— Да, — ответил Роберт. — Приготовьте чай в гостиной на двоих, миссис Гривс. Эти две молодые особы, Меридон и Данди, будут пить чай на кухне вместе с вами.
Она приветливо мне улыбнулась, но я не ответила на ее улыбку. Возвращение домой превратило Роберта Гауэра в знатного джентльмена, оно изменило его и Джека. А мы с Данди остались тем, кем были: цыганским отродьем.
Джек тоже сумел оценить ситуацию. Он соскользнул с лошади и небрежно бросил мне поводья, будто я была его грумом. Теперь мне следовало отвести в конюшню стайку испуганных пони и двух больших лошадей.
— Благодарю, Меридон, — снисходительно бросил он. — Конюх покажет тебе, куда их вести. — С этими словами он прошел мимо меня в дом.
— Пффу, — фыркнула Данди, спрыгивая со ступенек фургона, чтобы помочь мне. — Пожалуйте в служанки, Мери.
— Да уж, — протянула я. — Неудивительно, что Роберт не подпускал Джека ни к одной из нас. Он, видно, считает себя джентльменом.
Лукавая улыбка скользнула по лицу Данди.
— Наш милый Джек, наверное, собирается подцепить одну из молодых леди Уорминстера, — предположила она.
В дверях конюшни появился молодой парень, видимо конюх. Он был одет неплохо, но во все дешевое; дешевые брюки, рубашка, жилет. Он подхватил поводья Блубелли и ласково потрепал его по холке.
— Я — Уильям, — представился он.
— Меня зовут Меридон Кокс, а это моя сестра — Данди.
Он внимательно оглядел меня, но его глаза удивленно расширились, когда он обернулся к Данди и увидел ее ярко-красную юбку, оставляющую открытыми лодыжки, зеленую шаль и тщательно расчесанные черные волосы.
— Вы работаете с Робертом Гауэром? — недоверчиво спросил он.
— Да, я работаю с лошадьми, а Данди сидит у входа, — объяснила я.
— Вы те девушки, которые будут качаться на качелях? — еще раз спросил он.
Мой желудок сжался при мысли об этом.
— Возможно, — ответила я. — Я только попытаюсь, а моя сестра, наверное, будет.
— Мы уже подготовили амбар, — настойчиво продолжал он. — Вчера прибыл плотник и установил там веревки, блоки и все такое. А под трапецией натянул сетку, чтобы вы не могли разбиться. Мы проверили ее прочность, бросив туда два мешка с сеном.
Я кивнула. Видимо, Роберт имел в виду это, когда обещал нам трудную зиму.
— А где мы будем спать? — спросила я. — И есть?
— Для вас приготовлена комната над конюшней, — объяснил Уильям. — Мы положили там соломенные матрацы, у окна стоит сундук для ваших вещей. И ваши собственные кувшин и ванна. Там даже есть камин, и мы все там чисто прибрали. Есть вы будете в кухне с миссис Гривс и со мной.
Мы вместе прошли в конюшню. Над каждым стойлом была прикреплена табличка с именем лошади, но я не умела читать и недоумевала, куда же мне пристроить Сноу.
— Вы не умеете читать? — удивленно спросил Уильям.
Забрав у меня лошадь, он отвел ее в самое лучшее стойло подальше от сквозняков. Блубелли поставили в соседнее стойло, а потом разместили остальных пони. Везде для них были приготовлены сено и вода.
— Когда вы будете их выводить, — объяснил он, — идите вон по той тропинке, там за садом есть специальное поле, чтобы выгуливать лошадей.
— А чем здесь занимаетесь вы? — раздраженно спросила я. — Разве не вы будете ухаживать за лошадьми?
Уильям уставился на меня из-под своей спутанной гривы.
— Я делаю то, что мне скажут, — недоуменно ответил он. — Роберт Гауэр взял меня из работного дома. Если он велит мне быть грумом, то я буду им. Я работал им прошлой зимой и позапрошлой тоже. Но сейчас это ваша работа, а я буду выполнять тяжелую работу по дому и все остальное. Я делаю все, что мне прикажут. Я так благодарен мистеру Роберту Гауэру и не имею никакого желания отправиться обратно в работный дом.
Данди бросила на меня многозначительный взгляд.
— А сколько он вам платит? — спросила она.
Уильям прислонился к двери и почесал в затылке.
— Он совсем не платит мне, — откровенно признался он. — Я живу на его счет, так же как миссис Гривс и Джек.
— Неужели он и миссис Гривс не платит? — поразилась я, вспомнив эту опрятную почтенную женщину.
— Ее тоже взяли из работного дома, — объяснил Уильям. — Мистер Гауэр поручил ей смотреть за домом, и она тут хорошо питается. Кроме того, каждые три месяца он дает ей немного денег на новые передники и на стирку. А зачем ей еще деньги?
— Для себя, — угрюмо ответила я. — Например, если она захочет уйти отсюда.
— Она никогда этого не захочет, — хихикнул Уильям. — Так же, как и я. Куда она пойдет? Разве что обратно в работный дом. Никому не нужна прислуга без рекомендаций, да и зачем платить жалованье, когда всегда можно нанять человека оттуда. А вам разве платят? — поинтересовался он.
Я собиралась ответить утвердительно, но потом задумалась. Роберт действительно платил мне пенни в день. Но из этой мизерной суммы я должна была расплатиться с ним за юбку и бриджи, так что когда мои пенни собирались в шиллинг, я отдавала их обратно Роберту.
— А у тебя есть деньги, Данди? — спросила я.
— Нет, — последовал ответ. — Я должна выплачивать Роберту за материал для моей амазонки. Я еще задолжала ему два шиллинга.
— Мы все в одинаковом положении, — с непонятным удовлетворением сказал Уильям. — Но ведь у вас есть такая чудесная комнатка наверху.
Мы с Данди быстро взбежали по лестнице без перил и оказались в первой в нашей жизни собственной спальне. Комнату загромождали огромный комод и камин, рядом с которыми лежали два соломенных матраца с одеялами. Два маленьких окошка выходили на конный двор.
— Как славно! — воскликнула Данди с восторгом и тут же бросилась к осколку зеркала, прибитому к стене. — Наша собственная комната! Наше собственное зеркало! Просто замечательно!
Я выглянула в окно. За конным двором виднелась улица с уютными коттеджами, за ними зеленели поля и сверкало серебро широкой реки.
— Пойдемте пить чай, — пригласил нас Уильям, возникнув в дверях. — Он уже готов. Принести вещи можно попозже.
Данди обернулась к нему с высокомерием обладательницы собственных покоев.
— Разве ты не знаешь, что надо стучать, прежде чем входить в комнату дам? — раздраженно спросила она.
Улыбка сползла с его круглого лица, и он покраснел до корней волос.
— Прошу прощения, леди, — пробормотал он и скрылся из виду. — А чай все-таки готов, — донесся до нас его упрямый голос.
— Пойдем! — Я оторвала Данди от зеркала, кувшина и ванны, не дав ей даже осмотреть сундук для одежды, которой у нас не было.
Первые два дня в Уорминстере прошли незаметно. Все, что я должна была делать, — это ухаживать за лошадьми и кормить их. И чтобы прогнать скуку, я вновь и вновь перемывала конюшню. Я ни разу в жизни этого не делала, и Уильям не удосужился научить меня.
