Выходя из кафе, я увидела, как Сергей садится в свою машину, с кем-то разговаривая по телефону.
Прошло несколько дней, Сергей не звонил, и я понемногу успокоилась, чему очень способствовали встречи с Мартином. Мы виделись каждый вечер, но по-прежнему в компании, он иногда подшучивал надо мной по этому поводу, а я отделывалась улыбками.
— Неужто тебе не хочется остаться с ним наедине? — недоумевала Настя.
— В том-то и дело, что хочется. Даже слишком.
— И что мешает?
— Ты же сама сказала, он не из тех, кто стремится к серьезным отношениям.
— Ага. А еще сказала, что он мечтает о большой любви. То есть это он сказал. Если бы на меня он хоть раз взглянул так, как смотрит на тебя, я бы умерла от счастья.
— Я мечтаю жить долго.
— Это все мой болтливый язык, наговорила о парне всяких глупостей, и теперь ты попросту боишься. Хотя, может, ты и права. Несговорчивость лишь возбуждает. Вряд ли он припомнит случай, когда девица дала ему от ворот поворот. Точно, пусть помучается. Только не переборщи, иногда его надо поощрять, чтоб не терял надежды.
— Настя, он на двенадцать лет меня старше. Красивый умный мужчина, без проблем, скажи на милость, что интересного он мог во мне найти?
— Да ты само совершенство. — Я хмыкнула и покачала головой. — По-твоему, влюбляются только за какие-то необыкновенные достоинства? — разозлилась Настя.
— В тридцать два года точно не влюбляются, наслушавшись рассказов Толика. И я должна в это поверить?
— Почему бы и нет? Я бы поверила.
— А я подожду, если не возражаешь.
Через пару дней позвонил Кешка. Услышав его голос по телефону, я почувствовала угрызения совести и еще досаду.
— Ты прочитала книгу?
Первым моим побуждением было соврать, но я вовремя сообразила: проблемы это не решит. Он ведь захочет услышать мое мнение, а что я скажу? Пришлось ответить правду.
— Извини, времени не было.
— Ну конечно. На меня у тебя времени не находится, зато его сколько угодно на разных придурков. Ты, конечно, сразу в него втюрилась? Сначала Настя, потом ты. Что в нем такого особенного?
— Слушай, какое тебе дело до того, в кого я втюрилась? — разозлилась я. — Книгу я обязательно прочитаю.
— Можешь не трудиться, — проворчал он, и мне стало ясно, что Кешка сейчас повесит трубку. Меня бы это вполне устроило, но я напомнила себе: он мой друг. И с его стороны вполне естественно рассчитывать на то, что я проявлю интерес к его книге, а я не нашла пары часов хотя бы просмотреть ее.
— Кешка, — позвала я. — Извини. Я сегодня же ее прочитаю. И вовсе не из-за того, что ты рассердился. Мне действительно интересно. — Он не ответил, а я пыталась подыскать слова, которые могли бы убедить его в моей дружбе.
— Просто твое мнение мне особенно важно, — наконец произнес он. — Ведь я использовал историю, которую нам рассказывала твоя мама. Наверное, надо было спросить твоего разрешения или хотя бы предупредить, но я подумал, пусть это будет для вас сюрпризом. Напоминанием о детстве. Тогда мы были совсем другими, мы дня не могли прожить друг без друга. Не то что сейчас.
— Кеша…
— Ладно, прочитаешь, позвони.
Он повесил трубку, а я в досаде покачала головой. Досада относилась к тому факту, что нужных слов я так и не нашла. Кешка, в сущности, очень одинок, кроме нас, у него нет друзей, он как будто остался там, в нашем детстве, а мы устремились дальше. Как он сказал? «Тогда мы были другими». Я собралась перезвонить ему, но в последний момент испугалась, что правильных слов опять не найду.
— Лучше бы ты его опус прочитала, — проворчала я. Теперь то, что книга все это время лежала на моем столе, а я к ней так и не притронулась, воспринималось мною как предательство. Я направилась в свою комнату с намерением ее поскорее прочитать, но тут опять раздался звонок.
— Удалось сбежать с работы пораньше, — весело сообщил Мартин. — Через десять минут буду возле твоего дома.
— Ничего не выйдет…
— О господи, — простонал он. — Позвони Насте или Толику, я уже привык, что ты без них шагу ступить не можешь. Хочешь, я сам позвоню?
— Дело не в этом, просто сегодня я занята.
— Чем? — удивился он.
— По-твоему, мне заняться нечем?
— Что случится с твоими делами, если ты их ненадолго отложишь? А я ужасно по тебе соскучился.
— Когда успел? Мы же вчера виделись?
