выбросишь наружу, может поинтереснее мультик покажут.
В словах пряталась своеобразная истина. Существом, не сомневающимся в реальности происходящего, была, наверное, только Наиль. Сексуальный искусственный интеллект. Но Воронцов погружаться в распахнутую Марком бездну не собирался.
– Все это твои проблемы и тараканы, парень. Справляйся с ними сам.
– Я стараюсь, дорогой Павел, как могу, стараюсь. И еще, почему у меня такая страшная кривая рожа? Может, побилась при падении? И в добавок провалы в памяти. Не помню, как очутился в этой каюте, не помню, как тащили меня от выхода в открытый космос. Класс! Либо я окончательно обезумел, либо моя жизнь круче всякого кино. Но тебе, командир неизвестно куда летящего корабля, интересна самая скучная ее часть.
– Очень! Поэтому переходи к делу. Если не решил-таки прыгать наружу.
– Да понял я, – кивнул он нехотя, – значит, история про бурение и самоубийство? Знаешь, как это бывает, когда твоя жизнь вроде как не твоя?
– Не особо, со своей пока управляюсь сам, ну... или так думаю.
– Вот и я врал себе, что управляюсь. Что чую вокруг запах роз, а не дерьма. Пацаном хотел учиться игре на гитаре, но с пропорциями кисти не подфартило. Вот тетушка и приписала к скрипке. С плаванием тоже не вышло. Дыхалка с рождения слабовата, чтобы рассчитывать на победы. Да и к чертям победы. Но когда все вокруг твердят, что твой выбор сделает тебя неудачником, то отступаешь. А дальше все по накатанной. Если пойти в дизайнеры с моими задатками образного мышления, то придется в творческих муках рожать даже штамповки. А вот конструктор получится идеальный. Точный расчет, оценка прочности материалов, оригинальные технические решения, – все уже вписано в мою кровь, и успех обеспечен.
Я и правда стал лучшим. Могу быстро рассчитать, как пройти сквозь самые сложные породы. Сделать игольное ушко в каменной толще со слоями разной прочности. Добраться до ценного, ничего не нарушив и не потеряв. Мои способности оценили точно, и я получил ровно то, на что мог рассчитывать.
В какой-то момент подумал, и черт с этим, зато могу забраться на пост повыше в сырьевой компании. Раз собой не командую, буду другими. Но нет, не прошел тест на должность. Знаешь, есть такая дрянь – эмпатический фактор. Он у меня, видите ли, недостаточный. Руководить людьми не положено. Чуйки на хомо сапиенсов не хватает. Ты что-то там о себе воображаешь, а какая-то абстрактная система правил не позволяет даже дохнуть в сторону. Только поднимешь голову, как ее раз – и в лузу.
Последней каплей стало, когда заявил участие в проекте по прямой доставке энергии магмы. Работать планировалось на Африканском континенте. Знал, что буду первым кандидатом. И проектик такой грандиозный. Генеральный вызвал, я подумал для согласования деталей. А оказалось – отказ.
Шеф сидел, распустив галстук, весь кислый и вроде как извиняющийся. Мямлил, что длительная работа в таком климате как-то там подгадит моему здоровью. Слишком высокие риски показала очередная вычислительная система. Благополучие человека – наивысшая ценность, а значит, проектик, куда я так рвусь, мне противопоказан. И начальник – человек с высоким эмпатфактором – меня к нему не подпустит. Сиди тихо, дыши в тряпочку, и тебе подгонят индивидуальную норку для всестороннего процветания.
Еле из конторы вышел, ног не чуял от бешенства. Домой пришел, дверь входную даже не прикрыл, ботинки на полку не сунул. Просто свернул петлю и узел к седьмому позвонку притянул.
Неудачная вышла попытка. А знаешь, что бывает после неудачной попытки самоубийства, дорогой Павел?
– Бог миловал.
– Вот сразу видно, не из нашего ты времени или там измерения. Такие корабли у нас не строят, чтобы голым внутри расхаживать и киношки смотреть. Поэтому расскажу тебе, как гостю из будущего. Убивать себя в процветающем обществе – это плевать в глаза собственному счастью и предавать Родину. Сразу и в одном флаконе.
Но ничего. Если оступишься – сделают легкую эмоциональную коррекцию. Как говорят: минимальную комплексную корректировку в связи с обнаружением патологии. Общество заботится о заблудших овцах. Воли к самоубийству не останется, отчаяние не будет накрывать всякий раз, когда укажут на место.
Откорректировали меня и прямо радоваться стал тому, как удачно складывается жизнь. Омерзительное чувство – всему вокруг радоваться. Такое омерзительное, что снова хочется покончить с собой. Эта мысль щекочет внутри аж до смеха.
От Марка волнами шла энергетика безумия. Пальцы плясали на диванной подушке. Ломаная мимика завораживала и напрягала одновременно.
– Ерунда какая-то, – Павел растер ладонью лоб. – Как радость может вызвать омерзение?
– О! Просто понимаешь, что стал не похож на себя прежнего. Готов кричалки орать от того, как жизнь хороша. Но это не ты, совсем не ты. Это с тобой сотворил заботливый доктор. Смотришь на себя со стороны и противно от того, что видишь не себя. А это жизнерадостно пыхтящее над чертежами создание убить не жалко.
Я так разозлился, что даже провел маленькое социологическое исследование, наковырял циферок. Чуть более десяти процентов населения из поколения в поколение управляют территориями, ресурсами во благо большинства, обеспеченного всем необходимым . И продлевают себе жизнь до двухсот с лишнем лет. «Поколение вечных» – так говорят об этих стариканах. А семьдесят пять процентов – так называемое общество стабильности – живет по выписанному с детства билетику, но без права посещать самые увлекательные аттракционы.
Жаловаться им вроде и не на что, полный пакет благодати определен заранее: еда, развлечения, технологии и путешествия – всего с избытком хватит. Но все они – ничтожные рабы. Если, конечно, не занесет сквозняком в пятнадцать процентов везунчиков, которые сумели пробиться, куда хотели. Вообрази теперь, командир, как омерзителен сам себе, когда знаешь, что искренне радуешься рабству по полученному тобой жребию. Пускаешь слюни благодарности, когда делаешь работу, для которой генетически предназначен.
– Но это же достойная работа. Она тебе интересна.
Марк коротко хихикнул, откидывая голову назад. Неуютно сидеть рядом с ним, словно может взорваться в любой момент. Смять ударной волной.
– Достойная. Интересная. И ты рад. Как только начинаешь радоваться судьбе, становишься еще большим рабом. Отчаяние от предопределенности и омерзения к себе и себе подобным рождает новую жажду самоубийства. Нет, неправда, тогда мне захотелось убивать. Уничтожить машины и выпустить кишки «поколению вечных». Они украли у меня время, жизнь и эмоции. Но оружие не достать, да и каждый курок на электронном контроле.
Я не
