«Новости», которыя съ тѣхъ поръ, какъ онѣ существуютъ, никогда не обнаруживали колебанія, «Новости», которыя изъ году въ годъ въ продолженіе двадцати лѣтъ такъ ненавидѣли унію и это презрѣнное братство! «Новости», нападавшія даже на его величество. «Новости», редакторъ которыхъ пламенно, съ убѣжденіемъ поклонялся Гамбеттѣ, Кастелару, Улканову и печаталъ хвалебные стихи польскому возстанію и бразильскому спору, каждый день, всю свою жизнь писалъ статьи, строчки, сентенціи всегда въ духѣ лѣвой и только въ этомъ направленіи, — и вдругъ «Новости» измѣнили. Покажите намъ человѣка, посмѣющаго взять на себя отвѣтственность за ту радикальную перемѣну въ уніи, о которой идетъ рѣчь; мы рѣшаемся утверждать, что такого человѣка не существуетъ!
Вотъ въ какихъ выраженіяхъ это было сказано.
Илэнъ писалъ это, имѣя вполнѣ опредѣленное намѣреніе; его старая любовь къ правой, его врожденныя консервативныя склонности сказались въ этой статьѣ; къ его собственному удивленію оказалось, что вліяніе Бондезена не проникло въ глубину его души. Статья эта была произведеніемъ консерватора, которому данъ былъ случай обратиться къ свободомыслящей публикѣ.
Публика никакъ не могла понять этого страннаго маневра «Новостей». Консервативныя газеты воспользовались этимъ: вотъ теперь обнаруживается, что даже сами «Новости» находятъ политику лѣвой черезчуръ крайней; онѣ считали невозможнымъ взять на себя отвѣтственность за нарушеніе самыхъ святыхъ интересовъ своего отечества! Но различные люди, понимавшіе это въ глубинѣ души, знали, что это лишь шутка со стороны Линге, шутка, которую не нужно принимать всерьезъ. Нѣтъ, на это нужно смотрѣть, какъ на шутку; нѣтъ, съ Линге вѣдь далеко не зайдешь, — онъ былъ неуязвимъ для своихъ враговъ! Разумѣется, онъ поспѣшилъ немного съ этой статьей, посланной со стороны, — да, со стороны, — статья была скверная, и ясно было, что она «случайная», такъ что газета не должна была нести за нее никакой отвѣтственности.
Когда Бондезенъ узналъ отъ своего друга, кто былъ авторомъ статьи, онъ разсердился сначала, что всѣ его старанія обратить Илэна остались безъ результата; но потомъ онъ обрадовался тому, что статья, дѣйствительно, была случайная. Разумѣется, онъ зналъ это, — это по всему было видно: что касается политики, его нельзя было надуть такъ легко. Илэнъ вѣдь и не воображаетъ, что точка зрѣнія его и «Новостей» одинакова. Конечно, онъ ученый, умѣетъ обращаться съ лупой и находить микробовъ въ сырѣ, но измѣнить старую политику «Новостей», политику, которой онѣ были вѣрны двадцать лѣтъ, — нѣтъ, этого онъ не можетъ. Никто этому и не повѣритъ.
Бондезенъ объявилъ это матери Илэна и его сестрамъ и не скрывалъ, что въ вопросахъ политики онъ совсѣмъ не согласенъ съ Фредрикомъ. Софи сказала:
— Хойбро говорилъ, что ожидалъ этого, ожидалъ этой продѣлки «Новостей». Онъ вчера это сказалъ.
— Да, — сказалъ Бондезенъ и пожалъ плечами, — нѣтъ ничего такого, чего Хойбро не зналъ бы и давно уже не ожидалъ.
Это было рано утромъ; молодыя дѣвушки въ утреннихъ туалетахъ сидѣли и работали. Въ печкѣ трещалъ огонь; Фредрикъ еще не вставалъ.
