Кай, закрыв окно, поднимает с пола пистолет, убирает в кобуру на поясе и идет к приоткрытой уже двери в коридор, а распахнув ее, на пороге обнаруживает толпу слуг Акросса с близнецами во главе.
Глава 4
Гидра выбегает на выстрелы и не успевает опомниться, как вновь оказывается практически впихнута в выделенную ей спальню. Гранит закрывает дверь, скрипит замок.
— Я должна знать! — кричит Гидра.
— Не забывайся. Ты тут в заложниках, — раздается глухо из-за двери. Шагов она не слышит, просто ощущает, что Гранита там больше нет. И тогда хватает хрупкий столик у кровати, надеясь с его помощью открыть дверь.
Шаги Акросса на лестнице напоминают ему о чем-то крайне неприятном. Именно так Кай прислушивался, будучи маленьким, когда возвращался домой пьяный отец, чтобы не упустить момент, когда нужно бежать прятаться: в пропахший нафталином шкаф или под ванную. Отец никогда не искал его специально, просто Каю доставалось, если он попадался под руку.
И все же, от воспоминания о том, как вышвырнул Акросса в окно, Кай не может не улыбаться, и ждать уже не так страшно.
Первыми он пытается вывести из игры близнецов, стреляет не целясь, почти наугад, прежде чем перевернуть стол и спрятаться за него. Раз у Кая есть пистолет, то трогать его побоятся. Но в гомоне взволновавшихся, испугавшихся слуг, Кай слышит стук собачьих коготков по каменному полу замка с обоих сторон от своего нехитрого укрытия, и двигаются они так синхронно, что Кай понимает — ни один из близнецов не ранен. Притихают слуги, как бы стараясь не мешать, и Кай не выбирает — стреляет сначала вправо, потом влево, как дорогу переходит, и замок оглушает скулеж подстреленного оборотня. Кай выпрямляется, поворачивается в сторону звука и следующим выстрелом добивает пытавшегося отползти, второй враг кидается со спины, но лишь оставляет на ней отметину когтями, с ним Кай расправляется, перерезав горло на выпаде в его сторону. Теперь его трясет, он сам себе шепчет что-то, будто молитву читает. Слуги, пускаются врассыпную, испугавшись, наверное, того, что он сейчас призовет своего Бога, как чернокнижники Дьявола. В дверях они едва не сбивают Гранита, но тот подстать имени стоит непоколебимо, смотрит и сам ошарашенный увиденным. Акросс отодвигает его в сторону, чтобы пройти в зал, выходит вперед так тихо, что может разобрать слова Кая. Это не молитва, он повторяет: «Они не были собаками. Они не настоящие собаки… Все это игра. А это были люди в шкурах собак».
Акросс, пожав плечами, протягивает руку снова к оружию Кая, но тот разом опоминается, направляет дуло на него.
— Ты не сможешь меня обезоружить, — сквозь зубы цедит Кай. Его трясет, он никак не может прицелиться даже с такого близкого расстояния. И спокойно, будто у ребенка, у него забирает пистолет Гранит, напомнив, кивнув на свою татуировку:
— Я могу. Хватит.
— Она меня испытывала, — говорит Кай, снова переведя взгляд на мертвых оборотней. — Но они ведь не были собаками…
Тогда вздыхает уставший от этого Акросс, подходит ближе и бьет — сначала в живот, потом пинком отшвыривает к стене.
Когда дверь наконец разламывается настолько, что Гидра может пролезть в эту щель как в дырку в заборе, в коридоре снова образуется Гранит. Чуть наклонившись, он находит глазами за проломом запыхавшуюся девушку.
— Акросс снова зовет на ужин.
— Пусть провалится со своими ужинами, — зло чеканит Гидра, пытается поправить волосы. Единственное, что нашлось у нее взамен платью — ночная сорочка, похожая на летний сарафан. Гранит вздыхает тяжело, пробует на прочность остатки двери, потому что в сделанную щель он со своим телосложением не пролезет, и угрюмо добавляет:
— У него есть и второй гость сегодня. Он сказал, что ты в курсе, кто это.
— Просто чтобы наш разговор продлился дольше — Гранит может выкинуть тебя в то же окно, если попытаешься разрешить Гидре использовать свою способность, — предупреждает Акросс. Он ставит длинный банкетный стол на место, особо не напрягаясь и не приглядываясь, аккурат так, чтобы Кай, до этого смирно сидящий на стуле посреди столовой, оказался за этим столом. Акросс выпрямляется, стоя напротив, смотрит, чтобы прикинуть, понял ли его противник, но так ничего и не добившись идет подбирать стулья. Хотя трупы из столовой вынесли, на полу осталась кровь.
После всего случившегося Кай кажется слишком тихим, а ведь именно к такому Акросс и привык, но в этот раз его противник совсем ушел в себя, отключившись от внешнего мира. Он опоминается только, когда его окликает вбежавшая в зал Гидра.
Акросс садится на один из стульев, наблюдая за происходящим.
— Кай, что случилось? У тебя лицо такое, будто убили кого-то.
Он выдыхает, не сразу сориентировавшись, как бы возвращаясь в игру, от которой сильно отвлекся.
— Это я убил. Близнецы были оборотнями и… они были в собачьем обличии.
Гидра понимает. Акросс точно помнит, что этот стул ставил дальше, но сейчас она сидит настолько близко к Каю, что, протянув руку, гладит его по щеке, успокаивая, как ребенка:
— Все в порядке. Они думали, что ты не станешь убивать животных. Что они смогут выставить тебя дураком, а ты их обманул.
— Знаю, — соглашается Кай, но ему вроде и в самом деле становится легче, и руку ее он пусть мягко, но убирает, хотя Акросс уверен — это только потому, что сам он на них смотрит.
Войдя в столовую, Гранит откашливается, и, будто этим очень многое только что сказал, выразительно глядит на Гидру. Секунду-две у них происходит борьба взглядов, но девушка сдается первой — встает, отходит на другую сторону огромного стола.
— Это что, ночная рубашка? — усмехнувшись, наконец спрашивает Акросс. Не дав им начать новую перепалку, Кай сообщает:
— Он убил Хаски.
— Черт, — ругается Гидра, занимая свое место за столом. — Он там один в штабе точно погром устроит.
И атмосфера, уже было ставшая не такой напряженной, снова нарушается, когда один из сморщенных слуг Акросса в смокинге ввозит в зал на тележке, какие показывали в фильмах про отели, неприкрытую тарелку. Посреди светлой белизны ее, не испорченной никаким рисунком, парит свежеприготовленное мясо с кисточкой зелени, как бы в издевательство. Кай наблюдает за тарелкой, правильно расценив жест, не отрывается, даже когда ее ставят перед ним на стол. Как только слуга выходит из зала, Кай пытается отсесть от блюда подальше, но Гранит, надавив на плечи, усаживает его обратно. Вид у Кая бледный, кажется, что и его сейчас стошнит, да и Гидра снова ощущает позывы, прикрывает нос салфеткой.
