14
Я обрабатываю порез на ноге дезинфицирующим средством, заклеиваю пластырем. Меня настолько сильно трясёт и колотит, что боли я почти не чувствую, точнее просто не замечаю. Состояния жуткое. Механические действия немного отвлекают, но истерика все равно не отпускает. Понимаю, что успокоиться нереально.
Перед глазами опять лицо Черного. Его глаза.
Дыхание сбивается, а холод сковывает изнутри. Приходится мотнуть головой, чтобы прогнать это воспоминание. Слишком все свежо в памяти.
Хватит. Здесь и сейчас я в безопасности.
– Здесь и сейчас, – повторяю вслух.
Горько усмехаюсь.
На самом деле, я не могу быть в безопасности. Сегодня Черный за мной не придет, но я еще в этой проклятой в тюрьме. И даже если выйду, кошмар продолжится.
Урод сам обещал. Найдет. Возьмет то, чего не получил здесь.
Меня передергивает.
Слезы подступают опять. Хочется взвыть от безысходности.
Понимаю, что никому нельзя доверять. Даже начальнику тюрьмы. Ни с кем нельзя поговорить.
Хотя… что я теперь теряю?
Горько усмехаюсь. Понимаю, хуже уже не будет.
Нужно обо всем рассказать. Другого выхода нет. Завтра утром пойду к нему в кабинет.
Да, сегодня Резник спас меня. Но и его идеализировать не стоит. Он преступник. Так сложилось, что помог, оказался на моей стороне, только у него тут свои интересы.
Смотрю на календарь. Сколько еще осталось дней?
Накатывает паника. Вдруг меня и в конце срока не выпустят? Вдруг найдут повод задержать здесь подольше?
– Это бред, – говорю тихо. – Нужно успокоиться.
Напрасно стараюсь отвлечься на работу. Ничего не могу делать. Ночь проходит без сна. Усталости не замечаю. Слишком сильное напряжение внутри.
Утром сталкиваюсь с начальником тюрьмы. Под дверью архива.
– Таисия Александровна, – он кивает и подает мне увесистую папку. – Вот ваши документы. Практика пройдена на отлично, поэтому не вижу смысла, вас тут задерживать.
Сжимаю папку. Стараюсь унять нервную дрожь в пальцах.
– Спасибо, – роняю глухо.
Даже одно короткое слово дается с трудом.
Все? Так просто? Я… свободна?
– Можете собирать вещи, – продолжает начальник тюрьмы. – Вам часа хватит?
– Я быстрее справлюсь.
Мне хочется бежать. Прямо сейчас.
– Хорошо, – кивает мужчина. – Машина ожидает внизу. Охранники вас проведут. Как будете готовы, выходите.
Ещё никогда в жизни я так быстро не собирала свои вещи. Лихорадочно складываю все в сумку, забираю телефон, ещё раз проверяю полки, чтобы ничего не забыть. Выхожу из комнаты.
– Готовы? – спрашивает охранник, и когда я киваю, продолжает: – Тогда пойдёмте.
До последнего ожидаю подвоха. Боюсь радоваться. Но меня действительно выпускают из этой клетки, провожают до автомобиля.
Невольно запрокидываю голову назад и делаю глубокий вдох.
Воздух свободы. Ужас. Будто я сама срок отсидела. Причем каждый день ощущается минимум как год.
Резко оборачиваюсь назад.
Такое чувство, точно за мной наблюдают. Но позади только охранники, которые заняты тем, что опять открывают ворота.
Вижу высокую темную фигуру. Рефлекторно вздрагиваю. Однако напряжение быстро отпускает.
Резник приближается ко мне. Открывает дверцу.
– Поехали, – усмехается.
Присаживаюсь на заднее сиденье. Резник располагается рядом. Через пару секунд машина трогается с места.
Первое время проходит в тишине. Хочется многое сказать, но при водителе не решаюсь заговорить.
– Это мой человек, – вдруг нарушает молчание Резник.
Рассеянно киваю.
– Черный… – начинаю и осекаюсь.
– Живой, – кривится Резник. – Что ему будет?
– Нет, я не совсем об этом, – судорожно сглатываю. – Он сказал, что скоро выйдет и тогда… найдет меня.
– Рано ему выходить. Об этом не волнуйся.
– Рано?
– Пусть остынет.
Резник ничего не объясняет, но это и не требуется, даже по этим коротким фразам становится ясно, что в ближайшее время Черный из тюрьмы не выйдет.
Вдруг замечаю, что Резник теперь одет иначе. Конечно, на нем больше нет тюремной робы. Обычная одежда. Невольно отмечаю покрой, высокое качество. Видно, что это хорошие вещи. И часы на массивном запястье от известного бренда. Такие в магазине не купить. Только под заказ. Хотя здесь нет ничего удивительного. И раньше чувствовалось, что Резник непростой человек. Опасный. Влиятельный.
Мой телефон наконец ловит связь. Сразу же набираю родителей.
– Тая, доченька, ты как? – тут же слышится взволнованный голос мамы. – Столько дней тишина, мы уже с папой за тобой сами ехать собрались.
– Мам, все нормально, – очень стараюсь, чтобы голос не дрогнул. – Я же говорила, связь может пропасть.
– Да, знаю, но меня вчера весь день трясло и крутило, – говорит мама. – Я места себе не находила. Да и папа на взводе. Вот мы и решили, нужно поехать в ту деревню. Это же дурдом просто. Сколько не набираю – абонент вне сети.
– Мам, я уже сама к вам еду, – улыбаюсь. – Мне практику раньше срока закрыли. Все, буду через пару часов.
– Ой, Тая, – по голосу слышу она чуть не плачет.
– Мама, ну ты что, – и сама губы кусаю, чтобы не разрыдаться. – Все хорошо. Мам? Ты слышишь?
– Да, Таечка, да. Просто знаешь, такая тяжесть на сердце была. Я с ума сходила. А теперь вот ты позвонила – и отпустило. Доченька, ну тяжело нам без тебя.
Хорошо, что мои родители никогда не узнают правду. И хорошо, что все уже позади. Пройдет время, и я сама начну думать, что никакой тюрьмы не было. Очень на это надеюсь.
Завершаю разговор и прячу телефон обратно в сумку.
– Он тебя не тронет, – говорит Резник.
И я ему верю.
***
Проходит несколько дней. Как хорошо, что я уже дома. Здесь становится легче. Начинаю потихоньку отходить. Очень стараюсь, чтобы родители ничего не заметили. Хотя мама явно чувствует, что я не все ей рассказала.
Проблемы на работе их сильно отвлекают. Если бы у нас была спокойная жизнь как раньше, то оказалось бы труднее скрывать правду.
В понедельник родители опять уезжают в другой город, а я остаюсь дома одна.
– Все, Тая, побежала, – говорит мама, целует меня.
Закрываю дверь, но даже до кухни дойти не успеваю, когда слышится звонок.
Наверное, мама что-то забыла. Возвращаюсь в коридор и открываю.
Вижу на пороге того, кого точно здесь не жду.
Поэтому сразу же захлопываю дверь снова.
– Нет, Тая, подожди, – заявляет Жданов и ставит ногу вперед, не позволяя мне закрыть проход. – Я должен многое
