тебе объяснить. Послушай меня, Тая.
15
– Уходи, – говорю твёрдо.
– Тая, пожалуйста, – повторяет Жданов, глядя в мои глаза. – Это важно.
Он подаётся вперёд и врывается в квартиру, а мне приходится отступить назад. Дверь захлопывается за его спиной.
Понимаю, что вытолкать одногруппника за порог не смогу. Физически не получится.
Ситуация напрягает. Не хочу с ним разговаривать. Видеть его не хочу.
– Я просто должен это сказать, – заявляет Жданов. – Ты должна это знать. А потом я сразу же уйду, не волнуйся.
Странно, не смотря на все случившееся, сейчас я совсем не чувствую от него угрозы. Он выглядит очень взволнованным. И вообще в нем трудно узнать того наглого и агрессивного мажора, который ко мне приставал и пытался затянуть в машину.
– Я знаю, что ты сделал, – отвечаю тихо. – Знаю насчёт практики. Не о чем нам с тобой разговаривать.
– Нет, Тая, нет, – запальчиво выдаёт Жданов. – Ничего ты не знаешь.
Шагает вперёд, но под моим взглядом замирает, будто на невидимую стену наталкивается.
– Да, я хотел тебя проучить, – продолжает он и мрачнеет. – Но я не так все это представлял. Я иначе договаривался.
– Что? – хмурюсь.
– Я просто хотел, чтобы ты поехала на практику в самое дрянное место. Был только один такой вариант. Но меня заверили, что проблем не возникнет.
– Точно, – усмехаюсь с горечью. – Что может пойти не так, когда ты оказываешься в тюрьме?
– Мне не сказали, как именно это устроят, – шумно втягивает воздух. – Я узнал, только когда у тебя пропала связь. Я же звонил тебе. Писал. Но твой телефон постоянно был вне зоны доступа, вот я и начал выяснять.
Сообщения от Жданова мне не доставились. Хотя мама тоже много сообщений отправляла, и подруги. Ничего так и не пришло, даже когда сеть вернулась и мой мобильный снова заработал.
– Я должен был лучше выяснить подробности. Разобраться сразу. Я такого для тебя не хотел. Клянусь! Я… я чуть с ума не сошёл, когда узнал, что ты поехала туда как девочка для зэка.
– Уже не важно, – судорожно выдыхаю. – Ты сделал то, что сделал.
– Я этого не хотел. Все должно было быть совсем иначе.
– Как? – кривлюсь и невольно обнимаю себя руками.
– Мне только потом объяснили, что по-другому бы не получилось. Тюрьма режимный объект, туда тяжело попасть. Тебя отправили в самый последний момент. И чтобы это провернуть, они просто заменили девку, которую заказали для…
– Хватит, я не хочу это больше слушать, – слёзы опять подступают, наш разговор возвращает меня обратно, туда, где я совсем не хочу быть. – Уходи, пожалуйста.
– Тая, я поехал к тебе. Туда, в тюрьму. Сразу как узнал об этом. Я хотел тебя забрать. Но меня не пропустили. Я пытался, а они…
– Уходи, Андрей, – сглатываю с трудом, совсем не хочу перед ним разрыдаться. – Я тебя прошу. Просто уйди.
Жданов не слушает меня. Подходит ближе и застывает в напряженной позе.
– Тая, скажи. Он тебя… – запинается.
– Уходи, – выпаливаю и упираюсь в его грудь ладонями, пытаюсь подтолкнуть к двери. – Я ничего не буду с тобой обсуждать.
– Я с ним разберусь, – заявляет Жданов. – Он заплатит за все, что сделал.
– Уходи! – срываюсь на крик, потому что меня уже трясёт.
– Тая, прости…
– Уйди.
Жданов все-таки отступает к двери. Когда я снова толкаю его, он делает ещё шаг назад.
– Тая…
– Хватит, Андрей, – очень стараюсь сдержать дрожь в голосе. – Того, о чем ты думаешь, не было. Но эти дни в тюрьме были худшими днями в моей жизни. И не важно, чего ты хотел или не хотел, как ты все себе представлял. Я не хочу видеть тебя. Слышать не хочу. И знать тоже.
Он больше ничего не говорит. Его рот как-то странно дергается. Болезненно, будто сведен судорогой.
Наконец, Жданов резко разворачивается и выходит за дверь. А я запираюсь на замок. Выдыхаю с облегчением.
На плечи обрушивается дикая тяжесть. Я добираюсь до кресла, тяжело оседаю на мягкую поверхность. Поджимаю ноги к груди, обнимаю колени руками.
Хорошо хоть родители ушли до прихода Жданова. Им это точно нельзя слышать. Не хватало только маме и папе нервы сейчас трепать.
Скоро будет очередное судебное разбирательство насчёт нашего магазина. Ещё непонятно, чем все закончится.
Десять лет назад мои родители открыли бизнес с друзьями. Сначала взяли помещение в аренду, закупили одежду. Моя мама и ее подруга сами работали там первым продавцами. Папа возил товар, вместе с другом занимался документами. Дела шли не слишком гладко, но через время все удалось наладить. Открылся второй магазин. Третий. Появились наемные работники. Потом несколько помещений выкупили. Основали целую сеть, причём с собственным производством. Маме как и мне всегда был интересен дизайн одежды. Она была отличной портнихой. Могла повторить любую модель из журнала. Но еще больше ей нравилось создавать собственные наряды.
Бизнес развивался и процветал, только папиному другу этого всегда было мало. Он пробовал разные идеи, часто не слишком законные. Папа не хотел таким заниматься, поэтому оставался в стороне.
Помню, как однажды случайно услышала их разговор.
– Чего ты боишься? – спрашивал Колесников моего отца. – Там серьёзные люди подключены. Никто в их дела лезть не станет, а значит, и нас не тронут. Там гарантия успеха сто процентов. И прибыль такая, что мы за год на всех магазинах делаем.
– Нет, Эдик, это все без меня, – твёрдо ответил отец. – Я против закона не пойду.
– Да причём тут закон? Ты же мою Ксюху знаешь. Она так все оформит, так по счетам проведёт, что никто ничего и не заметит.
Ксения Колесникова, его жена, сейчас работала главным бухгалтером. Она занималась нашими документами вместе с папой, который был директором фирмы.
– Я тебе очень не советую этим заниматься, – сказал отец. – Мутная схема.
– Сань, да почему бы не попробовать? Хоть раз. Ты что, Раю свою боишься? Она у тебя принципиальная. Я в курсе. Ну так ей об этом можно и не сообщать.
– Я не держу от неё никаких секретов.
– Игорь…
– Нет, Эдик, тема закрыта. Я в этом участвовать не буду.
