пугаюсь. Сердце колотится в ритме лезгинки, рот наполняется слюной.
— Насчет грубости полиции и причинения ею ущерба гражданам выяснили, — усмехается мажор. — А что будем делать со вторым эпизодом?
Он показывает пальцем на лоб.
— Слушай, господин! — внезапно нависает над посетителем громада Михаила. — Ты мужик или не мужик? Ну, что ты из-за царапины к Уле пристал?
— Влюбился, — хмыкаю я.
— Милая девушка, — встревает адвокат. — Ваши слова можно охарактеризовать как клевету на моего клиента.
Он деловито перебирает бумаги и раскладывает их веером на столе. Я шизею от обилия слов и строчек. Они мелькают перед глазами, не оставляя информации в памяти. Мажор ехидно улыбается, Мишка топчется рядом сто столом и заслоняет свет. И такая злость на троих мужиков, вцепившихся в меня клещами, вдруг заполняет каждую клеточку моего тела, что я срываюсь.
— Знаете что, дорогие посетители! Шли бы вы… лесом!
Хватаю куртку и несусь к выходу.
Глава 11. Чужое лицо в зеркале
Решение — разобраться с Седых и немедленно — терзает меня в лифте, в машине, в дороге. Руки-ноги работают на автомате, глаза подмечают все малейшие изменения в движении, а в голове мечется только одна паническая мысль: «Уничтожить Седых!» Именно в ней я вижу причину моей сегодняшней неуверенности в себе и странных желаниях. Это она изменила каким-то образом мое восприятие действительности.
— Бюстгальтер? — рычу вне себя, резко поворачивая руль. — Какое мне дело до бабского нижнего белья?
Абсолютно никакого! Я его продаю как хозяин торговой компании, расстегиваю, когда остаюсь наедине с женщиной, а что там делает кружево с кожей, представления не имею. Напрягаю мозги, пытаюсь вспомнить, может быть, Алиса жаловалась? Она все же модель, должна чувствовать нюансы изделий.
Но и здесь полный провал. Голова звенит, как пустой горшок, в результате теряю бдительность и чуть не врезаюсь бампером в зад синей иномарки. Бью по тормозам. Джип немного заносит, но удается его остановить буквально в миллиметре от чужой машины.
Из авто выскакивает разъяренный мужик. Его руки украшены татуировками, в ушах — тоннели, на шее — золотые цепи толщиной с мой палец. Он сразу бросается ко мне и колотит в окно.
Но и я на пределе, готов любому, кто встанет на моем пути, вцепиться в глотку. Опускаю стекло и атакую первым:
— Какого хрена не соблюдаешь дистанцию?
Бабий визг бьет по ушам: мой голос вдруг дает петуха. Откашливаюсь, спесь слетает мгновенно, чувствую, как лоб покрывается испариной.
— Я не соблюдаю? Это ты, коза, на меня запрыгнула.
— Кто коза? — даже теряюсь от такой наглости. — Водить сначала научись.
Мимо проносятся автомобили, возле нас они вынуждены притормаживать, и каждый водитель выкрикивает что-то гадкое, отчего мне вдруг становится обидно и хочется плакать, так и чувствую, как уголки губ едут вниз, а рот начинает дрожать.
Вдруг рядом останавливается еще одна машина.
— Вы чего встали? Дорогу перекрыли, — орет в окно человек в костюме. — Ты зачем с бабой связываешься? — непонятно, к кому обращены эти слова, ищу взглядом бабу. — От них одни неприятности.
— Точно! — бандит сплевывает на асфальт, делает рога из пальцев и показывает на меня. — Я тебя запомнил, коза!
Он садится в машину и, взревев мотором, уезжает. А я сижу в прострации, не понимая, с чем только что столкнулся. Где эти хамы бабу увидели? Встряхиваю волосами, взбиваю челку и… замираю.
Что я делаю? Какая челка в короткой мужской стрижке?
Поднимаю глаза на зеркало и отшатываюсь: на меня смотрит лицо лейтенанта Седых.
— Ик! — вырывается из горла. — Ик…
Через миг икота сотрясает все тело. Изображение трясется, меняется, то вижу себя, то девушку-полицейского. Покрываюсь холодным потом, хватаюсь за причиндалы — пусто!
— А-а-а….
Крик звенит не только в ушах, кажется, он проникает в каждую клетку тела. Дергаю ногами. Что это? Чувствую приятную тяжесть в паху. На месте. Неужели показалось? Где телефон? Нащупываю его и звоню адвокату.
— Леонид Михайлович! — ору, срывая голос. — Найдите мне хорошего психолога, — в зеркале мелькает Седых. — Нет! Психиатра. У меня крыша едет по своему маршруту.
— Ничего не понимаю, что случилось?
Но говорить я не могу, только сиплю в трубку. Адвокат кричит, о чем-то спрашивает, а я икаю, как безумный.
— Ик! Ик! Ик!
— Макар, вы где? — пробивается в воспаленный ужасом мозг вопрос адвоката.
— Я… я… — встряхиваюсь. — Я еду в полицейский участок.
— Стойте! Ждите меня!
Усилием воли, стараясь не смотреть в зеркало, поворачиваю ключ зажигания. Заурчавший, как кот, мотор успокаивает. Направляю джип в поток машин. Как добираюсь до полицейского участка, не знаю, все время смотрю в зеркало, а не на дорогу. На стоянке сижу в салоне, боюсь показаться людям.
Адвокат приезжает через полчаса.
— Что случилось? — спрашивает деловито он, когда подходит ко мне.
— Я на кого сейчас похож? — спрашиваю осторожно.
— На себя. А кого я должен был увидеть? Рассказывайте.
Докладываю доверенному человеку все, как на духу, ничего не скрываю. Он задумчиво смотрит в окно, теребит ручку портфеля, и, когда я выдыхаюсь от обилия слов, поворачивается ко мне.
— Макар, то, о чем вы говорите, совершенно невероятно. Это фантастика.
— Значит, я спятил. И что же делать?
— Держаться подальше от лейтенанта Седых.
Голос адвоката ласковый, тихий, убаюкивающий, настоящий ангел во плоти. И тут замечаю, как он что-то достает из кармана, смотрит на это и снова прячет. Секундное дело, а неприятно задевает, словно мои проблемы кажутся адвокату надуманными и пустыми.
«Что там? Часы? Он куда-то торопится?» — всплывают в голове вопросы.
— Но я хочу понять, что происходит.
— Макар Павлович, уж не думаете ли вы, что девушка — ведьма?
— Нет, конечно!
— Вот и оставьте ее в покое!
Совет разумный. Очень. Вот только я не слишком дружу в последнее время с мозгами и своим телом.
— Леонид Михайлович, что там с моим иском? — упрямо поджимаю губы.
— Вы точно решили его подавать, Макар Павлович? — спрашивает он. — Не проще ли внести штраф?
— Кому проще? Мне? Нет. Тут дело принципа: я не обязан платить за то, что не совершал.
— Но ведь вы предлагали полиции деньги, отказывались подчиняться.
— И что?
Упрямлюсь, но правоту адвоката понимаю.
