Все начинают галдеть, предлагая разные варианты. Медный поднимает руку:
— Спокойно! Давайте без этого дешевого симоронизма: вылепить из теста фигуру мужичка и запечь его с десятирублевой монетой в духовке. Чтоб, мол, характером был сдобный, а кошельком — добрый. Это не катит. Ваши варианты?
— Если мы хотим, чтоб он был ДУШевный, — замечает Лис, вальяжно расположившаяся на матах: большие длинные ноги разбросала чуть ли не на полкомнатки, — то жениха надо выбирать под ДУШем.
— Маньяком будет. Стопудово! — комментирует Данила.
— Нет. Не обязательно. Вот у меня подруга с собой в ванную пупсика брала. Детского…
— И что?
— Она ребеночка хотела. И ребеночек появился.
— Через девять месяцев после того, как сантехник прокладки поменял! В душе!
— Да ну вас… все время вы о пошлом. Нет. Просто так. От любимого.
— Лис, конкретнее…
— А что — «конкретнее»? Есть такие шампуни детские, в виде мужика…
— Так прямо и мужика!
— Ну, человека мужского пола. Ручки, ножки… Так, Данила, молчать! В общем, вешаешь его на душ и… и говоришь: «Душа ты моя! Мыло взяла, мою тебя, приди — любя!» Вот. Само сочинилось.
— Ага. Маша мыла Раму…
— А что? Рама, между прочим, — один из богов. Появится — красивый, как молодой бог…
— Вечно молодой, вечно пьяный…
Из шутливой перебранки возникает сначала стих, потом ритуал. Пока участники обсуждали достоинства молодого и пьяного жениха и отдельно — старого, но трезвого, Камилла что-то писала в блокноте. Потом вскочила, потребовала тишины хлопками ладоней и продекламировала:
Три верблюда прикурили,Три бобра к ним подкатили.На телеге, пьяный в дым,Развалился дед Кадим.Бабка сеяла горох,К ней притерся скоморох.Жизнь ведь это балаган,Никому теперь не дам.Секс полезен для здоровьяВместе с молоком коровьим.Там пастух и две свинаркиОпрокинули по чарке,Закатили пир горой —Буду вечно молодой!
— Отлично! — похвалил Медный. — Про все сразу… и секс, и молоко, и дед — старый, и он же — молодой. Ну, у кого еще?
— У меня! — азартно сказала Камилла. — Все сразу — это реально. Про все сразу тоже есть… Вот!
У меня была квартира,В ней хранилось много сыра.Мышь прокралась под забор,Зайцы вышли на дозор,И Мазай в своей пирогеВдруг явился на пороге.Он покрасил двери в доме,Пребывая явно в коме.Даже если мир — больница,Хвост распушит свет-девица,Вместе с братом-молодцомНайдут денег под крыльцом.
Ритуал решили затвердить такой: стоишь под душем, поешь; но стоять под душем нужно в том, в чем собираешься встретить жениха, хотя бы с точки зрения верхней одежды. Отдельные скептики возразили, что стоять в пальто под душем вредно, в основном для самого пальто. На что здравомыслящие ответили, что в химчистке, например, пальто и не так мордуют… главное — вовремя высушить. Сошлись на том, что сначала надо попробовать, а потом говорить.
Вот что вспоминал сейчас Медный, но так и не находил слов, чтобы изложить все это на бумаге кургузо-парадным слогом рекламного буклета. После семинара он получил неплохую Команду. Как это было назвать? Коммерческий успех? Чудо? Эффективность технологий?
Тятя-Тятя между тем закончила обуваться, расправила на полных икрах джинсы и сообщила, что во время семинара произошел прискорбный инцидент: у Данилы из кармана куртки пропала пятисотенная купюра. Данила, живший на широкую ногу, не особо этим опечалился, но Тятя-Тятя заметила и не преминула сейчас сообщить. Андрей встревожился.
— Одежда в этой комнатке висела… под замком! Тьфу, черт, только этого нам не хватало!
— А вы эту Веркусердючку не берите больше! — запальчиво взвилась Тятя-Тятя. — Ненрвитсяонамене… Ворватаяона, вот!
Речь шла о такой же долговязой, как и Лис, участнице семинара, которую взяли бесплатно: не хватало пары одному из участников. Шумливая, крутобедрая девчонка сначала очаровала всех своей непосредственностью, но потом выяснилось, что она жадна и глупа, а это были те качества, которые в их кругу не прощались. В итоге Вера исчезла на четыре часа раньше, отпросившись у Медного.
Стоя уже в дверях, Тятя-Тятя спохватилась. Достала что-то из кармана мужской клетчатой рубахи, подала Медному.