Бондезенъ продолжалъ:
— Я встрѣтилъ вчера Хойбро, но мнѣ онъ ничего не сказалъ. Такія вещи онъ говоритъ только дамамъ!
— А почему же и не говорить этого дамамъ? — возразила сердито Софи.
Она часто переносила злыя насмѣшки Бондезена, но на этотъ разъ она больше не хочетъ. Онъ былъ радикалъ, у него были постоянно слова о свободѣ на устахъ, онъ всегда ратовалъ за избирательныя права для женщинъ, но въ душѣ онъ былъ того мнѣнія, что женщина ниже мужчины; женщина — человѣкъ, она составляетъ одну половину человѣчества, но мужчинѣ она не равна, нѣтъ. Софи была готова выпустить когти. Но Бондезенъ уклонялся. Онъ сказалъ только, что Хойбро со всей своей мудростью обращается къ дамамъ; онъ подтвердилъ только фактъ, больше ничего. Самъ же Хойбро не сказалъ ему ни слова, напротивъ, онъ какъ-то избѣгалъ его.
И это было, дѣйствительно, правда: Хойбро началъ избѣгать всѣхъ на улицѣ. На немъ не было даже пальто, часы его тоже «исчезли». Онъ не хотѣлъ, чтобы кто-нибудь говорилъ на улицѣ съ нимъ, съ человѣкомъ, не имѣвшимъ даже пальто зимой. Онъ не мерзъ; казалось, въ немъ самомъ находился источникъ тепла, когда онъ возвращался изъ банка, согнувшись съ высматривающимъ взоромъ. Но видъ у него былъ нехорошій; онъ чувствовалъ себя плохо, онъ самъ это сознавалъ. Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ придетъ весна; можетъ быть, ему удастся еще и до весны выкупить свое пальто, — въ этомъ не было ничего невозможнаго. Одно было ясно, — онъ не мерзъ, ему было хорошо.
— Что, Хойбро уже ушелъ въ банкъ? — спрашиваетъ Бондезенъ.
— Онъ сейчасъ уходитъ, — отвѣчаетъ Шарлотта. Въ прихожей раздались шаги Хойбро.
Онъ предпочиталъ выходить раньше, чѣмъ это нужно было, чтобы никого не встрѣчать на лѣстницѣ.
Бондезенъ распахнулъ дверь и позвалъ его. Онъ отвѣтилъ, что ему нужно уходить; но когда поднялась Шарлотта и кивнула ему, онъ подошелъ къ двери и любезно поздоровался.
— Они такъ давно его не видѣли, почему онъ сталъ такъ чуждаться ихъ?
Хойбро разсмѣялся. Нѣтъ, онъ совсѣмъ не чуждается, но у него есть работа; въ данное время онъ заинтересованъ кое-чѣмъ очень важнымъ.
— Скажите мнѣ,- сказалъ Бондезенъ, — каково ваше мнѣніе по поводу статьи объ уніи въ «Новостяхъ»?
— Я ничего не могу сказать.
— Но вы знаете, кто ея авторъ?
— Да, я слышалъ.
— Но, можетъ быть, вы не читали статьи, — вѣдь вы вообще не читаете «Новостей»?
— Нѣтъ, эту статью я читалъ.
— Вотъ какъ! Но неужели вы думаете, что «Новости» раздѣляютъ взглядъ этого сотрудника?
— Этого я не знаю.
— Но вчера вы вѣдь сказали, что вы ждали этого колебанія отъ «Новостей?»
Хойбро начинаетъ припоминать и отвѣчаетъ:
— Да, я сказалъ вчера фрёкенъ Софи кое-что въ этомъ родѣ. Но я выразился не совсѣмъ ясно. Я вообще ничего не ждалъ отъ «Новостей», я не умѣю изслѣдовать сердца и печени; но я хотѣлъ сказать, что даже этотъ маневръ «Новостей» меня не удивилъ.
