Эммет накрыл руку Лили своей рукой:
– Позволь мне отвезти тебя туда.
– Эммет… Я не могу.
– Можешь, ты просто не хочешь.
Эммет убрал руку и поджал губы. Взяв вилку, он принялся раздраженно постукивать ею по столу.
Пожав плечами, Лили признала, что он был прав. Как ему удалось заставить ее чувствовать себя виноватой?
Они ели молча. Лили сделала последний глоток кофе, стараясь не закашляться.
– Поднимешься со мной? – Эммет старался выглядеть безразличным. – Мне нужно кое-что тебе показать.
– Мне действительно пора в аэропорт.
– Пожалуйста! – Он повесил себе на плечо ее дорожную сумку.
– Ты не можешь просто так сказать, в чем дело? – Она пошла за ним в лифт, где пыталась разгадать выражение его лица. – Ты очень таинственный.
Эммет приложил ключ-карту к считывающему устройству.
– Ничего подобного, – сказал он с пренебрежительной ухмылкой, оставив ее сумку прямо у двери. Пройдя в спальню, он указал в сторону кровати.
– Что? – Лили встала рядом и посмотрела на смятые простыни и подушки.
– Мы оба очень устали. – Эммет повернулся, бросив на нее сонный взгляд. – Давай не будем принимать никаких решений прямо сейчас. Я не прошу секса. Единственное, что я понимаю: ты нужна мне здесь. – Он указал на кровать.
– Ты…
Лили не знала, что сказать. Это признание показалось ей слишком… личным.
Лили действительно устала. Трентон дождался, когда она выпишется из отеля, прежде чем уволить, так чтобы она не смогла вернуться в свой номер. Лили с ужасом представляла ожидание в аэропорту…
Она расстегнула пиджак и недовольно посмотрела на Эммета.
– Спасибо, – ответил он тихо.
Она осталась в трусиках, но сняла тугой бюстгальтер, в котором никогда не спала. Лили надела на себя рубашку Эммета, которую он небрежно бросил на край кровати.
– Не возражаешь?
– Конечно нет.
Застегнувшись на две пуговицы, она обогнула кровать, и Эммет придержал для нее одеяло. Лили легла рядом, почувствовала, как он обнял ее. Их ноги сами собой переплелись. Он коснулся губами ее волос, а затем вынул из них заколку.
Ощущая тепло и уют, Лили глубоко вздохнула. Рука Эммета отяжелела, и это было последнее, что она помнила.
Лили проснулась, ощутив, как твердый член упирается ей в живот. Эммет все еще спал, но она не смогла отказать себе в удовольствии прикоснуться к его возбужденному телу, чувствуя, как и в ней самой просыпается желание.
Глубоко вздохнув, Эммет перекатился на спину и открыл глаза – в них был озорной блеск.
– Иди сюда, – хрипло пригласил он, приподнимая бедра, чтобы освободиться от нижнего белья, привлекая Лили к себе.
Когда она оказалась сверху, он слегка наклонил ее голову и поцеловал в губы. Через мгновение он вошел в Лили полностью, какое-то время они не двигались, целуясь и лаская друг друга, наслаждаясь своим единением. Лили выпрямилась и стянула с себя рубашку. Руки Эммета накрыли ее груди. Уже скоро они нашли свой ритм: им обоим казалось, что наслаждение будет бесконечным.
Эммет сдался первым.
– Кажется, я больше не могу. – Он принялся пальцем ласкать ее между ног. От остроты ощущений Лили выгнула спину и вскрикнула.
После восхитительных ласк она еще долго лежала на нем, наслаждаясь состоянием покоя и удовлетворения. Лили не знала, как ей теперь уйти. Все было слишком хорошо.
Эммет откатился, чтобы привести себя в порядок.
– Сколько времени? – спросила Лили.
– Два. – Вновь придвинувшись к Лили, он поднес ее руку в губам и слегка укусил за палец. – Наши биологические часы слетят с катушек, когда мы прилетим во Францию.
– Точно. – Ей оставалось лишь восхищаться его самоуверенностью. – Но я не могу лететь прямо сейчас. Ты не представляешь, сколько препятствий нужно обойти, чтобы перевезти прах? Я уже несколько месяцев увязаю в этой бюрократии.
– Я позвоню. – Эммет переплел их пальцы.
– Кому? – спросила она. – Знаешь, все это не так просто.
Он только вздохнул:
– У меня есть связи.
– Это хорошо.
– У меня не было возможности сделать что-нибудь для моей матери, когда ее не стало. Теперь я хочу помочь хотя бы тебе.
Она удивленно моргнула:
– Поделишься этой историей?
Эммет упал на спину и завел руки за голову. Какое-то время Лили сомневалась, что Эммет действительно ответит на ее вопрос. Его лицо оставалось непроницаемым. Молчание тянулось бесконечно. Лили почувствовала себя отверженной.
