюта Тарвита оказалось больше общего, чем можно было подумать. Теперь они навсегда едины и наслаждаются обществом друг друга. Стефана передёрнуло от омерзения.
Мужчина с интересом наблюдал, как меняется лицо мага, понял, что вспомнил прошлое. На ритуале он присутствовал только однажды, в первый год жизни в столице. Невозможно забыть и спустя семь лет. Ритуалы на Севере показались детской игрой. Поражён был силой духа хрупкого юноши, что выстоял, истекая кровью на алтаре, под натиском ужасов из портала и боли. После с Тарвитом состоялся разговор, который навсегда закрыл дверь крипты для зелейника, чему тот был несказанно рад. Оставили работать на культ.
А Стефан пришёл к выводу, что этот человек осуждён напрасно, ясно без разбирательств.
— Благодарю вас…Ваше имя?
— Хэл Вэлери.
Протянув руку через решётку, маг сжал ладонь мужчины, искренне и от души.
— Ваш рецепт очень помогал, Хэл. Я сделаю всё возможное, чтобы дело пересмотрели. Почему вы не рассказали этого на следствии? Я читал отчёты, там нет ничего про аптекаря.
— Меня особо не спрашивали. В списках Тарвита есть. Остальные дали показания, что я работал на культ. В крипте был…пусть и один раз, — Хэл отвёл взгляд, не хотел видеть глаз сорокадневной жертвы при упоминании крипты. — И решил тогда, что заслужил наказание. Знал же, что в крипте делают, многое знал. У вас-то, какое дело? Просто так лорды, пусть и дознаватели, в подземелье не спускаются.
— Да, не просто так. Кто-нибудь приходил к вам после вынесения приговора?
— Приходил, — кивнул зелейник. — Может полгода назад или больше, — он обернулся в темноту камеры. — Эй, когда леди приходила?
Несколько голосов отозвались нестройным хором.
— Да год прошёл.
— Меньше.
— Чушь. Она пару месяцев назад приходила.
— Вы же понимаете, милорд, что здесь время идёт иначе, — Хэл покачал головой.
— Будем считать, что полгода назад, — резюмировал Стефан. — Вы сказали была женщина? — он решил пока смолчать о том, что начальник тюрьмы отрицал любые визиты.
— Хорошо одетая, лет тридцати или старше, не дурна собой. Может быть и не из родовитых, но деньги у неё водятся. Расспрашивала о членах культа, о Тарвите. Мол брата разыскивает, что среди жрецов был. Удивительно, кто её пропустил.
— И что именно вы ей рассказали?
Тут зелейник глубоко задумался, восстанавливая в памяти тот разговор.
— Точно не помню, но вроде бы все как есть сказали. Сейчас странно, но тогда языки сами собой развязались. Про смерть Тарвита во время ритуала кто-то даже рассказал. Я не видел, а есть такие, кто был в крипте тогда.
Дело становилось запутаннее с каждой минутой. Тело с признаками смерти от ритуала жрецов-еретиков, Рют Тарвит вещающий напрямую из мира Кукловода, теперь неизвестная женщина, которая интересовалась старой историей. А где-то гуляет маг и лекарь, причастные к убийству, и их ещё предстоит вычислить. Стефан мысленно расставил факты, определяя связи, но новых идей не возникло. А с начальником тюрьмы следует поговорить снова.
— Благодарю за откровенность, — он сдержанно кивнул зелейнику. — Я помню о своём обещании.
— Спасибо, коль так, — к Хэлу вернулась его ироничность. — Только я давно не верю обещаниям и ничего не жду.
— Это правильно, — тихо ответил Стефан. — Лучше не ждать. Не так больно, если надежды не оправдаются.
Стражник, ожидающий мага на ступенях лестницы, дремал. Легко коснувшись его плеча, Стефан дал понять, что можно возвращаться. Начальник тюрьмы встретил их с тревогой в глазах. Кто знает, какие нарушения увидит брат землевладельца, а потом расскажет лорду или в городском совете. Подобные визиты не сулили ничего хорошего, кроме проблем. Словно подтверждая опасения Бескита, маг с порога сказал:
— Плохие новости для вас. Неизвестная женщина посещала заключённых в обход инструкции.
Под внимательным взглядом мага, мужчина вначале побледнел, а затем покраснел.
— Такого никак не может быть, милорд.
— Заключённые по делу о жрецах-еретиках думают иначе.
Наблюдая за поведением Бескита, маг понял, что скорее всего тот ничего не знает — отчаянно трусит, растерян и даже возмущён. Ужасные подозрения, которые могли возникнуть у младшего Фолганда, пугали Бескита. В нервном возбуждении он развёл руками.
— И что же мне делать?
— Допросить стражу.
Стефан нашёл глазами кресло и сел. Вот уже пару минут ныл висок, что случалось редко. Фолганды отличались крепким здоровьем. Пережил многие годы исполнения сделки и ничего. Но теперь назойливо болела голова, следом пришла слабость. Маг обратился к земле, собрал силы и почувствовал себя лучше. Трудный вчера выдался день, ночь с видением Рюта Тарвита, удержание щита до утра — не удивительно, что пробои с силой.
Сосредоточившись, Стефан вернулся к цепочке рассуждений.
— Соберите сейчас, кого возможно. Я задам несколько вопросов. Остальных пришлёте в управу. Только не говорите о нарушении инструкции.
Бескит кивнул и немедленно кинулся исполнять поручение, позабыв, что Фолганд ему совсем не начальник. Иногда традиции и предрассудки жителей земель играли на руку магу.
Глава 13
Со всей возможной спешкой, начальник тюрьмы согнал к кабинету стражников, находящихся на дежурстве в этот день. Процедуру проделали дважды, чтобы не оставлять ключевые посты без охраны. Дважды Стефан провёл допрос по одинаковой схеме — когда последний раз приходили обычные посетители, кто приходил, какие бумаги показывали.
Стража переглядывалась, шепталась, с недоверием глядя на мага. Недовольство немного рассеялось, когда Стефан сообщил о расследовании. Помогать управе, одна из обязанностей тюремной стражи. Такое дело понятно и не вызывает вопросов.
Опрашивать одновременно десяток человек оказалось не просто, но на иное времени у Стефана не было. Задал короткие вопросы, рассчитывая на такие же ответы. Не тут-то было. Пришлось отпустить тех, кто сразу же заявил — никого не
