— Не самое лучшее место ты выбрала, чтобы проводить утро.
Мысли и ощущения вернулись в реальность.
Зеркало все еще показывало картинку из прошлого, а тишина в комнате имела привкус напряженности, словно лес внимательно и с интересом вглядывался в отрывок человеческой жизни из неведомого ему мира. Я интуитивно чувствовала присутствие древней сущности.
Я обернулась и наткнулась взглядом на Эррана, который находился в шагах пяти от меня и тоже смотрел на зеркало.
— Как давно ты здесь стоишь? — спросила я.
— Достаточно.
Он явно видел то, чего бы я не хотела ему показывать. Попадать в неловкие ситуации с лесным царем становится неприятной традицией…
— Я хочу уйти… — вздохнула я. — Но оно не отпускает.
За спиной раздался отдаленный салют. Радости он не вызвал, как ни три года назад, так ни сейчас.
Эрран что-то пробормотал о человеческом разуме и встал между мной и зеркалом. Его присутствие послужило ширмой, которая отстранила меня от отражения и оборвала странную эмоциональную связь. Даже дышать стало легче, однако горький комок в груди все еще остался.
— Он был прав. — визгливо заговорило мое отражение. — Ты жалкая, и любить тебя можно только из-за жа…
Лесной царь прикрыл дверь, заглушая голос. Я почувствовала облегчение и устало прислонилась к теплой стене, по которой пробежала успокаивающая дрожь. На лесного царя я не смотрела.
— Вдохни и выдохни. — сказал Эрран. — Тебя должно отпустить. — Я думала, что он начнет злиться из-за того, что я зашла без разрешения туда, куда заходить было нельзя, однако царь выглядел спокойным и даже доброжелательным. В его взгляде промелькнуло сочувствие. Хотя, может, я спутала сочувствие с жалостью…
— Что это было?
Эрран ответил сразу же:
— Зеркало показывает то, что тебя терзает. Воспоминания, мысли, слова, все, что ты считаешь своей слабой стороной. Чем уязвимее является смотрящий в зеркало, тем бо́льшее влияние оно имеет над ним.
— Ага. То есть зеркало потрошит твои комплексы, ясно, понятно. — пробормотала я. Вот угораздило же меня сунуться сюда. Это как сеанс у психолога, только наоборот. — Зачем тебе нужна эта комната?
— Для профилактики. — Эрран пожал плечами. — Зеркала помогают увидеть то, что нужно в себе исправить или перебороть. Хотя, знаешь, я здесь редко появляюсь, не хочу лишний раз трепать себе нервы. А как ты вообще умудрилась сюда зайти?
— Дверь была открыта.
— Открыта? — Эрран нахмурился и загадочно хмыкнул. — Интересно…
Я насторожилась:
— Что такое?
— Неважно, — он мотнул головой. — Позавтракаешь со мной?
— Завтрак? — я вяло улыбнулась, вспомнив, что вчера целый день не ела. — Неужели меня решили не морить голодом?
— Ты сама себе создаешь уйму неприятностей. Поэтому мучать тебя дополнительно было бы крайне невежливо. Пойдем. — он повел меня по коридору.
Мы прошли в небольшой зал с широкими окнами, опутанными лианами, как паутиной. Посередине стоял круглый столик из светлого дерева с двумя низкими стульями, а на столе лежали фрукты, тарелки с салатами и мясом, возвышались графины с розоватой жидкостью, напоминающей чай или компот. Еда выглядела привычной и человеческой.
Я, не дожидаясь приглашения, села за стол и положила себе салат. Приборы были деревянными, но несмотря на это, вилка оказалась острой и с легкостью цепляла огурцы с помидорами, вполне похожими на те, что росли в моем мире. Мой желудок, уже отчаявшийся, воспылал надеждой и вдохновенно заурчал.
Эрран сел напротив и задумчиво меня разглядывал. Он опять казался домашним — в своей свободной светлой рубашке и расстегнутом камзоле, и никак не походил на могущественного правителя.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
Плохо. Однако царь вряд ли спрашивал о моем моральном состоянии.
— Я проснулась совершенно здоровой. — Действительно, лихорадки и зуда будто бы и не было.
