Из лифта вышел Руслан – в пальто, с телефоном в руке. Помахал мне рукой, сказал в трубку:
– Давай. Значит, завтра – созвон.
Он протянул мне ладонь, мы поздоровались.
– Слушай, Димон, такая вот тема. Не хочешь завтра вечером в боулинг сходить? Все за счет фирмы, вернее, в смысле, за их счет. Они вроде как наши друзья – мы им давно уже делаем полиграфию. Это называется корпоративная скидка в партнерских компаниях.
– А во сколько?
– Ну, придти часам к девяти, выпить немного, чтобы войти в настроение, потом поиграть часов до двенадцати…
– Знаешь, как-то мне лень.
– Что-то ты грустный сегодня. Зарплата была?
– Была.
– Значит, должен быть радостным. Не каждый день зарплату дают. А к Новому году – шеф сказал – всем зарплаты повысит. И премии даст. Ну и банкет, конечно, все фирма башляет. Корпоративная вечеринка в каком-нибудь ресторане. На такое шеф денег не пожалеет. В том году приглашали Алену Свиридову. Я бы лучше позвал «Ленинград», но шеф их не любит. Сам понимаешь, он – человек старшего поколения, ему эти вещи туго даются… «Вэ-вэ-вэ – Ленинград, эс-пэ-бэ – точка-ру…» Ну так что насчет боулинга?
– Нет, не пойду я. Что-то настроения нет.
– Ладно, как знаешь. А то настроение бы поправили…
– Нет, спасибо.
– Ну, давай, увидимся.
* * *
Было без двух минут семь. Монитор погас, я выключил его. Встал, снял куртку со вбитого в стену гвоздя, вынул из рукава шарф.
Дождь почти перестал. Я закрыл зонтик, стряхнул с него воду. Впереди белая «волга», проехав по луже, обрызгала тетку. Тетка злобно махнула рукой вслед машине.
У вывески «Ателье» девушка с мокрыми волосами, в кожаной куртке, спросила:
– У вас пяти рублей не найдется?
Я вспомнил ее – летом, в первые мои дни в Москве, она просила у меня деньги на Новокузнецкой. Тогда я дал ей десятку.
Я достал кошелек, расстегнул отделенье для мелочи. Несколько мелких монеток упали на мокрый асфальт тротуара. Я не стал их поднимать, дал девушке пять рублей. Она присела на корточки и начала собирать остальные монеты.
Я сказал продавщице киоска:
– «Хуч» лимонный, пожалуйста. Ноль-тридцать три.
Вчера я пил апельсиновый, а позавчера – черносмородиновый.
Продавщица забрала две десятки и мелочь. Я открыл банку, сделал глоток.
Рядом с киоском несколько мужиков пили пиво. На парапете подземного перехода стояли пустые бутылки. Моргала красно-синяя вывеска зала игровых автоматов.
На эскалаторе впереди меня стояли два дядьки за пятьдесят. У обоих в одной руке был дипломат, а в другой – бутылка пива «Охота». Один говорил:
– Я тебе, Коля, еще три года назад конкретно доказывал, что Россия возвращается к авторитаризму, а ты мне не верил. Теперь, надеюсь, никаких доказательств не нужно…
Я обошел их, стал спускаться вниз по ступенькам. Впереди, на левой стороне эскалатора, стояла полная тетка в длинном сером пальто. Она слушала седого невысокого мужика, повернув к нему голову.
Я громко сказал:
– Разрешите пройти?
Тетка, не глядя на меня, отодвинулась. Я протиснулся мимо нее.
Поезд ушел двадцать восемь секунд назад. Я подошел к краю платформы, глянул вниз. Между рельсами валялась картонка от картошки из «Макдоналдса». В туннеле засветились фары приближающегося поезда. Я отошел от края, прислонился к колонне, сделал глоток коктейля.
Подошел поезд. Разъехались двери. Люди начали выходить. Не дожидаясь, пока выйдут все, я протиснулся внутрь. Свободных мест не было. Я встал в начале вагона. Две лампы под потолком не горели, было сумрачно.
Двери закрылись. Поезд тронулся. Кто-то громко заговорил:
– Извините, люди добрые, что мы к вам обращаемся…
В проходе стояли мужчина, женщина и ребенок лет десяти, все в спортивных штанах, взрослые – в кожанках, ребенок – в синей замызганной курточке.
– …Мы были в Москве проездом, на вокзале у нас украли все деньги, и мы теперь не можем уехать домой, в Белгородскую область.
Семья пошла по вагону. Старушка на крайнем сиденьем вытащила кошелек, открыла, достала десятку, сунула мальчику.
Поезд резко затормозил. Женский голос сказал:
– Может, опять что-то взорвали…
– Не надо пороть чепуху, нагнетать напряжение, – ответил какой-то мужчина. – Впереди идет поезд, поэтому машинист притормозил, чтобы был интервал. Вы что, никогда в это время не ездите?
