Эльфийка, курившая сигарету через длинный-длинный мундштук, выпустила дым и повыше приподнялась на локте.
— Только не говори, что беременна от человека! — с изрядной долей желчи в голосе произнесла хозяйка. Она пододвинулась поближе к краю своего ложа и села, смерив меня колючим взглядом.
Киса подошла к хозяйке, опустилась на коленки и положила голову той на колени.
— Нет, бабушка, это мой провожатый. Мы заключили сделку.
— Бабушка?! — вырвалось у меня, а потом я смущённо прикрыл рот рукой. Старушка очень хорошо сохранилась для своих ста восьмидесяти.
Эльфийка лишь бросила на меня ехидный взгляд, начав гладить золотые волосы Кисы.
— Ну, рассказывай, дорогая.
Моя спутница начала тараторить на эльфийском, но замолчала, так как в беседку вбежала ещё одна длинноухая. Тоже не старая, хотя после прикола с бабушкой я уже не был уверен в возрасте. Выделяло особу то, что она была темно-русой и с карими глазами. Насколько я знал, у эльфов такой цвет не встречался. Да и в отличие от плоских Кисы и моложавой старушки, у неё под тканью строго темно-зелёного платья имелись две вполне приличные окружности.
— Сестрёнка! — закричала тёмненькая и присела рядом с Кисой и обняла её.
Заговорила, хлопнув в ладони, бабушка:
— Ужин! За ужином ждём рассказ! И этого тоже усадите, — небрежно указала она пальцем в мою сторону.
А старушка действительно богатая, и даже верится, что она эрлитария, как минимум глава этой общины. В беседку вошли два бледных-бледных гомункула без каких-либо половых признаков и растительности на головах. У созданий не было ни ресниц, ни бровей, черт возьми, даже пупков и сосков не было. Они, одетые в некрашеные льняные штаны, занесли большой столик, а второй ходкой стопку тарелок, ложки и большую супницу. Но не на четверых, а на пятерых.
Третьей ходкой внесли подбитые тканью табуретки.
— Ещё кого-то ждём? — переспросила Киса.
— Кор вернулся, — томным голосом ответила бабушка.
Я смотрел на все это ничего непонимающим взглядом. Наверное, со стороны казался полным дебилом.
— Позови Кора! — хлопнула в ладони хозяйка дома.
Один из гомункулов, к которому лучше подходило слово «оно», молча поклонился и быстро вышел.
— Садимся, — властно произнесла бабушка, снова смерив меня взглядом. — Ты из гильдий? — поинтересовалась она, когда я поискал глазами умывальник. Тот нашёлся в небольшом закутке.
— Электрик, мадам.
Бабушка улыбнулась и задала очередной вопрос:
— На чем работают электроприборы?
— На белом дыме, — пробурчал я, — когда дым выходит, они перестают работать.
— Что? — опешила стоящая рядом со своей родственницей Киса и нахмурила брови.
Я пожал плечами, а бабушка тихо засмеялась.
— Деточка, держи ладони шире, он сухих листьев насыплет. Я эту шутку ещё полтора века назад слышала, хотя шутка пережила и старый мир, и наши войны, ей наверняка не меньше полутысячи лет.
Взгляд бабушки скользнул на дверь, за которой до этого была только прохладная ночная тьма.
— Ко-о-ор, — с улыбкой протянула она.
Я обернулся. В проёме стоял высокий поджарый эльф в белоснежной рубашке с коротким рукавом и заправленных в военные ботинки джинсах, характерного для длинноухих зелёного цвета.
Рядом запищала Киса.
— Вот, смотри, человек. Вот мечта каждой эльфийской девушки. Он такой… такой…
— Цыц! — рявкнула бабушка. — Он мой. У тебя все равно всей белой чаши не хватит, чтоб на него мечты ронять.
Киса томно вздохнула, а длинноухий, от которого веяло опасностью, как от крупного хищника, плавно подошёл к хозяйке и нежно коснулся губами её уха. Эльфийка вздохнула и покрылась румянцем.
— Ниисар, — прошептал он, — маэ лаш.
— У нас гость, поэтому, по-русски, а то невежливо.
— Я соскучился, — произнёс эльф.
А хозяйка потянулась к этому мачо. Но потом произошло то, чего я не ожидал. Бабушка сделала быстрый рывок и впилась зубами в ухо эльфу.
— Тебя не было полгода, — не разжимая челюстей, процедила моложавая старушка.
