гробы.
– Кроме вас есть еще Тягачев. Это его распоряжение.
Гуров склонил голову и горестно покачал головой:
– Просто не верится…
– Продолжим. – Следователь передвинул тяжелое пресс-папье и, словно желая сосредоточиться, взял со стола бронзовую птичку, покрутил ее в руках и посмотрел на Ульяну: – Это зачем здесь?
– Мой брат их собирает. – Она перевела взгляд на стеллаж с коллекцией птичьих фигурок. – Вон их сколько.
– Понятно. – Богданов выдержал паузу и наконец обратился к Гурову: – Итак, вчера в девять утра вы отправились к реке и находились там примерно до половины двенадцатого.
– Да.
– Зачем?
– Дурацкий вопрос.
– Отвечайте!
– У реки я дышал свежим воздухом.
– Два с половиной часа?
– Время летит быстро.
– Когда вернулись к главному корпусу, в фургон заходили?
– Я уже говорил: в фургон не заходил. Вернулся в номер и сразу лег спать.
– Не интересовались, где ваша жена?
– Зачем? – Гуров с иронией взглянул на Богданова. – Я был пьян.
– То есть…
– А то вы не знаете! Сначала выпил на берегу, а вернувшись в номер, догнался.
– Ага… Кто может подтвердить, что все это время вы провели у реки?
– Я никого не встретил.
– Это плохо.
– Да что уж хорошего. Все одно к одному, – крякнул Гуров.
Богданов записал несколько слов в протокол.
– Теперь поговорим о вашей ссоре с женой…
В ответ на эти слова, генерал с размаху стукнул кулаком по столу:
– Не было этого!
– Есть свидетели… – вкрадчиво проронил следователь.
– Александр Иванович… – начала Ульяна, но тот вгорячах ее оборвал:
– Не лезь! Твое дело помогать, а ты меня валишь!
И все же она закончила:
– Вам лучше сказать правду.
– Идите вы знаете куда! – Вскочив со стула, Гуров посмотрел на Ульяну: – Э-э-эх, Уля! И ты туда же! – Он бросился к двери и на пороге столкнулся с Рудневой.
Она протянула ему пакет:
– Александр Иванович, это вам.
– Дайте сюда! – Богданов сорвался с места и, перехватив пакет, прочитал вслух: – Адвокатская контора «Фейгин и сыновья». Посмотрим, что здесь… – Вспоров конверт, он вытащил документ и, пробежав глазами, присвистнул: – Ого! Ну, вот вам и мотив для убийства.
– Что там? – с тревогой осведомилась Ульяна.
– Документы на развод. Елена Петровна Гурова сообщает, что разводится с мужем, Гуровым Александром Ивановичем.
– Чушь! – Генерал выхватил у Богданова листы и сам их просмотрел. После чего повторил с меньшей уверенностью в голосе: – Чушь! Такого не может быть!
Следователь решительно забрал у него документы.
– С этого момента вы под домашним арестом. Прошу оставаться в номере. Слышите меня?
– Слышу, слышу, – понурившись, Гуров вышел в коридор, и Руднева, не заходя в кабинет, мягко прикрыла дверь.
– Не верю… – тихо проронила Ульяна.
– Чему именно? – Вернувшись на место, Богданов швырнул документы на стол.
– В развод…
– Дело житейское.
– Это не похоже на Елену Петровну.
– И чем же? – Богданов деловито собрал бумаги в стопку и сунул их в папку. – А?
– Она держалась за мужа и, как мне кажется, по-своему любила его.
– Все течет, все изменяется, любезная Ульяна Сергеевна. Вам ли не знать? – Услышав телефонный звонок, он взял со стола мобильник и приложил к уху: – Ну, говори? Погоди, запишу. – Нащупав рукой карандаш, следователь стал писать: – Пермяков Иван, восемьдесят пятого года рождения, ушел из дома в Зареченске в декабре девяносто седьмого. Кириенко Николай, восемьдесят первого… Нет, не годится, слишком взрослый. В ориентировке рост не указан? Сто восемьдесят? Нет! Точно не он! Кто еще пропал в районе в этот период? Софья Тыртычная родилась в семьдесят девятом, не вернулась домой в Старой Куще. Краснова Елена семьдесят пятого года рождения… Нет, не то! Это все за девяносто седьмой? Тогда спасибо.
