что он не получал травму спины во время боя, решила, что не повредит перевернуть его на спину и осмотреть. Молодой человек оказался намного тяжелее, чем она предполагала, и ей пришлось применить все доступные ей силы, чтобы выполнить задуманное. Когда она это сделала, то, отняв его руки от живота, с ужасом увидела, что он зажимал рану, сочившуюся кровью. С ними не было медика, и ни Карик, ни она не могли пока пользоваться Потоком, чтобы хотя бы помочь заживлению. Девушка зажала рану на животе у Рэна.
Она не понимала, где он умудрился её получить, — ни Чис, ни Миранда не упоминали о ране на животе. В голове у неё было пусто. Ивоне никогда ещё не приходилось оказывать первую помощь человеку вне лазарета, где у них была практика.
Рэн очнулся от боли и резко вдохнул воздух через зубы, а затем тихо сказал:
— Не надо. Всё само пройдёт.
— Что? — от неожиданности чтица действительно отпустила рану.
— Рана сама закроется. Скоро…
— Но как? Вам точно не нужна помощь?
Девушка слышала, что ему было больно говорить, но не могла перестать спрашивать.
— Точно. Э… Это не в первый раз. Она старая. Скоро снова исчезнет. Не надо никого звать. Я и сам смогу её залечить.
— Что? — снова повторила чтица, ничего не понимая.
Ответа она не получила. Молодой человек болезненно зажмурился, перевернулся на бок, а потом закашлялся. Девушка уже хотела сорваться за полотенцем или другим материалом, которым можно было хотя бы промокнуть пот на его лице, но потом подумала, что оставлять Рэна одного лучше не надо, даже если он сам не хочет компании, поэтому она послала Ала за маленькой салфеткой, которую оставила на мешке, когда умывалась. Не очень гигиенично, но это был единственный вариант, доступный ей сейчас.
Совёнок обернулся очень быстро, неся в когтях тряпицу, которая была не тяжелее мыши-полёвки. Получив салфетку, девушка бросилась к ручью, который протекал буквально в двух шагах, намочила ткань, вернулась к Рэну и протёрла ему лицо от пота, а затем увидев, что на губах есть кровь, убрала и её. Раз он отказывался лечиться, то, по крайней мере, она постарается сделать всё возможное, чтобы ему было хоть немного легче.
По ощущениям Ивоны прошло больше двух, если не трёх часов, когда молодой человек снова пришёл в себя.
Маро открыл глаза, и девушка с удивлением заметила, что они совсем слегка светятся золотом. Свечение было настолько слабым, что можно было легко рассмотреть цвет глаз. Чтица могла поклясться, что это до этого дня они были карими, но сейчас они казались зелёными и такими красивыми, что сердце девушки ёкнуло. Внезапно Рэну стало лучше: цвет лица стал нормальным, на щеках появился небольшой румянец, а кровь перестала течь. Молодой человек расслабился и заснул. Девушка, решив, что ничего страшного, если она это сделает, не будет, положила его голову себе на колени. Это был первый раз, когда она смогла хорошенько рассмотреть маро.
У Рэна было красивое лицо с правильными чертами, что обычно не было заметно из-за того, что он не хотел, чтобы на него обращали внимание. Прямой нос, красивые губы, кожа ровного тона. Возможно, если бы он не был столь отстранённым, то его действительно можно было бы назвать красивым, но обычно он скорее казался никаким. Абсолютно незаметным. Некрасивый, но живой Карик, скорее привлечёт внимание в компании, нежели Рэн. В нём не было видно того внутреннего света, который делает любого человека, как бы он ни выглядел, прекрасным. Ивона подумала о том, что, возможно, это из-за того, что он — маро, а маро не должно быть видно. Его никто не должен чувствовать, а значит, молодому человек нужно было приглушать самого себя.
Чем дольше девушка присматривалась к нему, тем больше убеждалась, что он очень красив. Сама себя чтица не считала некрасивой. Она прекрасно осознавала, что очаровательна, а для некоторых людей и очень хороша, но до Рэна ей было далеко. Ивона внезапно вспомнила, что он был популярен в Школе в первое время, может быть, даже всего лишь пару недель или меньше, но вскоре девушки перестали обращать на него внимание. Будто забыли, что он существовал.
С одной стороны, Ивоне было интересно, что же таится под этой скорлупой, а с другой, она была не из тех, кто желал тратить на это время. Девушка понимала, почему Миранда влюбилась в него, но её саму никогда не интересовали красивые лица. Её всегда привлекала та искра, которая есть у каждого в душе. Но пока она не нашла того, кто ей бы понравился, хотя одно время и думала, что ещё немного — и влюбится в Александрина. Сандр всегда был необычайно ярок, и в него была влюблена половина девушек в Академии. Вторая половина была влюблена в Рабдена Микара, который был этаким мрачным и таинственным рыцарем. То, что он часто уходил из Школы в странствия, было необычайно романтичным в глазах юнн. В Рэне не было видно этой искры. Поэтому Ивона никогда не рассматривала его в качестве романтического интереса. Но это не мешало ей уважать его и считать хорошим товарищем. Отсутствие чувств по отношению к маро, делало совместное путешествие намного проще.
Ивона посмотрела на небо, стараясь определить время. К счастью для них обоих, ещё только-только рассвело. Пять или шесть утра для уставших и ещё не успевших восстановиться после битвы людей, было слишком рано, так что можно было не торопиться обратно.
Рэн очнулся только через полчаса. По его глазам было видно, что он удивлён тем, что оказался на коленях у чтицы.
— Спасибо, Ивона.
— За что? — удивилась девушка, не понимая, что молодой человек имеет в виду.
— За то, что вы остались здесь со мной. Я, наверное, отлежал вам колени. И я хотел бы извиниться за то, что вам пришлось увидеть ранее.
— Что вы такое говорите, Рэн! Не нужно извиняться за ранение.
— Я нарушил ваше спокойствие, а это неприемлемо. Поэтому я должен перед вами извиниться.
— Это совсем необязательно! Но, если для вас это важно, то я вас прощаю. Можете рассказать в качестве извинения про то, что с вами случилось, — сказала девушка, а потом быстро добавила, — но вы не обязаны этого делать, если вам неприятно.
— Я не могу рассказать всего, но могу объяснить вкратце.
Девушка замерла в ожидании, боясь спугнуть свою удачу — Рэн так редко что-либо рассказывал ей.
— Когда-то давно я получил рану, которую вылечил, но, к сожалению, из-за того, что нанесена она
