Шаман нарушает один из законов: «Апачи ни перед кем не встают на колени».
- Это не человек — бог! Посмотрите ему в лицо!
Ашот Шаман вытянул руку. За опадающим пламенем выступило широкое лицо — багровые блики, горящие глаза, большие страшные зубы...
- На колени! Всем на колени!
- Не сметь!—закричал Великий советник.— Шаман будет валяться здесь до утра, беседовать с духами. Нам же, воинам, перед битвой надо отдохнуть!
Как раз прозвучал отбой по лагерю. Воины разошлись.
Гречко пробрался в темноте палаты к кровати Улуг-бека, шепотом спросил: «Спишь? Поговорить хочется, а не с кем». Улугбеку тоже не спалось. Они вылезли в окно и сели, привалившись к теплой шершавой стене.
Вылезли поговорить, а сидели и молчали. Смотрели вверх, на светящиеся дырочки в небе.
Долгим, тонким свистом прокричала в горах птица.
—Олег, смотри!..
Из-за угольных ночных гор летела яркая зеленая полоса. Она была не лучом — хотя похожа,— а светящимся следом какого-то бесшумного стремительного тела. Не слышно ни гула, ни свиста, только сияли зеленые искры. Они быстро гасли. Полоса пронеслась к горизонту и через полминуты исчезла.
И все. Ночь.
- НЛО?— возбужденно выкрикнул Олег, хватая Улугбека за руку.
- Я сейчас кое-кому дам НЛО!— раздался голос и перед ними возник вожатый Маломёд.— А ну, марш спать!
- А что вы так разговариваете с нами?— независимо сказал Гречко. — Можно бы, наверное, повежливее.
Маломёд застонал и согнулся от боли в животе.
—Иди спать, деточка. Иди! Немедленно!
- Через три минуты,— сказал Гречко.
- Олег! — предостерегающе произнес Красный Лис.— Пошли.
Гречко проходя мимо вожатого, приостановился и многозначительно сказал:
- Я сегодня клятву дал... Пока в руках копье, бороться со всякими. До полной победы.
- Иди!— ужасным голосом вскричал вожатый.— Спать! Недоросль противный!
- Так?.. Завтра посмотрим, кто недоросль,— сказал Олег, скрываясь в палате.
Черный Фармацевт угостил сегодня Маломёда салатом собственного изобретения, сдобренным вонючими «полезными травками». Вечером в желудке началась резь. В упадке настроения мирный Маломёд поссорился со всеми, с кем только возможно.
Он уныло ходил по дорожке, постанывал и думал о завтрашнем дне. Ему могут отомстить и апачи, и гуро-ны. Надо же! Он, не апач и не гурон (после долгого размышления Маломёд решил, что тридцать пять мальчишек в отряде не простили бы ему службу у врагов), а вожатый должен думать, как обезопасить себя на завтра, когда индейцы перевернут вверх дном весь лагерь. «Никто не позаботится о тебе лучше, чем ты сам. Вот ведь в чем дело, старина»,— думал он грустно.
Красный Лис, засыпая, тоже придумывал планы на завтрашний день.
ПЛАНЫ КРАСНОГО ЛИСА
Он открыл глаза и сразу поднялся — не проспал? Солнце показывало розовую макушку. Маломёд спал на широком крыльце в кресле-качалке. Боли отпустили его к утру, он вкусно причмокивал во сне, наверное, снилась гигантская, с подушку, румяная котлета.
«Уах! Уах!»— раздалось у сада уханье совы. Ашот Шаман призывал на утреннюю разминку каратэистов.
У противоположного угла сада показался Ашот Свисток. Он трусил одиноко, но с большим достоинством.
Ашоты помахали друг другу. Каратэисты хмуро отвернулись от физрука.
Красный Лис изложил свой план Ашоту Шаману и тем вождям, что занимались с ним каратэ. План понравился. Разбудили Великого советника, ночевавшего в палатке. Под нажимом шамана и вождей он согласился с планом.
Радист Черный Фармацевт только включил трансляцию на лагерь, кашлянул и сказал в микрофон: «Подъем!..», как крутая лесенка затряслась и в стеклянную рубку, похожую на голубятню, ворвались апачи. Микрофон упал со стола и после этого грохота в динамиках раздался сдавленный крик радиста и чей-то голос: «Опасная у тебя работа, друг Тимоша!» Потом щелкнуло и звук пропал.
Огибая привязанного к креслу радиста, апачи открывали ящики, выгребали из них магнитные ленты и складывали в мешок. Это делалось, чтобы предотвратить провокаторские действия врага: неизвестно же, удалось или нет гуронам записать совет вождей.
Раздалась резкая телефонная трель. Красный Лис снял трубку.
- Тимоша, что случилось?— кричал начальник.
- Это не Тимоша.
- Кто это? Передайте трубку радисту.
- Сейчас будет говорить Великий советник апачей.
- Кто?.. Немедленно прекратите!.. Но уже отбой в трубке.
