Сети Лована говорила, что это у нее от мамы.
Леди Лоранс была по природе своей большая аккуратистка, за что прислуга еще особенно любила.
Самонет прижалась своим маленьким, но весьма чутким ухом к стенке над кроватью. Эта стенка была общей с комнатой Тасси. Пока за стенкой все было тихо. Ничего интересного.
Самонет вздохнула и задумалась.
– Эта Тасся такая непонятная особа.
– Вот что с ней сегодня случилось? – думала Самонет. Никто, конечно, девочку не посвятил в детали. Однако папа нес ее на руках, как маленькую, и все так беспокоились.
И вот что еще очень странно. Когда Самонет переместилась в ванную девушки, а потом та поила ее чаем и угощала сладким десертом, Тасся выглядела совсем по другому. Да она была как сети Лована!
Ну, может, помоложе. Ведь сети очень и очень пожилая женщина. А сейчас Тасся молодая такая и красивая! И папа так на нее смотрит…
А я как была маленькая, так и осталась. Нечестно!
Маленькая леди Самонет уж очень хотела вырасти, да побыстрее. Вот тогда никто ее не заберет в школу, которая на севере. Самонет очень любила свой дом, свой огромный парк, в котором всегда могла найти или соорудить свой тайный, уютный уголок.
А самое главное, тогда никто ее не заставит разлучиться с папочкой! Ну да, вырасту поскорее и ни какой совет Магов мне не указ будет, вот!
Уж откуда пришла к ней в милую головку с льяными кудряшками такая фантазия, кто знает. Главное, что Самонет в это верила всей своей душой.
Девочка отличалась недюжинным умом, дедушкино наследье. И талантом экспериментатора. Это уж от папочки.
Она опять прижалась ухом к стене и замерла. Посидев так с часок, и опять ничего интересного не услышав, девочка заскучала. Её непоседливая натура требовала действий. Самонет соскочила с постели и подбежала к окну.
По утрам оно было распахнуто, и девочка любовалась прекрасным садом и вдыхала свежий, пахнущий цветущими растениями воздух.
Но сейчас вечер, и довольно поздний. Вечером окно в спальне девочки система безопасности блокировала напрочь.
– Вот если бы я умела перемещаться… – уныло подумала Самонет. – Да я бы сейчас и прямо в сад.
– А что, если я вот топну как следует и перемещусь?! – пришла в голову девочки, прямо скажем, неразумная мысль.
Однако Самонет ухватилась за нее. От скуки и любопытства чего только не придет ребенку в голову, да.
Девочка надула губки, нахмурилась и со всей силы топнула левой ножкой. Босая ножка зарылась в пушистый ковер, устилавший комнату.
Ничего не произошло.
Самонет постояла с минуту, и, как следует поднапрягшись, топнула что есть силы еще раз, но уже правой. И правая ступня погрузилась в пушистый мех.
Маленькая леди Самонет была натура творческая и неуступчивая. И не привыкла отступать.
– Вот что за качество для девочки, – сетовала, бывало, леди Лоранс. И в тоже время в душе она гордилась дочерью. К сожалению, сама Лоранс Сияющая была довольна уступчива. К ее сожалению, конечно. Окружающие же были чрезвычайно ею довольны. Особенно мама.
Она сжала кучки, и, высоко подпрыгнув, ударила обеими ножками о ковер. Ковер с удовольствием принял их в свои мягкие глубины. Однако как была Самонет в своей комнате, так и осталась.
– Наверное, место не подходит. Или ковер. Вот! Ковер слишком мягкий, не дает топнуть как следует. – и девочка попыталась его сдвинуть, потянув на себя.
Бесполезно.
– Слишком уж он тяжелый да большой, а я… Маленькая… – Самонет расстроилась. Но тут ее беспокойную головку посетила очередная светлая мысль.
– А ванная? Там нет ковра! – и девочка радостно побежала в ванную.
Ковра там и правда не было. Был теплый, прочный пол, выложенный цветной плиткой, сделанный из древесины дерева солнечника.
Эта древесина отличалась мягкостью и свойством впитывать воду, как губка, при этом практически не разбухая.
Маленькая леди Самонет заняла стартовую позицию, и решительно стала топать по полу двумя ногами поочередно.