– Ну что? – спросила Ульяна, когда он положил трубку.
– Четверо, но ни один не подходит. – Богданов заглянул в записи. – Пожалуй, только Пермяков Николай, но он пропал в декабре девяносто седьмого. А наши трупы захоронили в июле. Остальные трое слишком взрослые.
– Труп ребенка могли привезти из другого района, – предположила Ульяна.
– Согласен. Будем грести шире, но это займет много времени, а у нас его нет.
– Когда придет заключение судмедэксперта?
– Сегодня после обеда. – Богданов посмотрел на часы: – Сейчас уезжаю. Мне к двенадцати в управление.
– Вы в Зареченск?
– Я же сказал, в управление.
– Меня с собой прихватите?
– Едемте, но только по-быстрому. Буду ждать вас в машине.
– Через пять минут буду внизу!
Богданов направился к выходу.
Ульяна заскочила в свой номер за сумочкой. Надежда сидела на диване и со скучающим видом листала журнал.
– Ты куда? – поинтересовалась она.
– В Зареченск. К ужину вернусь. Дождись меня и не вздумай удрать!
Через минуту Ульяна сбежала с крыльца и села в машину к Богданову.
– Едем?
Он запустил двигатель, обогнул фонтан и направил автомобиль к воротам. Выехав с лесной дороги на трассу, спросил:
– Зачем вам в Зареченск?
– Есть одно дело…
Ощутив в ее голосе едва уловимое замешательство, Богданов усмехнулся:
– Конфиденциальное?
– Я бы сказала, личное.
– Ну-ну, не настаиваю.
Дальше до самого города они ехали молча. Ульяна назвала адрес, там он ее и высадил. Прощаясь, осведомился:
– Как собираетесь добираться обратно? До пансионата не близко.
– Есть варианты?
– Приходите в следственное управление. После обеда освобожусь и увезу вас в пансионат.
– Это удобно?
– Да будет вам. – Богданов захлопнул дверцу и тронул машину с места.
В глубине квартала Ульяна отыскала двухэтажное здание с вывеской медицинского учреждения, вошла внутрь и сообщила дежурной в регистратуре:
– Моя фамилия Железняк. Я на прием к Сорокину.
Та заглянула в компьютер.
– Ульяна Сергеевна?
– Да. Направлена из московской клиники в связи с временной сменой места жительства.
– Егор Ильич скоро освободится, пройдите к пятому кабинету.
– Спасибо.
Шагая по коридору, Ульяна хотела лишь одного: чтобы до самого визита к врачу, а также после него ей никого не встретить. Однако за поворотом коридора она увидела очередь из пациентов не самого благополучного вида. Табличка на ближайшей двери гласила, что в кабинете принимает нарколог.
– Боже, боже…
У пятой двери с надписью «Психотерапевт» не было никого. Как только Ульяна притронулась к ручке, дверь распахнулась, и на пороге появился весьма пожилой мужчина профессорской внешности.
– Ко мне?
– Если вы Сорокин, то к вам.
– Проходите. – Он отступил. – Ваша фамилия?
– Железняк. – Ульяна приблизилась к столу и села в кресло.
Сорокин сел на свое место и достал формуляр.
– Мне прислали ваши документы, и, должен заметить, я впечатлен. – Он поднял глаза и посмотрел на нее поверх очков. – Вы бескомпромиссная женщина.
– Вы врач, и ваше дело лечить.
– Этого я не отрицаю. – Сорокин встал, сделал несколько шагов и опустился в громоздкое кресло. – Попрошу прилечь на кушетку. Порядок вы знаете. Напомните, пожалуйста:
