Вчера, впрочем, было два эпизода мало кем замеченных, но очень важных, на мой взгляд. В полдень в поддержку мира зазвонили колокола Свято-Преображенского кафедрального собора Донецка. Он кстати принадлежит УПЦ Московского патриархата. Десяток пацанчиков с арматурой и топорами ворвались в собор, требовали батюшку и собирались штурмовать колокольню. Как-то их отговорили от этой мысли.
А когда инцидент с собором исчерпался и автомобилисты гудеть перестали, пацанчики решили отмутузить журналистов, всю эту историю снимавших. Требовали уничтожить съемку, обещали бить камеры. Как-то их отговорили и от этой мысли, все коллеги смогли унести ноги.
Мне всегда казалось прописной истиной, что врачи, журналисты, священники — на любой войне, это все-таки особые люди, у которых должен быть определенный иммунитет. Зимой на Майдане это правило, кстати, с грехом пополам соблюдалось всеми сторонами, хотя были в итоге пострадавшие, побитые и убитые и среди врачей, и среди журналистов, и среди священников.
К сожалению, за прошедшие с тех пор месяцы люди со всех сторон настолько озверели, что теперь мысль про иммунитет не кажется очевидной ни новым киевским властям, ни активистам народной республики.
26 мая 2014
Если раньше ко всеми происходящему еще можно было относиться с какой-то иронией, то в этот день как минимум для меня стало окончательно ясно, что серьезная война началась и так просто ее не остановить.
За новостями о начавшихся переговорах между военными и представителями самопровозглашенной республики мы с коллегой вышли из донецкой гостиницы и по улице Артема решили прогуляться до аэропорта, возле которого последние дни происходили постоянные акции, а сам аэропорт то продолжал принимать рейсы, то приостанавливал свою работу.
Уже на окраине Донецка, когда до аэропорта оставалось совсем немного, в небе мы увидели боевые вертолеты, через пару минут начался бой, который в итоге растянется почти на 8 месяцев, а пока мы лежали в какой-то канаве, пережидая обстрел, мне позвонили с московской радиостанции.
— Где вы сейчас находитесь, что там происходит и продолжается ли стрельба?
— Я нахожусь недалеко от международного аэропорта Донецка. На моих глазах в аэропорт зашли четыре военные «вертушки», после чего начался, похоже, обстрел аэропорта. Над ним сейчас стоит дым. Похоже, там пожар. В небе также слышны истребители. Стрельба то прекращается, то снова возобновляется, при этом в разных районах города стреляют сейчас уже не только со стороны аэропорта, но и со стороны города. Есть неподтвержденная пока информация о высадке украинскими войсками десанта в Донецке. Представители Донецкой народной республики, естественно, отстреливаются. Видел перебегающую группу вооруженных людей, работают гранатометы, слышны очереди.
— Известно ли что-то о переговорах представителей Донецкой народной республики и вооруженных сил Украины?
— Вы знаете, я так понимаю, что сейчас переговоры происходят в формате стрельбы по аэропорту. Не очень понимаю, как в таких условиях можно какие-то переговоры вести.
— То есть просто вот такая стрельба ведется, и невозможно определить вообще, кто с какой стороны ее ведет и как вообще все это происходит, да?
— Я так понимаю, что работают вертолеты. Как вы понимаете, вертолеты работают с воздуха, поговорить и взять комментарий невозможно.
— Вы говорили, что стрельба слышна и со стороны города, то есть там тоже какие-то выстрелы происходят?
— Да-да, там, оттуда, откуда мы приехали, тоже слышны очереди. Вроде бы, вот я говорю, есть информация, ой, черт, да, вот продолжается стрельба, вроде бы есть информация о высадке десанта, но она пока не подтверждена.
2 июня 2014
Всю прошедшую неделю бои между сторонниками Донецкой народной республики и украинской армией шли непосредственно в пригороде Донецка. И та и другая сторона пытались установить контроль над городским аэропортом, но окончательного успеха никто добиться не смог.
От армии по зданию работали истребители и штурмовые вертолеты, высаживался десант. Ополченцы отстреливались из гранатометов и минометов. 29 мая под Славянском был сбит уже третий вертолет украинской армии, в результате чего погибли 14 солдат во главе с начальником управления боевой и специальной подготовки Национальной гвардии Украины генерал-майором Сергеем Кульчицким.
