Ирэн слушала с удивлением и растущим испугом. А ну как сейчас лорд ей выговаривать начнёт?! Однако что-то такое лорд, очевидно, всё же про своих дочерей знал. Потому что решение его было несколько неожиданным.
— Буст, всё как я сказал, и ключи каждой в руки. А ты, Ирэн, сейчас пойдёшь со мной.
Помертвевшая Ирэн пристроилась в самом конце процессии. Шли долго, в основном – спускались, местами – в полумраке. Не везде в каменных стенах были окна. Почти в подвале двое военных охраняли тяжёлые двери, закрытые на три огромных навесных замка. Питера лорд послал за одним из ключей, за вторым – солдата из своей охраны. Стояли долго, ожидая непонятно чего. Вернулся Питер, ведя с собой невысокого пожилого дедка с ключом от одного из замков. Второй замок открывал крепкий мужчина, которого привёл с собой солдат. Третий – уже сам лорд. Запалили факел и внутрь прошёл только лорд Беррит, буркнувший Ирэн следовать за ним. Короткий коридорчик и ещё одна дверь с двумя внутренними замками. Эти лорд открыл уже сам и сам же, лично, зажёг ещё один факел, прихватив из стоящей на полу корзины. Кивнул Ирэн на дверь:
— Толкай!
Комната была не так и велика, квадратная, совсем без окон, зато с удобным креслом в центре и небольшим столом. На столе лорд и оставил в специальной подставке один из факелов, второй – сунул в кольцо на стене. На противоположной стене – что-то вроде стеллажа, ну, как с тканями. Только стоят там различные коробки, ларцы и шкатулки разного размера. Не так и много, штук, может быть, сорок.
Лорд тяжело плюхнулся в кресло и, ткнув пальцем в нижний ряд на одну из коробок, велел:
— Подай сюда вон ту, крайнюю.
Ирэн с трудом поставила на стол небольшую, но очень тяжёлую шкатулку. Секунду подумала и подвинула так, чтобы лорду было удобнее открывать. Он откинул крышку, и в полумраке комнаты, в отблесках факела, блеснуло золото. Монеты сантиметра четыре в диаметре каждая. С чёткой чеканкой какого-то профиля в короне. Ирэн смотрела в шкатулку с любопытством – старинных монет она отродясь не видела, не считая огромного медного пятака времён Екатерины, кажется, что «на счастье» хранила её бабуля.
— Послушай меня внимательно, Ирэн… — голос лорда был глуховат и не так уж и громок. — Возможно, я был вам не самым лучшим отцом. Но всё, что я должен – я вам отдам. Эти шкатулки, что я сейчас набью – твоя личная собственность и собственность сестры. Никто про них знать не будет, даже ваши мужья. Береги это на чёрный день.
Пауза была долгой, Ирэн даже дышать побаивалась, чтобы не спугнуть мирное настроение лорда. Кто знает, о чём он там думал…
Наконец, лорд привычным голосом скомандовал:
— Дай вон ту шкатулку. Да-да, эту… И ещё – которая слева стоит.
Из кармана он вытащил несколько мешочков и принялся набивать их, выбирая монеты толстыми неуклюжими пальцами из кучи.
— …и пять… и шесть…
В два мешочка влезло по двенадцать монет. Их он затянул шнурками и небрежно кинул в шкатулки по одному. В ещё один, совсем маленький, положил шесть монет и добавил только в одну шкатулку. Потом велел убрать монеты и подать довольно большую плоскую коробку. Там Ирэн увидела то, за что леди Беррит не задумываясь продала бы душу – женские украшения. Несколько небрежно лорд кинул в один мешочек две пары серёжек и в другой – похожие. Кажется, он особо и не выбирал, кому из них какие. Из высокого ларца, где на закреплённых горизонтально штырях хранились перстни, выбрал несколько штук поменьше и так же разложил по шкатулкам. Потом секунду поколебался и кинул в ту шкатулку, где лежали шесть лишних монет, ещё и массивный золотой перстень.
Затем каждую из шкатулок легло ещё по закрытому атласному мешочку:
— Тут украшения, что я дарил своим жёнам на свадьбу. Теперь они будут ваши. Ну, хватит… Пошли.
На выходе лорд сунул шкатулку с лишними монетами Ирэн:
— Возьми, это – твоё. И береги.
Кто знает почему, но в спину лорду, склонившемуся над замочной скважиной, Ирэн сказала:
— Отец, а почему мне – больше?