В переходе на серую ветку полная тетка продавала пищащих собачек и машинки-джипы. Один джип ездил по картонной коробке, переворачивался и ехал в обратную сторону. Рядом катался по кругу заводной мотоцикл. Парень в джинсовой куртке играл на скрипке мелодию из фильма «Мой ласковый и нежный зверь».
Поезд подъехал к Дмитровской. Парень с mp3-плейером встал. Я сел на его место. Двери закрылись. Было жарко, но куртку снимать не хотелось. Читать было тоже лень. Я нагнулся и рассматривал грязный пол. К нему припечатался оранжевый ценник «20-00».
Надо мной, почти нависая, стоял темноволосый смуглый пацан с бутылкой «Золотой бочки». Он тупо смотрел на меня. Парень рядом со мной шепнул мне:
– Ебни ему прямо здесь.
– Что?
– Говорю тебе – ебни ему. Что, ждешь, пока он сам доебется? Давить их надо, уродов.
Я пожал плечами, ничего не сказал.
Поезд остановился. Вышли и смуглый, и парень, сидевший рядом со мной. Двери закрылись. Из другого конца вагона прикатилась бутылка от «Клинского». Мужик с газетой «МК» отфутболил ее грязным ботинком, она откатилась под сиденье напротив.
Очередь на маршрутку растянулась по всей остановке. Я встал в хвост, начал считать людей, чтобы понять, в какую по счету маршрутку я попаду – третью или вторую. Передо мной было двадцать шесть человек – если никто не пролезет без очереди, я попадал во вторую. Сзади, под навесом остановки, старуха в платке торговала сигаретами. В руке она держала картонку с приклеенными пачками и повторяла:
– Сигареты… сигареты… сигареты…
Парень в очереди передо мной курил и слушал в наушниках музыку.
«ГАЗель» стояла в пробке у кинотеатра «Комсомолец». Мимо нас проезжали, выехав на встречную полосу, легковые. Водитель, резко вывернув руль, встроился в их ряд и мы рванули по встречной, но тут же снова замедлились. Я подумал, что надо достать плеер и послушать, но мне было лень. Я сидел, как заторможенный, и смотрел на машины, окна домов и витрины.
Напротив меня сидели женщина в шляпе, лет пятьдесят, и дядька с портфелем. Женщина говорила ему:
– …Он мне тогда – а что я здесь буду делать? Как что? Иди преподавать. Преподаватель получает семь тысяч – без всякой степени, сразу после аспирантуры. Деньги не бог весть какие, но жить можно, если не шиковать, а там, может, что-нибудь подвернется…
– Знаешь, я уже сколько лет жду, и ничего пока не подвернулось. Так и жизнь вся пройдет…
Воняло соляркой. Светилась тусклая лампочка под потолком. Снова начался дождь, на стекле расплывались капли.
В динамике радио играла песня:
Я к тебе вернусь огонечком ты знайСловно вспышка в ночи, флэш ин зе найт.
К серой железной двери подъезда скотчем была прилеплена бумажка: «Работа – которую мы любим. Зарплата – которой гордимся. 8-916-685-17-17. 482-34-578».
Я отомкнул почтовый ящик, выгреб рекламный мусор – вдруг, среди него лежит что-то ценное? В лифте воняло мочой – в нем часто ссали собаки, не могли дотерпеть до улицы. Я нажал кнопку шестого и начал перебирать листовки. «Фирма предлагает сахар-песок. Низкие цены, доставка – бесплатно». «Гарантия вашего здоровья 24 часа в сутки». «Сеть фирменных магазинов «Шатура» – суперкредиты». «Защитите автомобиль – тент-укрытие». «Лечись на 30 процентов дешевле и получи подарок». «Остекление балконов и лоджий под ключ».
На «Нашем радио» шла передача «Сейчас спою». Какая-то девушка старательно выпевала:
Словно птица в небесахЯ свободен
Я вынул из морозильника оранжевую коробку – «Котлеты куриные «Вкусные», замороженный полуфабрикат». Разорвал упаковку, вынул котлеты из пластика, бросил на сковороду, в остатки масла от вчерашнего шницеля, включил газ. Разрезал ножом пакет «Овощная смесь «Лесная» с грибами», высыпал на сковороду рядом в котлетами. Не было ни одной чистой вилки. Я взял ложку и помешал ею овощи.
Зазвенел звонок. Я бросил ложку на стол и пошел к двери.
– Кто там?
– Добрый вечер. Это Виталик, сосед, из тридцать четвертой.
Я открыл. На пороге стоял парень моего возраста, немного повыше, в синих спортивных штанах, белой майке и стоптанных шлепанцах. Дверь напротив была открыта. Раза два я видел, как в эту квартиру входили невысокий мужчина в очках и светловолосая женщина. Я здоровался с ними, они отвечали.
– Привет, – сказал Виталик. – Извини, что беспокою тебя. Решил познакомиться – мы с тобой как бы соседи. У тебя найдется пять минут для меня? Очень хочется с кем-нибудь пообщаться.