Смещение линии фронта вплотную к городу-миллионнику привело и к смене тактики местными ополченцами: если раньше они занимали здание областной администрации, а основную массу вооруженных добровольцев перебрасывали в район Славянска под командование министра обороны ДНР Игоря Стрелкова, то в последние дни на улицах Донецка вооруженных людей стало больше. Баррикады начали возводить не только на выездах из города, но и в жилых кварталах.
Самый крупный из новых блокпостов — на Киевском проспекте. Отсюда до аэропорта не более трех километров, и жители окрестных домов к строительству баррикад пока относятся спокойно. Кто-то подносит строительные материалы, помогает таскать бетонные блоки. Пенсионерки разморозили старое советское бомбоубежище, провели туда свет и готовились прятаться в случае начала штурма города.
В городах, где бои стали привычным делом, отношение местного населения к ополченцам «народной республики» начало при этом быстро меняться в худшую сторону.
— Я, конечно, против бандеровцев. У меня мама из Ровно, когда война началась, дядя ушел на фронт и до 1945-го воевал. А в 1946-м пришли лесные братья и убили дядю, — рассказывала мне пенсионерка из Константиновки. — Поэтому еще в апреле я поддерживала наших ребят, 11 мая ходила на референдум и всех соседей звала на участки, надеялась на Донецкую республику. Только потом пришли автоматчики и поставили блокпост между моим домом и газораспределительной станцией. Мы всем подъездом к ним ходили и просили: «Передвиньтесь хоть на несколько метров, ведь придет национальная гвардия, и на воздух все вместе взлетим». А они нам отвечают: «Вы с этой станцией — наша лучшая защита от национальной гвардии». И что-то сомневаться я начинаю в этих защитниках.
Судя по появляющимся в интернете видеороликам, таких сомнений все больше и среди жителей Славянска и Краматорска. Горожане стараются прогонять ополченцев, когда они паркуются или пытаются окопаться на их улице. Большинство разбитых в результате артобстрелов домов в этих городах находится как раз по окраинам, рядом с блокпостами, по которым украинская артиллерия попадает далеко не всегда.
В Константиновке, Краматорске, Славянске действует комендантский час. После 23.00 на улице лучше не появляться: патрули из поддерживающих республику активистов сначала бьют задержанного, потом спрашивают, куда и зачем он шел.
Алкоголь в магазинах запрещено продавать после 20.00.
— Какой виски, парни, хотите, чтобы нас потом расстреляли? — отбивается от покупателей продавщица в магазине на автозаправке.
В захваченном горисполкоме Константиновки присланный сюда из Славянска офицер связи честно предупреждает: «Если ночью вас задержат, то я, конечно, поспособствую освобождению, главное, чтобы вам зубы к тому моменту не выбили».
В Донецке контроль «народной республики» в этом смысле меньше. Формально городом продолжает руководить «регионал» Александр Лукьянченко, впервые избранный на эту должность еще 12 лет назад.
Глава города регулярно отчитывается о том, сколько школ и детских садов продолжает свою работу, но реально обстановку в городе контролирует так же слабо, как и ДНР.
Регулярные патрули «республиканцев» можно встретить лишь на улице Артема: несколько человек с оружием прохаживаются от перекрестка Артема и выходящего на здание администрации бульвара Шевченко до площади с памятником Ленину, где сторонники ДНР регулярно проводят «многотысячные митинги», собирающие от 300 до 2000 человек. Аккурат напротив памятника — принадлежащая Ринату Ахметову гостиница «Донбасс палас». Несмотря на наметившееся в последнее время противостояние между олигархом и республикой, ее пока не трогают, и здесь устраивает свои брифинги назначенный Киевом губернатор Сергей Тарута. Зато периодически группы активистов, состоящие преимущественно из пенсионеров, порываются спалить гостиницу «Виктория» на проспекте Мира — здесь живет большая часть команды Таруты.
В один из дней как раз на патрулируемом активистами отрезке улицы Артема мы с фотографом Петром Шеломовским писали заметку в «Коммерсантъ» об участии высокопоставленного функционера «Правого сектора» Андрея Денисенко в стрельбе в Красноармейске. Двое человек тогда погибли, один получил ранение. Кому-то из соседей послышалось что-то не то, через пять минут у веранды летнего кафе затормозили две машины, из них выскочило несколько автоматчиков:
