было и не видели посторонних и тех, кто поступил на службу позднее трёх месяцев. Сомневающихся оставил. Добавились сменные стражи, которых он разделил по тому же принципу.
Человек восемь стражников недовольно топтались на месте. А Стефан ощутил навалившуюся усталость. Висок заныл с новой силой. Никуда не годится, но, похоже, что камни с его кровью попали в тёмные руки. Эта мысль после разговора с братом, когда и была сформулирована вслух, возвращалась навязчивой мухой. И тревога — он уже мог потрогать её руками.
Отбросил всё лишнее. Не место и не время для эмоций. Предстояло потянуть за тонкую ниточку, чтобы размотать клубок фактов, а ниточка находилась в головах восьмёрки остолопов, таращившихся на Фолганда в коридоре тюрьмы.
На разговор ушло ещё минут двадцать. Стефан тщательно выстраивал предложения и формулировал вопросы, чтобы выжать свидетелей до конца. А те смотрели на бледного мага и не понимали, чего он от них хочет, неохотно отвечали, отвлекались на посторонние темы. Непросто оказалось собирать осколки событий.
Постепенно выстраивалась версия, обрастающая в устах стражников сказочными подробностями. По некоторым свидетельствам, давно (полгода назад или больше) в коридорах тюрьмы заметили хорошо одетую женщину. Подробностей никто сообщить не смог. Побежали за ней, а её и след простыл. Что была, что нет. Стражник, который дежурил при входе тогда, вспомнил как к нему подходила пара — мужчина и женщина. По неизвестной причине он запомнил сам факт, но забыл заходили они в тюрьму или нет, внешность описать не смог. Все восемь свидетельств сходились в одном — неизвестная женщина незаконно посещала тюрьму.
Начальник тюрьмы, слушая своих подчинённых, багровел лицом, думаю о позоре перед братом самого лорда Аспера. Он всегда был гражданским лицом, чиновником, и больше всего боялся гнева вышестоящих.
— Да как вы могли пропустить посторонних! Идиоты! Глупые слепые курицы!
Стражники вжали головы в плечи, переводя растерянные взгляды с начальника на мага. Гнев любого из них не мог принести ничего хорошего в их жизнь. Мысль, что они сами признались, рассказали о проступке, вызывала досаду. В коридоре повис гул голосов.
— Успокойтесь! — магу пришлось повысить голос, чтобы унять Бескита и остальных.
Звуки голоса Фолганда сейчас походили на громкое шипение. Вся эта звуковая вакханалия тяжким бременем ложилась на сознание. Боль из виска растеклась по всей голове. Перед глазами кружились тёмные вихри, а тревога завязала внутренности узлом.
Должно быть лицо Стефана сильно напугало начальника тюрьмы — он замолчал и перешёл в другую цветовую гамму, став почти белым. Стражники замерли, как по команде.
— Вас обвели вокруг пальца, — прохрипел маг, начав задыхаться. — Отвели глаза колдовством.
— Как же? — начальник тюрьмы испуганно всплеснул руками. — Маг? Ещё один? Все беды от них. Простите, — смекнув, что сказал, он закрыл рот рукой. — Милорд, только прошу, не пишите на нас жалобу.
— С этим я разберусь, — пообещал Стефан, чувствуя, как душно и тесно в стенах тюрьмы. — Сейчас мне нужно на воздух.
Не простившись, он быстрым шагом покинул здание тюрьмы, вдохнул свежий воздух, которого так не хватало лёгким. Пришлось прислониться к каменной части ограды. В голове колоколом било: «Бельчонок. Белка. Вельда». Сердце глухо ударило о рёбра. Защитить, спасти, увести от беды. Ребёнок! Во рту пересохло от захлестнувшего ужаса. Бежать, чтобы найти жену, но только куда?
«Будь последовательным, Стефан», — подстегнул сам себя. Утром жена рассказывала о планах посетить гильдию лекарей. И если болтовню служанки Фолганд привычно пропускал мимо ушей, то слова Вельды никогда. Рассчитав время, он создал портал напрямую домой — не могла Белка долго задержаться в гильдии, обязательно бы вернулась.
Охваченный эмоциями, умудрился сделать глупейшую ошибку при конструировании портала, выпал из него в собственной спальне, получив удар маленькой молнией в шею.
Боль, пусть и слабая отрезвила, прояснила мысли. Остановился, сжал кулаки, впившись ногтями в ладони. Старая привычка внутренне собираться, ощущая физические страдания, помогла. Для верности достал кинжал из сапога и полоснул по ладони. Кто бы мог подумать, что боль может стать исцелением. Выхватил из комода полотенце, чтобы не залить ковёр кровью.
Недовольно сжав губы, Стефан вышел на лестницу. Собственные бестолковые попытки действовать оставляли привкус раздражения. Глупый маг, мечущийся и захваченный эмоциями. Жалкое зрелище.
Если враг приложил руку к необычной слабости и тревоге за Бельчонка, то сделал это умело и точно. Ударил в самое уязвимое место, пробил силу, способность защитить любимых и, возможно, дотянулся до Вельды. Придётся потратить силы на то, чтобы заново выстроить внутренний стержень. Потому что эмоциональный маг — слабый маг, а слабый маг — и не маг вовсе.
Особенности магии в Фолганде строились на разуме и сложных мыслительных конструкциях. Эмоции могли погубить построенное умом, разрушить магические возможности. Несколько лет Стефану удавалось сочетать обе стороны, трансформируя чувства к Вельде в силу. Иногда ему казалось, что Белка специально рождена для того, чтобы быть спутницей мага, потому что эмоции между ними подкрепляли конструкции разума. Рядом с ней колдовство сплеталось легко, а стихии сами шли в руки.
Но сила его оказалась слабостью. Стоило кому-то создать угрозу для Вельды и Фолганд разбит, лишён способности полноценно творить магию. И не имеет значения, опасность реальная или выдуманная, наведённая. Нет возможности различить. Отличная ловушка для глупого влюблённого мага.
Значит, он должен действовать иначе, побороть страх, отсечь тревогу за Бельчонка, и стать вновь неуязвимым. И необходимо срочно найти верные схемы для защиты себя и Вельды. У старого учителя были записи о спутницах магов, совместных защитах и балансе между эмоциями и разумом. Много работы предстояло Стефану.
А теперь — собраться, отрезать часть себя. Запереть ту половину сознания, которая кричит от ужаса за близких людей, бессмысленно бросается голодной рыбой на новые и новые крючки, заброшенные умелым рыболовом, забывая о важном. Повязали, но он разрежет путы.
Выдохнув, маг прислушался к постепенно успокаивающемуся ритму сердца, и спустился в лабораторию. Много полезного осталось после смерти учителя Бертрана. За три года Стефан успел разобрать бумаги, рассортировать их по темам, систематизировать. И здесь Фолганд был верен себе.
Записи лежали именно там, куда положил. Перебрав несколько рукописей, нашёл нужную, быстро обновил в памяти ключевые точки инструкции. Залез в свой ящичек со снадобьями. Потом поискал недостающие предметы в столе, похвалив
