это всего лишь чертов ублюдок.
Опустив руки, я выпрямляюсь с улыбкой на губах.
Нет, мне действительно нужен наследник.
Глава 5
Аурен
Проснувшись, я вздрагиваю и в тревоге резко сажусь.
На какой-то миг я не понимаю, где нахожусь. Надо мной нет ни черной палатки, ни переливающегося золотого потолка. Вместо того я смотрю на ткань бледно-лилового цвета, перекинутую на четыре столбика незнакомой кровати, в которой я лежу.
Воспоминания захлестывают меня. Где я, с кем была. Благо здесь холодно, а тишина в комнате свидетельствует о том, что я одна. Единственное доказательство, что сюда кто-то приходил, – тихое потрескивание пламени, разожженного в другом конце комнаты.
После общества солдат Четвертого королевства тихая уединенная комната почти пугает. Я привыкла к ровному дыханию Рипа, спящего на паллете. Ужилась с запахом мокрой кожи и углей, тлеющих между нами.
Я оглядываю богато обставленную комнату и останавливаю взгляд на подушке, где спал Мидас, но все равно вижу только темный силуэт Рипа, лежащего в другом конце палатки, вижу свет его чернильных глаз.
Тру рукой грудь, потому что боль на сердце никоим образом не связана с Мидасом. Пытаюсь убедить себя, что дыхание не перехватывает от вкуса предательства, а эта боль не связана с мужчиной с корнями вдоль подбородка и незнакомыми зелеными глазами.
– Забудь его, – шепчу я себе.
Разобраться с Мидасом. Забыть про Ревингера. Вот как я должна поступить.
Тяжко вздохнув, я успокаиваюсь, силком запихиваю все свои чувства в небольшую коробочку и захлопываю крышку. Меня ничто не должно отвлекать. Я обязана собрать воедино осколки своего обливающегося кровью сердца, потому что у меня есть планы.
Я охаю, отводя назад затекшие плечи, а в плечах щелкает, когда вытягиваю руки над головой. Ведать не ведаю, сколько я проспала, но сквозь толстые занавески, закрывающие стеклянные балконные двери, пробивается свет.
Я откидываю золотые одеяла и встаю, но стоит мне ступить босыми ногами на ковер, как они тут же намокают, а белый цвет в мгновение ока окрашивается золотом. Я должна была надеть перед сном носки, но теперь это, видимо, не имеет значения. Есть одна выгода быть с Мидасом – признаки моей силы ассоциируются с ним, потому мне нет необходимости ее скрывать.
Я жутко устала и ослабла, но, к счастью, у меня есть необходимые навыки контролировать свою своевольную магию, и ковер не превращается в чистое золото. Увидев пару стоящих рядом тапочек, я надеваю их и иду искать одежду.
Когда ступаю в гардеробную, меня встречает унылый солнечный свет, кожу легонько покалывает, когда я прохожу под слабыми лучами света. Меня окружает новый гардероб, здесь висят десятки платьев всевозможных фиолетовых оттенков.
Я выбираю наряд с низкой спинкой, чтобы можно было расправить ленты. Как только я к нему прикасаюсь, с моих ладоней сочится золото и впитывается в бархатную ткань так же, как чернила – в бумагу.
Я выхватываю из комода пару перчаток и толстые чулки из овечьей шерсти, но не могу найти ни одной сорочки под платье. Зато вижу ворох кружевных оборок. Нахмурившись, беру одну пару и тут же понимаю, что это, судя по всему, нижнее белье.
– Ну, вряд ли его можно назвать удобным, – бормочу я себе под нос. Но выбора у меня нет, если только я не хочу ходить под платьем обнаженной.
Смиренно вздохнув, я снимаю ночную рубашку и надеваю эти ничтожные лоскутки. Подхожу к зеркалу, поворачиваюсь, чтобы осмотреть себя, и брови ползут на лоб. Я любуюсь тем, как изящное кружево прилегает к моим формам.
– Ну, светлая сторона в том, что задница в этом у меня выглядит восхитительно.
К счастью, чулки такие мягкие, что кружево почти не колет, потому белье кажется не таким неудобным, как я подумала вначале. А вот с платьем совсем другое дело.
Видимо, женщинам в Пятом королевстве не нужно дышать, потому что в корсаж платья вставлены толстые косточки. Он так туго сжимает, что я запыхалась, только пока натягивала эту чертову вещицу.
Я осматриваю другие платья, рассчитывая переодеться, но они все одинаковые. Глядя на корсаж, который приподнимает грудь к шее и держит мои ребра в плену, я действую спонтанно. Ленты ползут вперед и поочередно ломают косточки в корсаже, давая мне необходимое количество воздуха, чтобы я могла вдохнуть полной грудью.
Я снова смотрю в зеркало на изломанный корсаж с очертаниями нескладно выступающих косточек и улыбаюсь.
– Намного лучше, – кивнув, говорю я.
Надеваю туфли и перчатки, а ленты принимаются за волосы, заплетая их в несколько кос, которые я закалываю наверху. Решив не прятать полностью свои ленты, я оборачиваю их вокруг бедер подобно ремню, укоротив длину настолько, чтобы они не волочились по полу. Вот теперь я готова.
Для всех я, наверное, кажусь такой же, как прежде. Все той же позолоченной наложницей, фавориткой.
Но если приглядеться повнимательнее, то можно увидеть в моих глазах блеск. Можно заметить изгиб опущенных губ, который намекает на недовольство, скрывающееся в уголках рта.
Вернувшись в спальню, я иду прямиком к двери и рывком ее распахиваю. Уверенно выхожу, и по спине пробегает легкая дрожь.
Стоящие на дозоре стражники так удивлены моим внезапным появлением, что двое подскакивают ко мне, а другие четверо недоуменно смотрят, как я начинаю идти по коридору.
– Э-э-э…
Вслед мне раздается бормотание.
И недвусмысленный шепот:
– А ей можно выходить?
– Не знаю… Можно?
– Чего ты на меня-то смотришь?
– Миледи? – зовет один из стражников.
Я поворачиваюсь с милой улыбкой на губах и оглядываю шестерых взирающих на меня мужчин.
– Да?
У стражника, который меня окликнул, короткие светло-каштановые волосы и густые бакенбарды.
– Прошу прощения, миледи, но вы не должны покидать свои покои.
Я смеряю его взглядом.
– Неужели?
Все шестеро стражников переглядываются, и я вижу их неуверенность так же четко, как свое отражение в их блестящих нагрудных доспехах.
– Э-э-э, да? – нерешительно отвечает он. – Вы проспали почти три дня. Возможно, вам стоит… отдохнуть?
Я теряю дар речи. Три дня?!
Наклонив голову, говорю:
– Но если я проспала почти три дня, тогда похоже, что вдоволь отдохнула. Как тебя зовут?
Мужчина краснеет, словно я задала ему неприличный вопрос. Возможно, так и есть, ведь им наверняка запретили со мной разговаривать. Он прочищает горло.
– Скофилд, миледи.
– Скофилд, я пленница? – спрашиваю я.
Он смотрит на меня круглыми глазами.
– Нет. Конечно, нет.
– Хорошо. Рада, что с этим мы разобрались, – произношу я, весело улыбаясь. – А теперь прошу меня простить.
Я поворачиваюсь и поспешно ухожу, а стражники в недоумении замолкают. Один чертыхается, а