— Вы насквозь видите Линге, — сказалъ Бондезенъ. — Вы знакомы съ нимъ?
На это Хойбро ничего не отвѣтилъ. Это его разсердило, и онъ обратился къ дамамъ.
Но Бондезенъ повторилъ свои вопросъ и пристально посмотрѣлъ на него.
— Вамъ это очень хочется знать? — возразилъ Хойбро. — Право, не понимаю, почему. — Но вдругъ краска залила его лицо и онъ прибавилъ: — Вы такой радикалъ, принадлежащій къ непоколебимой партіи, каково-то вамъ теперь, когда вы видите такую политику «Новостей»?
— Нѣтъ, я не могу сказать, чтобы это отняло у меня сонъ…
Хойбро перебилъ его горячо.
— Нѣтъ, вотъ именно это и есть выгодная сторона въ васъ и въ подобныхъ вамъ. Вы умѣете какъ-то очень быстро найтись въ обстоятельствахъ, соотвѣтствующихъ перемѣнѣ убѣжденій. Вы не теряете головы, вы не краснѣете отъ стыда или гнѣва; вы принимаете эту перемѣну, осматриваетесь и понемножку успокаиваетесь. И понемножку вы начинаете пріобрѣтать новыя убѣжденія, такія же искреннія и долговѣчныя, какъ и прежнія ваши. И это называется быть современнымъ.
Какъ грубо и некрасиво все это было сказано! Хойбро самъ сознавалъ, что онъ придалъ всему этому черезчуръ большое значеніе, что онъ былъ невѣжливъ, онъ чувствовалъ себя неловко, глаза всѣхъ были обращены на него, и онъ опустилъ голову.
Но Бондезенъ разозлился. — Вѣдь рѣчь идетъ совсѣмъ не о немъ и ему подобныхъ, они начали говорить о Линге.
Какъ и прежде, когда съ нимъ обращались рѣзко, Хойбро и на этотъ разъ вспыхнулъ, заложилъ руки въ карманы и началъ бѣгать взадъ и впередъ по комнатѣ фру Илэнъ. Онъ совсѣмъ забылъ, гдѣ находился.
— Вы хотите слышать мое мнѣніе о Линге, никому не навязываемое, — сказалъ онъ. — Богъ знаетъ, почему именно вы хотите это знать. Я скажу вамъ въ двухъ словахъ, что я думаю: Лииге — это студентъ изъ крестьянъ; для него оказалось вредно, что онъ былъ пересаженъ въ чуждую для него землю и атмосферу; это просто ротозѣй изъ деревни, который очень хочетъ разыгрывать свободомыслящаго человѣка и столичнаго джентльмзна; но для этого онъ не рожденъ. Этому человѣку не достаетъ культурности, въ немъ много лживости. Точнѣе, — это просто плутъ, который никогда не дорастетъ до своего призванія. Вотъ мое мнѣніе.
Бондезенъ широко раскрылъ глаза. Гнѣвъ его исчезъ, онъ пристально смотрѣлъ на Хойбро и произнесъ съ трудомъ:
— Но съ психологической точки зрѣнія Линге совсѣмъ другой, я хочу сказать, психологически…
— Съ психологической точки зрѣнія! Это человѣкъ, лишенный всякой психологіи. Скажите лучше, что все, что онъ дѣлаетъ, онъ дѣлаетъ подъ впечатлѣніемъ минутнаго вдохновенія, изъ-за мелочной разсчетливости, или изъ-за того и другого вмѣстѣ; скажите лучше, что все это онъ дѣлаетъ, чтобъ быть на устахъ у всей Христіаніи и сдѣлаться бѣдовымъ редакторомъ на своемъ маленькомъ клочкѣ бумаги; прибавьте къ этому — онъ крестьянинъ въ душѣ, онъ дрожитъ за лишнія нѣсколько сотъ кронъ годового дохода, — и вотъ вамъ весь человѣкъ со всей его психологіей.