Эрран помолчал, и по нему было видно, что он что-то хочет сказать, но так и не решается, однако все-таки начал:
— То, что показало зеркало…
— Так! — возмутилась я, поспешно проглатывая еду. — Я не собираюсь обсуждать с тобой собственные неудавшиеся отношения и вообще свою личную жизнь. Так что забудь, что ты видел, и не думай об этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хм, слышу в твоем голосе приказные нотки. Вжилась в роль царевны!? — произнес он с заметным ехидством.
От его вчерашнего подавленного и сумрачного настроения не осталось и следа, передо мной сидел уверенный в себе молодой мужчина, готовый своим оскалом ослепить землю.
А еще от него больше не исходила опасность, напротив, в его обществе было вполне уютно и спокойно, если, конечно, не думать о его титуле и о том, что он не является человеком. Вообще, если абстрагироваться от этих неприятных фактов, то Эррана вполне можно было воспринимать как коллегу в театре, с которым приходится отыгрывать главные роли.
— Но я хотел бы понять, в чем смысл? — спросил он с ноткой упрямства.
— Смысл чего? Жизни? Бытия? Прости, я не готова философствовать за завтраком. — я потянулась за мясом, надеясь, что оно тоже окажется знакомым.
— У тебя такая короткая жизнь, а часть ее ты потратила на недостойного. Зачем? — он чуть подался вперед, готовясь услышать ответ.
— Тебе так хочется пообсуждать мою личную жизнь!?
— Это, как минимум, забавно. — он прищурился. — Так что не лишай меня удовольствия узнать твою историю.
— Кто бы мог подумать, что лесной царь магического леса такой любопытный сплетник…
Мне казалось странным делиться с ним информацией о себе. Во-первых, ему вряд ли интересно это слушать, во-вторых, мы с ним не друзья, в-третьих, он царь и волшебник, который почти насильно меня удерживает в лесу, в котором меня на каждом шагу поджидает опасность.
Пока я думала, Эрран расслабленно прислонился к спинке и нетерпеливо сверкнул глазами. Я вздохнула, поддаваясь.
— А откуда я могла знать, какой он. Да и встречались мы месяца четыре, там ничего серьезного не было. — Но несмотря на это, разрыв с Игорем сильно меня подкосил тогда, а злые слова надолго засели в голове, но, правда, сделали сильнее в каком-то смысле. Хотя Игорь в итоге оказался прав, я так ничего и не добилась. Однако теперь это уже потеряло львиную долю важности, особенно на фоне магии, леса и нереальной ситуации, в которой я оказалась. — Он был просто мерзавцем, который меня обманул.
— Это неудивительно. — фыркнул царь.
— Что?
— Ну, он же человек. Обман, лицемерие, — он принялся перечислять, — подлость, зависть изначально вложены в вашу природу.
Ну, конечно, каких слов я еще могла ожидать. Вот лучше бы молчала, честное слово…
— Ах, и как же я могла забыть, с кем разговариваю… У тебя ужасно предвзятое отношение, и людей ты не любишь, да, да, знаем.
— Я не говорю, что это плохо. — заметил Эрран. — Люди такие, какие есть, но любить вас я не должен. Как, собственно, люди не должны любить обитателей леса.
— Не все люди плохие.
— Верно, но исключения не учитывают, когда судят большинство. — Эрран не притронулся к еде и увлеченно водил пальцем по ложке. — Пока что человеческий род приносил мне и лесу одни лишь неприятности.
— Сочувствую. — Мне не хотелось спорить. Я ведь мало что знала об устройстве мира, в который случайно попала, так что не мне судить.
— Я тебе тоже. — он заметил мое недоумение и пояснил с наигранно прискорбным вздохом. — Ты провела целых четыре месяца с человеком… Ужас, в страшном сне такое не приснится. Да еще не просто с человеком, а с тем, кто в подметки тебе не годится.
Я не сразу поняла, что лесной царь таким образом пытается меня поддержать. Видимо, моя кислая физиономия сподвигла его надо мной сжалиться.
— С чего ты взял? — спросила я. — Я же тоже человек. Мы с ним одинаковые.
— Не прибедняйся. Ты знаешь, о чем я говорю, и меня не проведешь, какой бы талантливой актрисой ты ни была. — он усмехнулся. — Ты прекрасно понимаешь, что тот человечишка не сделал бы ни единой попытки вылезти из ямы, из которой ты выбралась вчера на церемонии. Глупо с твоей стороны до сих переживать о том, что следует забыть.