— Вот именно. Вчера. Я бы предпочел видеть тебя постоянно. Кстати, я знаю только один надежный способ: выходи за меня замуж, — смеясь, предложил он.
— В следующий раз подумай, прежде чем так шутить. Я могу обидеться.
— А я вовсе не шучу. Лето быстро кончится, ты уедешь в Питер, и что мне делать прикажешь? Ездить к тебе на выходные? Я не против, но пять дней в неделю ты будешь без присмотра, и добром это не кончится. Очень может быть, что, приехав в очередной выходной, я услышу: «Извини, я встретила другого».
— Мартин, скажи на милость, — вздохнула я, — почему у меня всегда такое чувство, что ты надо мной издеваешься?
— Издевательством скорее отдает твое поведение. Ты в кино со мной и то идти отказываешься и везде таскаешь за собой своих приятелей. Хотя я сто раз говорил: я тебя пальцем не трону, то есть я с большой охотой, но только с твоего согласия. Ладно, собирайся и выходи. Я сейчас подъеду.
Если честно, меня так и подмывало поскорее выскочить на улицу, но я вспомнила о Кешке и ответила:
— Не могу. Я действительно занята.
— Что ж, — вздохнул он. — Придется звонить Толику или напиться в одиночестве. Пока.
Он отключился, а я в досаде швырнула трубку. А вдруг все мои страхи попросту чепуха? Настя права: у меня комплекс неполноценности оттого, что два года назад в Питере парень бросил меня без всяких объяснений. С тех пор я веду себя как последняя идиотка. Мартину в конце концов это надоест, и он найдет себе другую девицу, а я буду утешаться тем, что оказалась права: меня в очередной раз бросили. Если он завтра позвонит, мы встретимся и… и никаких друзей. Только мы вдвоем. Но для начала нужно, чтобы он позвонил. Вдруг его терпение как раз сегодня и лопнет?
— Господи, ну почему все так, — всплеснула я руками и побрела в свою комнату. Взяла книгу, устроилась в кресле. Задержала взгляд на обложке. Все-таки я бы ни за что не купила роман с таким названием. Может, все-таки перезвонить Мартину? Почитать можно перед сном…
Я вздохнула и открыла томик. Повествование начиналось с поединка двух воинов, один был в белом, из чего я заключила, что он герой положительный, а другой в черном. Причина их вражды не указывалась, описания были нудными, а действие развивалось вяло. На тринадцатой странице они еще дрались, причем по какому поводу, понятнее не стало. Что за воины такие и где действие происходит, тоже не ясно. Ладно, это фэнтези, следовательно, происходить битва может где угодно. Пусть дерутся еще двадцать страниц, там разберемся. Но тоска уже навалилась, потому что росла уверенность: роман никуда не годится. Дочитать его до конца моего терпения, конечно, хватит, а вот что я скажу Кешке? Особо вдохновенно врать вряд ли получится. И какое отношение эти двое бойцов имеют к нашему детству и к рассказам моей мамы?
Из кресла я перебралась на диван, решив встретить испытания с удобствами, и тут в дверь позвонили. Отложив книжку, я пошла в прихожую, прикидывая, кто это может быть. Мартин если и значился в предполагаемом списке, то был последним, и до него я так и не добралась. Но на пороге стоял именно он.
— Войти можно? — поинтересовался он без улыбки.
— Можно, — растерялась я.
Он вошел и огляделся.
— Ты одна?
— Дядя сегодня вернется поздно.
Тут до меня дошло, и я фыркнула, прикрыв рот рукой.
— И что такого смешного я сказал? — нахмурился Мартин.
— Не сказал, подумал.
— На самом деле, шкафы стоило бы проверить, — кивнул он.
— С какой стати кавалеру прятаться, если ты на мне еще не женился?
— Логично, — он наконец-то улыбнулся.
— Что это на тебя нашло? — все еще борясь со смехом, спросила я.
— А что я должен был подумать? Может, скажешь, что у тебя за дела такие?
— Я читаю.
— Руководство, как свести с ума хорошего парня?
— Нет. Кешкин роман. С Кешкой ты знаком?
— Наслышан. О романе, кстати, тоже.
— Извини, но мне в самом деле необходимо его прочитать. Он сегодня звонил, и мне было ужасно стыдно, что я до сих пор этого не сделала.
— Отлично. А пройти можно или мы так и будем стоять на пороге?
— Проходи. Вот моя комната, — забежав вперед, я распахнула дверь.
Мартин вошел, улыбнулся и сказал:
— Так я себе это и представлял.
— Что?
— Плюшевые мишки выглядят очень трогательно.
— Это подарки. Не могу же я их выбросить.
— Сердечки на комоде, подушки в кружевах и печенье в вазочке.