Он долго сопел, не попадая ключом в нужное место в неверном свете факела, и Ирэн уже думала, что он никогда не ответит. Потом лорд распрямился и, довольно резко развернувшись, глянул ей в глаза:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты никогда не отличалась умом, Ирэн. — помолчал и добавил — Но и никогда не врала мне. Идём.
Шкатулку, что нёс в руках лорд, он отдал Санти, что-то сказав ей так, что не услышали другие. Минуту посмотрел на её почтительно склонённую голову и ушёл в сопровождении стражи. Питер остался с госпожой Ирэн и так и таскался с ней. Впрочем, она и не возражала – так, пожалуй, безопаснее. Мало ли, кто-то что-то спросит… Или опять прибежит леди Беррит. Очень уж она голосистая и скандальная.
После крепких льняных и ситцевых тканей были ещё кладовки с сукном, с таким количеством ароматных трав от моли, что Ирэн еле выдержала, следом шли бархат, шёлк и парча – здесь запах был уже полегче да и сундуки – поменьше, но в общей сложности каждой из невест досталось по двенадцать сундуков, в одном из которых, пересыпанные стружкой, лежали серебряные кубки и вазы, ещё в одном, огромном, с шестью ручками – перина, пуховое атласное одеяло и по три подушки. Была там и фарфоровая посуда, немного, всего по две вазы каждой из них, зато – огромных размеров, напольные, с позолотой и росписью. Для таких ваз предназначались отдельные, набитые соломой и стружкой коробки. В целом, приданое дочерей пэра смотрелось гораздо объёмнее и больше, чем дочери какого-то барона.
А самое приятное для Ирэн было то, что больше Санти не пыталась её обхитрить. Пожалуй, теперь Ирина Викторовна и сама ощущала некоторое неудобство от того, что ей досталось больше монет. Вроде как, и не просила сама, не желала обобрать сестру, а вот так получилось… неловко как-то.
Сундуки Ирэн стащили в одну из комнат, она лично заперла дверь на ключ. До приезда женихов оставалось одиннадцать дней.
12
Самое неприятное было то, что Санти с Ирэн больше не разговаривала. Неизвестно, что сказал ей лорд, чем обидел… Или, может быть, она, Санти, сама сочла себя оскорблённой тем, что количество барахла у них с сестрой будет одинаковым? Или решила, что Ирэн выпросила себе дополнительно что-то? Кто знает… Только вот теперь смотрела она сквозь и делала вид, что кроме неё и служанок в комнате больше никого нет.
Пару раз попытавшись разговорить сестру, Ирэн отстала от неё. Хотя внутри всё сжималось в комок от обиды. Ну, за что она так? Ведь и наврала, и обсчитать попыталась Санти, а виноватой в ссоре себя теперь чувствовала Ирэн. Как-то уж это совсем несправедливо!
После ужина Ирэн долго не могла заснуть, всё пыталась понять, что же теперь делать-то? Неужели вот так и будут сидеть в одной комнате, делая вид, что не видят друг друга?!
Надо сказать, что всё это время Ирина Викторовна честно пыталась вжиться в обстановку. Вот с того момента, как поняла, что она теперь – госпожа Ирэн и попаданка, с этого момента и началась попытка подружиться с семьёй, принять эту новую реальность как свою, ухаживать за отцом, хотя он и пугал изрядно, понять, как они тут живут, и стать такой же. И сейчас, кутаясь в пованивающие шкуры, Ирэн с горечью осознавала – ничего не вышло. Не нужна она ни отцу, ни сестре. А леди Беррит так она и подавно – только мешает.
Слов нет, приданое отец щедрое дал, да ещё и тайный подарок добавил. Хоть и не знала Ирэн истиной цены монет, но понимала, что это – много, даже очень много. В шкатулке той, если так подумать, монет было штук триста. Так ведь это – золото лорда владетельного! У которого и гигантский замок, и слуги, и земли, и прочего добра кучами. Значит, для начинающей свою жизнь девушки двенадцать монет – огромное богатство. Только вот в семью её так и не приняли. Никто из них… Понятно, что раньше-то Ирэн другая была, но, похоже, до неё и тогда никому дела не было, и сейчас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мысль о том, что будет скоро какой-то там муж, Ирэн теперь уже не так и пугала. Она крутила её в голове, привыкая к тому, что всё, что сейчас вокруг есть, скоро изменится. И люди будут другие вокруг, и дом другой. Может, это даже и к лучшему, замужество-то?!