— Платоквазьму… Аэтоятоншла вуглу, вот! Оборонил ктота…
На ладонь Медному лег металлический жетон — неуклюжий, напоминавший шестиконечную звезду, сделанный, вероятно, из олова — судя по весу. На нем были грубо выдавлены две витиеватые буквы «Р» и «М». Медный подбросил жетон в руках.
— Что-тта? — подозрительно спросила Тятя-Тятя, блестя очками.
— Могендовид, наверно. Шестиконечная звезда. Только очень грубо сделанная, — рассеянно ответил Медный. — Ладно. Платок ты сама отдашь…
— Постираю.
— А это пусть лежит у меня в ящике.
— Пакапака, анреюрч!
— Счастливо, Тятя!
Бросив оловянный кусок в ящик, Медный забыл о нем. После ухода добровольной технички «Лаборатории» он еще некоторое время сидел, тупо глядя на лист бумаги с заголовком. А потом тоже отложил его в ящик, завел руки за голову, выгнулся, зевнул… А, черт с ним! Провели и провели. Семинаром довольны. Особенно финальным зикром при свечах, который танцевали уже в состоянии полного душевного комфорта, некоторые были даже в символических набедренных повязках. Медный вспомнил, как после такого же семинара приглашенная на него молодая преподша из института экономики и права, остервенело напяливая на себя свитер и натягивая сапоги-чулки в «предбаннике», раздраженно выговаривала ему:
— …Вы, молодой человек, и понятия о психологии не имеете! Какой-то бардак с элементами Симорона… сплошная дискредитация! Шабаш!!! Жестокость, выбор… Кошмар! Я своих студентов к вам на пушечный выстрел не подпущу!
С тем и ушла. Правда, ее студенты и составили костяк его группы. Но денег это не приносило, а ему, снимавшему этот офис на последние средства, пора было подумать и о заработке.
Медный закрыл помещение; проходя мимо охранника внизу, посчитал пальцами мелочь в кармане куртки и вышел в синеву августовского дня. Что ж, хватит на метро и на бутылку пива. Дома. А там — как Дао рассудит…
Строго секретно. Оперативные материалы № 0-895А-88976455
ФСБ РФ. Главк ОУ. Управление «Й»
Отдел радиоперехвата
Перехват телефонного разговора в рамках операции «Невесты»
Новосибирск (телефон зашифрован) — Новосибирск (телефон зашифрован)
Фигуранты: Медный — Шкипер
Перехват 0:15–6:30
Начало устойчивой связи: 0:10
— …А че делаешь?
— Да вот, пиво пью. В одиночку!
— Жаль, не могу составить компанию. Работа! Привалили дизайн-проекты…
— Дело хорошее.
— Слушай, ты извини, что я не смог сегодня… Много наших-то убираться пришло?
— Куча народу.
— Да ты что?! Ох, блин…
— Ага. Просто толпа. Одна Тятя-Тятя.
— Ну, екарный бабай!.. Извини.
— Ладно, замнем для ясности. Зато она все так вычистила, что даже с прошлогодних семинаров бычки нашла.
— Она может. Ценного ничего не нашла? На общак пусть кладет.
— Да нет. Какую-то оловянную штуку нашла. Как грузило.
— А может, и правда грузило?!
— Балда. Тут рыбы нет — это я говорю, директор катка… помнишь анекдот? Нет, ерунда какая-то. Типа шестиконечной звезды. Еврейский жетон, одним словом. Только больно корявый.
— Точно оловянная? Может, серебро?
— Расслабься, олово… Хотя… по весу — медь похоже! Странная медь, как шлифованная. Почти белая! И буквы — «Р» и «М».
— Рожденные мерзнуть… согреться не смогут. Понял. Точка сборки?
— А черт его знает… Точка сборки — это то, что у Данилы кто-то пятихатку из куртки взял.
— Да ну? Печально. А помнишь, эта барышня… Верунька-то… она все шастала в комнату с одеждой?
— Помню.
— Какая-то она… глазки хитренькие. Надо будет попытать.
— Да просто следить нужно за вещами. Дежурного назначим… Слушай, Шкипер, Тятя-Тятя что-то говорила о «сиреневом тумане». Что это за ерунда?
— А… Помнишь, Валерка-фотограф нас снимал во время зикров? Ну, финальных, со свечами?
— Да. Помню. Для архива.
— Ну так он мне позвонил, говорит, мол, удивительно: идут кадры как кадры, всюду затемнение, он фото обрабатывает, а потом кадра три — сиреневая вспышка. Яркая. Совершенно необъяснимо.
— Может, пленка…
— Какая пленка? У него цифровик!
— А, точно…
— В общем, фотоаппарат в порядке был, аккумуляторы тоже. И тут такая фигня. Хочешь, сам позвони — телефон дать?