Мачо дёрнулся, а потом начал отвечать, изо всех сил стараясь не показывать, насколько ему больно, но все же иногда зажмуривался и морщился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я же инспектор дозоров. У меня обязанности.
— Плевать на дозоры. Ты участвовал в аукционе.
— Ты же знаешь, я не могу нарушить порядок. Я выставил всего четыре ночи.
Бабушка разжала челюсти, а когда эльф зашипел и потрогал ухо, на котором остались красные отпечатки зубов, залепила ему сочную пощёчину.
— Я даже не буду спрашивать, кто эта сука.
Хозяйка быстро села за стол и отпила из бокала, который поставили бесчувственные гомункулы. В какой-то момент её взгляд столкнулся с моим, и эльфийка поморщилась.
— Человек, пусть эта сцена не покинет моих стен.
Я кивнул. Распускать сплетни об старших эльфах чревато. Можно проснуться, а голова в тумбочке.
Она вздохнула и перевела внимание на Кису. К этому времени мы все уже сели.
— Давайте знакомиться, — произнесла бабушка, — человек, назови себя.
— Иван Иванович Сидоров. Мастер гильдии электриков, мадам.
— Не надо этих мадам. Я Ниисар-Эр-Кисан. Для людей просто Сара. Мне сто восемьдесят два года. Я глава аптечной общины.
Бабушка Кисы старательно изображала на лице улыбку, хотя даже я видел, что она кипит внутри. А по коротким взглядам в сторону Кора было понятно, что кипение не из-за меня. Что до возраста, то эльфы гордятся годами. Более того, года дают права власти. При равном положении в их табели о рангах, больше голоса имеет старшая.
Хозяйка тем временем указала на тёмненькую эльфийку.
— Это ещё одна моя внучка. Старшая. Кириин-Эр-Кисан. Она аптекарь-грядочник.
Я снова кивнул.
Хозяйка сделал глубокий вдох, угостилась ложкой супа и повернулась к Кисе. Хотя как их теперь называть. Все ведь Кисы. Ладно, пусть младшая так и останется Кисой, бабушка будет Сарой, а вот тёмненькую назову либо Кирой, либо Риной.
Эдакая Ринка-Ринка-мандаринка.
Видимо, я слишком сильно улыбнулся, так как хозяйка с прищуром уставилась на меня.
— Дайте, угадаю, — подняв взгляд в потолок, протянула эльфийка. — Дорогое дитя, ты прихватила содержимое из шкатулки, потом дошла до соседнего города, заблудилась, три дня рыдала, а затем спустила все золото на договор с первым встречным, чтоб он проводил тебя домой. Так?
— Нет, — покраснев, как рак, и опустив голову, ответила Киса.
— Тогда, может, моё наивное дитя вернулось за этим? Дура.
Бабушка хлопнула в ладоши, и в беседку вошёл гомункул с деревянным подносом. На том лежал громоздкий зарядник, наверняка к бластеру, и нечто вроде чёрного блюдечка с торчащим из него проводом. Эльфийка схватила приборы и подняла над подносом, чуть не макнув в суп. Мне даже стало жалко. Да, жалко и Кису, и эти устройства древних.
— Нет, — совсем поникнув, пробормотала моя спутница. — Я надеялась на помощь.
Я вздохнул и встал, даже не притронувшись к супу. Как-то мерзко было наблюдать эту семейную сцену. Словно в чужом грязном белье ковыряюсь. А ждал совсем другого.
— Извините, наверное, пойду. Госпожа Мита-Эр-Кисан, если наш договор ещё в силе, то я в гостинице «Плотинная Дымка».
Я поклонился хозяйке дома и неспешно вышел из беседки, где меня ждал Гнедыш.
Никто меня не остановил. А за спиной послышались крики на эльфийском. Со звоном разбилась чашка. Потом послышалась звонкая пощёчина. Снова ругань.
Я скривился, отвязал мерина и повёл за поводья, покинув двор. Там пешим ходом направился по улице, погрузившейся в тёплую пока ещё тьму, в сторону ревущей плотины и цепочки фонарей на той.
Под ногами хрустела галька, которой устлана улица. Пели сверчки. Лаяли собаки. Я иногда поглядывал на тускло подсвеченные цветные занавески на окнах. Обычных человеческих окнах. За которыми была обычная человеческая жизнь. Порой самому хотелось найти пристанище, куда можно вернуться после гильдейского задания. Чтоб тебя ждали и встречали. Встречали не как Кису или Кора.