Пол мягко пружинил, никак не давая девочке нужного эффекта.
Наконец Самонет устала. Да, она не привыкла отступать. Но была неглупой девочкой, и понимала, что если ты что-то делаешь и делаешь одним способом, и ничего не выходит, значит, надо что-то менять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Способ? Место? Время? Может, что-то еще? – сказала она словами папочки, в свое время подслушанными. Девочка вздохнула. Однако дедушкины гены не давали покоя и звали экспериментировать дальше.
Но куда дальше? Другого способа маленький маг перемещений не знала. Место поменять не могла.
– Завтра буду пробовать, – решила девочка.
На сегодня ее запал кончился. Она зевнула, вышла из ванной и было отправилась в постель, как ее внимание привлекло необычное мигание за окном.
Самонет, откуда только силы взялись, стрелой метнулась к окну и прижалась к нему носом. К обычным зеленым всполохам она давно привыкла, и знала, что так бывает, когда папа включает на ночь защитный периметр.
Тот полыхнет зеленым светом, показывая всем, что на страже, и погаснет.
Однако сейчас в ночи зажигались белые огоньки. Зажигались и гасли, зажигались и гасли. Сначала Самонет подумала о клериях, конечно. Только вот клерии не придерживались никакого ритма. Раскрыли лепестки, засияли. Поймали добычу, закрыли. Они мерцали как звездочки в ночи, без всякой системы.
А вот тут был ритм, явный. Она забралась с ногами на широкий удобный подоконник и стала упорно вглядываться в темноту.
Но как ни вглядывалась, рассмотреть и понять, что же это, никак не могла.
В конце концов этот ритм заставил ее глазки закрыться. Головка с льняными кудряшками тихо сползла по стеклу и упала на грудь. Самонет повернулась на бок, уютно свернулась, и, сонно пробормотав:
– Я немножко только полежу…,- заснула прямо на своем наблюдательном пункте.
Кивали Сияющий, которого мы давно уж оставили стоящим у окна, заставил наконец себя сесть за рабочий стол.
Лорд взял в руки перо, и склонился к манускрипту.
Написал заголовок. Первые два предложения дались с трудом, а дальше дело пошло по накатанной.
Он и не заметил, как документ был почти готов. Мужчина облегченно выдохнул, и откинулся на спинку стула, которая радушно приняла мага в свои объятия, практически не заскрипев.
Стул был весьма почтенного возраста, знававший еще его дедушку.
Закрыл глаза. И увидел ее, девушку с серыми глазами, опушенными темными длинными ресницами. Обычными серыми глазами.
Но только не для него.
Для него они были цвета грозового неба. Цвета горных вершин, озаренных последними лучами заходящего солнца. Цвета спокойного северного моря в летний вечер.
Когда – то давно, когда он был еще совсем маленьким мальчиком, мама отвезла его к морю. Северному, холодному морю, которое прогревалось только к концу лета, когда тени становились длиннее, и солнце садилось, казалось, прямо в бездонную морскую гладь.
Тогда лорд часто приходил на маленькую песчаную отмель, которая скрывалась в уединенной бухте недалеко от их скромного загородного дома. Он снимал сапоги. Медленно входил босыми ногами в воду, которая пахла водорослями и йодом, и долго смотрел как садится солнце.
Вода была ледяная, но холодно ему не было. Магам Огня холод не страшен.
Да, Кивали был в душе романтик.
Он решительно поднялся из-за стола, подошел опять к распахнутому окну. За окном было темно и тихо.
Только клерии фосфорицировали в глубине сада, создавая причудливый рисунок. Их белые соцветия то закрывались, проглотив голодное, привлеченное светом насекомое, то открывались снова, призывно сияя в ночи.
Лорд устал и перенервничал сегодня, однако его совсем не тянуло в постель. Наоборот, им овладела лихорадочная жажда действий. Романтик, тихо спавший в глубине его огненной магической души, неожиданно проснулся и позвал Кивали на подвиги.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мужчина, привыкший контролировать свои чувства, во всем полагаясь на рациональность и логичность, почувствовал себя мальчишкой, снова безудержно гонявшим по ледяной воде, пугая громко кричащих недовольных чаек.