—Научил я тебя на свою голову,— пробормотал связанный Черный Фармацевт, глядя, как Улугбек уверенно управляется с радиоаппаратурой...
В динамиках щелкнуло и на этот раз вместо откашливания Черного Фармацевта раздался густой кашель Великого советника.
— Кх... кх!.. Слушайте меня, львы степей, бесстрашные апачи! Слушайте, бледнолицые! Слушайте, лживые гуроны!— последнее «слушайте» Великий советник постарался произнести с явной угрозой.— Терпение наше истощилось. Мы не хотим больше жить там, где каждая гуронская собака лает в нашу сторону. Мы оставляем эти земли, уходим в родные прерии...— И дальше в речи были намеки и угрозы: руки апачей тверды, а их стрелы остры, и скоро на гуронов падет гнев...
После завтрака кружковода Баярда и физрука Ашо-та Ивановича пригласили в кабинет начальника лагеря. О чем шел разговор, осталось неизвестным. Племя ушло из лагеря строить свою боевую деревню. Несли заранее заготовленные остовы вигвамов, оружие, камышовые циновки, краску, воду, топоры и лопаты. Вожди несли завернутый тотемный столб.
Урюковый сад опустел.
Место для боевой деревни выбрали давно. С одной стороны лощины поднимался травянистый склон, а с другой был заброшенный глиняный карьер, прозванный апачами за глубину и отвесные красные стены каньоном Красного Мустанга.
Вигвам рода Красного Лиса был крайним. Апачи быстро подняли, укрепили остов из четырех связанных наверху жердин. Гречко прибивал к ним мелкими гвоздиками камышовые циновки. Остальные украшали вигвам яркими лентами, окапывали землю вокруг, очищали перед вигвамом площадку. Готовили для костров хворост.
За вигвамами возвышался холмик, в него вкопали тотемный столб. Там возились Великий советник и шаман, категорически запретив кому бы то ни было подходить близко.
К вигваму пробрался Сломанный Томагавк.
- Там девчонки маршируют, пятьдесят две штуки. В пилотках и с деревянными автоматами.
- Кто командует?
- Вожатая четвертого отряда Соня.
- Конечно, Соня!.. Не пошли же в гуронки вожатые Оксана, Светлана...
Красный Лис кивнул: продолжай наблюдать. Он на свой страх и риск оставил его в лагере разведчиком. Вождь не хотел быть слепым в час битвы.
Олег приделал к вигваму вход — полотнище, разрисованное им самим: солнце всходило над черными скалами, освещало бурную реку, несущуюся под скалы. По реке летело узкое каноэ, в нем худой индеец (похожий на самого Гречко), умно смотрел вдаль, скрестив на груди руки. «Как же он плывет против течения, сам бездельничает?»— спрашивали Олега. Он презрительно фыркал и пожимал плечами.
Деревня росла. Двенадцать вигвамов расположились полукольцом за желтым шатром Великого советника. Перед каждым вигвамом — место для костра, кучки хвороста.
Опять прибежал запыхавшийся Сломанный Томагавк.
- У физрука в комнате собрались человек двадцать.
- Кто? Знаешь их?
- Все чужие. Только Черный Фармацевт известный и еще одного знаю — он физруком в соседнем лагере работает.
Так, кое-что проясняется. Ашот Свисток, зная, что в «Радуге» вряд ли наберет противников апачей, привез их из других лагерей. Взрослых,
Красный Лис пошептался с Гречко. Тот надел рубаху, заправил под нее ожерелье с кривой острой костью, изображающей медвежий коготь, и отправился тоже на разведку. Проходя мимо кучи неразобранного тряпья, вытянул дряхлый пыльный мешок, нужный Олегу для личной мести.
Пионерка, дежурившая в радиорубке, услышала звонок и сняла телефонную трубку.
—Это из «Уголка радостных встреч»,— услышала она мужской голос.— Передайте, пожалуйста, что к вожатому Маломёду приехали друзья, его ждут.
Услышав объявление по лагерному радио, Маломёд отправился к проходной. Интересно, кто приехал к нему.
Он открыл дверь и вскрикнул — на голову надели мешок.
- Шалишь, голыми руками Маломёда не возьмешь. Да и шире мешка он оказался. Мгновенно растопырив руки и отшатнувшись назад, Маломёд с мешком на голове очутился за дверью. Захлопнул ее и навалился. Дверь сотрясалась, изнутри ее пинали. Маломёд задыхался под мешком, не имея возможности сбросить его.
Знал бы он, что за дверью беснуется один Гречко! Да он схватил бы его могучими руками, да дал бы ему могучего пинка... На холодец пустил бы! Ему казалось, что проходная полна мстительных краснокожих...
Олег перестал биться и скоро услышал, как за дверью будто промчался старый грузовичок. Когда Олег выглянул, за дверью лишь кружился одинокий зеленый лист, сорванный вихрем.