– Если не хочешь говорить об этом, то…
– Да, не хочу, – сказал он. – Но… ты должна знать, кто я на самом деле. Мне было девять, когда ее не стало. Я уже какое-то время жил в приемной семье. Она… – Он вздохнул. – Она занималась проституцией, чтобы прокормить меня. Вскоре ее лишили родительских прав. Она продолжала заниматься этим, пока я не пошел в школу. Помню, она всегда говорила, что, когда я пойду в школу, дела у нас наладятся, она устроится на хорошую работу. Не то чтобы я понимал, чем она занималась на самом деле. Обо всем этом я узнал позже, но…
Лили была потрясена до глубины души.
– Когда меня у нее забрали, она устроилась работать на фабрику. Однажды там случился пожар. Мне даже не рассказали, что случилось. Неделя сменялась неделей. Я просил позвонить ей, в опекунском совете отвечали что-то невнятное. Наконец мне сказали, что теперь она на небесах. Мне понадобились многие годы, чтобы узнать, что небеса находились по адресу Харт-Айленд, где массово хоронили бедняков и бездомных в безымянных могилах. Денег на службу просто не было, поэтому она так и не состоялась.
– Эммет… Мне так жаль. – Она прижала ладонь к его груди.
Он накрыл ее своей рукой. Эммет судорожно вздохнул:
– Каждый раз, когда мы разговаривали, я спрашивал, когда она заберет меня. Она устроилась на ту работу из-за меня.
Лили не знала, что сказать. Она прижалась к нему, предлагая единственное утешение, которое могла ему дать.
Эммет напрягся, когда Лили проявила к нему сострадание. Ее сопереживание растревожило его рану и сделало боль почти невыносимой.
Он прижал ее к себе. Так они лежали долго. Вероятно, они задремали, потому что вибрация его телефона заставила Эммета вздрогнуть. Он отставал от своего расписания почти на двадцать четыре часа. Мужчина выпрямился и, натягивая брюки, сверился с номером звонящего. Это был служебный номер Лили.
– Похоже, ищут тебя, – ответил Эммет. – Сэдлер?
– Нет, это снова его помощник, мистер Гиллиан. Кстати, Лили не с вами?
– Да, она здесь. – Он бросил взгляд на женщину.
Лили вздохнула, села на постели, натянув одеяло, чтобы прикрыть наготу. Эммет не передал ей телефон.
– Могу я с ней поговорить? – терпеливо спросил помощник.
– Нет, – ответил Эммет. – Забудьте этот номер. Сотрите его из памяти телефона.
– Подождите! Попросите ее позвонить нам. Мы ищем файл и не можем…
– Нет, – решительно повторил Эммет. – Мистеру Сэдлеру следовало быть вежливее с мисс Парнелл. Также сообщите, что совсем скоро я сделаю несколько звонков самым крупным корпоративным спонсорам. Уверен, Лили сможет составить для меня такой список.
– Мы будем рады принять ее обратно, – проговорил ассистент.
– Даже не собираюсь передавать ей эти слова. И если вы каким-либо способом попытаетесь усложнить ее жизнь, то узнаете, каким мстительным человеком я могу быть. Надеюсь, вы поняли?
– Позвольте, я передам трубку Трентону, – прохрипел мужчина после продолжительной паузы.
– Не утруждайтесь. – Эммет прервал звонок.
– Я слышала, что они предлагали восстановить меня в должности.
– Да, и спешу напомнить: ты отказалась.
Она вздохнула, подтянула колени, обхватила их и положила на них подбородок.
– Ты правда хочешь помочь мне с перевозом праха?
Эммет опустил глаза, не в силах выдерживать ее проницательный взгляд. Ему все еще было не по себе оттого, что он поделился с ней столь личными подробностями своей жизни. Ни с одной женщиной он не был так откровенен.
– Да. И позволь для начала позвонить кое-кому.
Глава 9
Три дня спустя Эммет и Лили улетели на частном самолете в Париж. Там они узнали, что закон запрещал рассеивать прах усопшего над водоемами, но обнаружили специальный сад поминовения, где Пейшнс смогла наконец обрести покой, которого ей так не хватало при жизни.
– Спасибо, – сказала Лили, сжав руку Эммета, когда они покинули кладбище и вернулись в машину.
Она чувствовала себя уставшей. Опухшие веки щипало от слез, она все еще ощущала себя не в своей тарелке, но впервые за долгие годы испытала умиротворение. Возможно, Лили в полной мере осознала, какое жалкое существование влачила ее мать все те годы, когда была замужем за Гарнером.
– Я знала, что не успокоюсь, пока не исполню ее волю. Теперь никто не сможет снова навредить ей. Это очень много для меня значит. Спасибо.
– Не стоит благодарности.
