Мы вышли в уже наступившую темноту и пошли к дому.
— Как вам спится в доме после вашей вечной жизни на колесах? — поинтересовался Джек.
— Слишком уж тихо, — ответила Данди. — Мне недостает твоего храпа. А как ты, Джек? Ты не скучаешь без нас? Теперь тебе не за кем подглядывать во время умывания?
Джек рассмеялся, но я была уверена, что он покраснел в темноте.
— В Уорминстере полно девушек, Данди, — ответил он.
— Таких же красивых, как я? — спросила она.
В ее голосе звучали лукавые серебряные нотки. Джек шагал между нами, и я даже почувствовала, что его бросило в пот.
— Нет, — честно отозвался он. — Но зато с ними меньше хлопот. — Тут он резко остановился. — А теперь я с вами прощаюсь, спокойной ночи, — сказал он и пошел по направлению к дому.
Данди одним духом взлетела по лестнице и остановилась, снимая у зеркала шляпку, пока я зажигала нашу единственную свечку.
— Я могу заполучить этого парня, — сказала она своему отражению, будто колдуя. — Я могу заполучить его, несмотря на предупреждения его отца и на его собственные страхи. Я могу приманить его, как приманивают маленькую птичку на корочку хлеба.
Она развязала свой передник и через голову сбросила платье. Ее груди с бледно-розовыми сосками, темный мысок волос под животом, округлые ягодицы — все это казалось какими-то символами магии из старой волшебной книги.
— Я его заполучу, — повторила она опять.
Я аккуратно сняла свое воскресное платье, сложила его в сундук и, улегшись на матрац, накрылась до подбородка одеялом.
— Даже не думай об этом, — попросила я.
И сразу же таинственное выражение исчезло с лица Данди, и она обернулась ко мне, смеясь.
— Ох, старая матушка Меридон! — воскликнула она. — Ты во всем ждешь неприятностей. Единственное, что тебе нужно, это лошади.
— Да, — согласилась я. — Потому что мне понятно, о чем они думают. Этот миляга Джек может задумать убийство, и ты ничего не прочтешь в его глазах. А Роберт вообще думает только о деньгах. Нет, я предпочитаю иметь дело с лошадьми.
Данди рассмеялась и тоже стала укладываться спать. Я услышала, как заскрипели половицы под ее матрацем.
— Интересно, — пробормотала она сонным голосом, — какой он, этот артист? Старый ли он? Есть ли у него жена? Он был таким красивым на той афише, помнишь, Мери? И почти голый.
Я улыбнулась в темноте. Мне не нужно было бы бояться ни слабохарактерности Джека, ни гнева его отца, если бы этот акробат на трапеции пококетничал с Данди два месяца, которые он должен пробыть здесь. А потом бы уехал.
Во всяком случае, он оказался пунктуален. Едва наступил холодный ноябрьский рассвет, как человек из Бристоля появился в нашем дворе с одной маленькой сумкой в руках. Он был одет очень скромно, как фермер, одежда была добротной, но простой и немодной. Но великолепные усы, лихо закручиваясь вверх, делали его лицо хвастливым и добродушным. Уильям тут же побежал звать Роберта, а мы с Данди продолжали наблюдать за ним из окошка.
Роберт сразу же вышел и протянул приезжему руку как равному. Уильяму велели отнести сумку гостя в дом.
— Он будет спать у них, — прошептала мне Данди.
— Главное, где он будет есть?
Эти вопросы занимали нас больше всего.
Теперь во дворе появился Джек, его представили гостю.
— Мой сын Джек, — сказал Роберт. — Джек, это синьор Джулио.
— Иностранец, — опять раздался под моим ухом шепот Данди.
— Зовите меня Дэвид, — улыбнулся незнакомец. — Синьор Джулио — это мой псевдоним. Мы решили, что он звучит лучше.
Тут Роберт так быстро обернулся к нам, что мы даже не успели пригнуться.
— Ну-ка, спускайтесь сюда, — позвал он.
Мы мигом слетели по лестнице, и Данди пропустила меня вперед. Я была одета в рабочие бриджи и белую рубаху, которая когда-то принадлежала Джеку, и под взглядом Дэвида покраснела до корней волос. Но, подняв глаза, я увидела, что он изучает, насколько я сильна и пригодна для этой работы. Он одобрительно кивнул Роберту.
— Это Меридон, — представил меня Роберт. — Если вам удастся научить ее работать на высоте, я буду вам очень признателен. Но я дал слово, что мы не станем заставлять ее. Она боится высоты.
— Этим страдают многие, — улыбнулся Дэвид. — Но иногда из них выходят прекрасные артисты.
Его манера говорить напоминала мне того человека из Уэллса, который продал моему отцу самого крошечного пони, какого я когда-либо видела.
— А это Данди, ее сестра, — сказал Роберт.
Данди медленно вышла вперед, не сводя глаз с Дэвида, и на ее губах играла едва заметная улыбка.
— Люди станут платить, только чтобы посмотреть на вас, — очень тихо произнес Дэвид.
Она просияла.
— Отлично, — отрывисто сказал Роберт. — А теперь пойдемте в амбар. Мы оборудовали все, как вы велели, но если что-то не в порядке, то мы все исправим. Тренировки можно начать прямо сегодня.
Дэвид кивнул, и мы все отправились через сад к сараю. Когда мы приблизились к нему, Роберт распахнул дверь и Дэвид вошел внутрь и огляделся. Я заметила, что здесь он чувствует себя гораздо увереннее, чем во дворе.
— Хорошо, — одобрил он. — Вы поняли все мои рисунки?
— Да, — гордо ответил Роберт, — но плотник не знал, для чего это все предназначено, и мог в чем-то ошибиться. — Он вынул трубку из кармана и стал набивать ее табаком.
Дэвид направился к трапеции и, подпрыгнув, ухватился за нее. На секунду застыв, он согнул ноги под прямым углом и совершил три полных оборота. Затем спрыгнул на пол и, перекувырнувшись через голову, вытянулся в струнку, ослепительно улыбаясь.
— Я попрошу вас не курить здесь, — вежливо сказал он Роберту.
— Что? — в изумлении переспросил тот и вынул трубку изо рта.
— Здесь нельзя курить, — повторил Дэвид и повернулся к нам. — Здесь нельзя пить, есть, курить, нельзя валять дурака. Отнеситесь к этому делу серьезно. Не приходите сюда, если вы в плохом настроении. Здесь должна царить атмосфера как в церкви. Здесь вы становитесь артистами.
Роберт незаметно вышел и вытряхнул трубку прямо в мокрую траву. Он ничего не сказал. И я вспомнила, как он когда-то внушал нам с Джеком, чтобы мы никогда не ссорились на арене. Ну что же. Если он хочет платить деньги за то, чтобы ему самому делали замечания, это его дело. Он встретил мой взгляд и виновато мне улыбнулся.
Данди и Джек слушали Дэвида с благоговением. Им чрезвычайно польстила мысль о том, что они будут тренироваться в таком священном месте.
— А артисты — это люди, которые творят красоту. Так же, как поэты, художники или музыканты. — В голосе Дэвида звучало волнение. Тут он обратился к вернувшемуся в амбар Роберту: — Здесь предусмотрен обогрев?
