«Сын»
Только один человек в целом свете может сказать это НАСТОЛЬКО собственническим тоном.
— Папа?..
Я не знал, где нахожусь. Но в этом месте было темно, холодно и действительно тесно — моя голова в сидячем положении упиралась в потолок.
— Ты же… Тебя же… — при каждом слове я подскакивал от избытка чувств, стукался макушкой и никак не мог закончить мысль.
— Я думал, ты догадаешься.
— О том, что головой о камень — это больно?
— О том, что я жив.
— Да в этом я и не сомневался, — морщась, я принялся растирать конечности — замёрз, как собака. Так и чувствовал твёрдые синие пупырки на коже. Брр. — Недавно я даже начал подозревать, что исчезновение — твоих собственных рук дело. Ну в смысле: не того калибра ты человек, чтобы вот так взять, и позволить похитить себя из собственной спальни.
— Недавно?
— По мере поступления информации, — подтянув ноги к груди, я кое-как умостился на заднице и шмыгнул носом. Ничего, слава Люциферу, не сломано, зато простуду подхвачу — как здрасьте. — Словечко там, шепоток здесь… Бабуля вот добавила соли в борьщик. Ну в смысле, не княгиня Златка. Другая.
— Леди Шторм. Я понял.
И вновь этот снисходительный тон…
— Пап, можно спросить?
— Смотря о чём.
— Сколько тебе лет?
В ответ я услышал негромкий и довольно приятный смех.
— Лучше тебе не знать, сын. Скажу — не поверишь. Или подумаешь, что столько не живут.
— Знаешь, действительность последних месяцев настолько расширила мои горизонты, что я верю уже буквально во всё. Ну, разве что, в существование говорящих хомяков — вряд ли.
И тут, на голом бедре, я почувствовал острые коготки.
Заорав, я попытался вскочить — мало ли, кто там ползает, а у меня всё хозяйство на улице…
И конечно же, так расшиб голову, что из глаз полетели искры.
— Уй…
— На твоём месте я бы двигался менее энергично, — посоветовал отцовский голос. — Я уже говорил: здесь довольно тесно.
— Но кто-то на меня…
В следующий миг моё лицо облизал холодный влажный язык.
— Гермиона! Ангел мой, как ты здесь оказалась?..
Нащупав в темноте ящерку, я прижал её к сердцу. Гермиона извивалась и пищала, как счастливый щенок, дрыгая всеми конечностями сразу.
Несколько минут мы с василиском бурно выражали любовь и радость от встречи.
И вдруг, в процессе ласк, я заметил, что Гермиона начинает светиться. Её шкурка наливалась ровным золотым светом, в котором я смог разглядеть тесную, вырытую в земле келью, а совсем рядом — своего отца, короля Зиновия.
По прошлому визиту в Лимб я запомнил его холодным, царственным, очень далёким и чужим, в дорогущем костюме, с унизанными перстнями пальцами и золотыми браслетами на запястьях.
Честно говоря сейчас, если бы мы встретились на улице, я бы прошел мимо.
Видавшая виды, вытертая на сгибах кожаная куртка, старые джинсы, разношенные и явно удобные ботинки… Не слишком ухоженными волосами и недельной щетиной он походил на пожилого хиппи. Или… контрабандиста?
— Ты что, всё это время следил за мной, скрываясь на яхте Захарии?
Отец улыбнулся.
— Всегда нравилось, как быстро ты соображаешь.
Я дёрнул плечом.
Сей вывод сделать не так уж и сложно: как только мне в голову впрыгнуло слово «контрабандист», всё остальное уложилось в короткую цепочку умозаключений. Прямая связь, так сказать.
— Но… Зачем? — несмотря на непревзойдённые способности быстро соображать, я был потрясён, как монашка в борделе. — Почему ты сбежал из собственного замка? И как, в конце концов, к тебе попала Гермиона?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ящерка была горячей, как печка. Так что я быстро согрелся, нейроны забегали в мозгу куда быстрее прежнего, а как следствие — у меня появилась куча вопросов.
— С Гермионой мы старые друзья, — тепло в голосе отца было неподдельным, искренним. — Когда-то, давным-давно, я был знаком с одной очень незаурядной дамой…
— Госпожой Иштар, — понятливо кивнул я.
Ну конечно. Зная репутацию отца, вряд ли бы он пропустил ТАКУЮ женщину.
— У нас были платонические отношения, — поспешно заверил отец.
Ага. Конечно. Надо сделать лоботомию, чтобы поверить.
— Но почему ящерка воспылала любовью ко мне? — не то чтобы я был этому не рад. Просто интересно.
— Василиск — существо магическое, — отец сидел почти в такой же позе, как и я, подтянув ноги к груди. Но у него было преимущество: между ним и камнями было куда больше одежды. — А подобное притягивает подобное.
— Хочешь сказать, почуяв драконью кровь, она признала во мне родственника?
Отец вновь рассмеялся.
— Ну, если считать родственником объект страстной любви — то да. Поэтому она и защищает тебя.
Это была правда. Я вспомнил, сколько раз Гермиона вставала между мной и опасностью…
— Ага. Как собственность, — я поморщился. — Мне, конечно же, льстит внимание столь ослепительной дамы, но…
— Василиски, как и драконы, однолюбы, — пояснил отец. — Так что, я бы на твоём месте не спешил отнекиваться. Если бы я мог приставить к тебе такого защитника с самого рождения… — я услышал тяжелый вздох.
— Пустяки. Бабуля Шторм нашла не менее ревнивую няньку.
— Мы с матерью узнали об этом слишком поздно, — кивнул отец. — Конечно же, я бы предпочёл, чтобы тебя охранял кто-то из наших… Но к сожалению, им совершенно нельзя доверять.
Я усмехнулся.
— Именно поэтому ты лично спас меня, когда я упал с неба? И притащил сюда, чтобы спрятать?..
И вдруг меня ожгло, словно холодным пламенем.
Бабуля! Башня Шторм! Саламандры!..
Вероятно, падение и впрямь отшибло мне последние мозги. Устроил сеанс психотерапии, копать-хоронить.
— Что ты делаешь?..
Я попробовал оглядеться повнимательнее, используя василиска на вытянутой руке вместо лампочки.
— Где здесь выход? И… да, буду очень благодарен если ты поделишься со мной парой портков.
— Куда ты собрался?
— Так, вспомнилось одно небольшое дельце. Башня Шторм. Если её ещё не разнесли в щебёнку, пока мы тут придавались ностальгии.
— Не разнесли. И даже оставили в покое. Так что расслабься.
— Но кто? Как?..
Я почувствовал себя уязвлённым.
Раз в жизни представился случай совершить подвиг в одиночку, и то — не дали.
— Леди Шторм. Помнишь такую?
В голосе короля Зиновия присутствовало несколько больше яда, чем обычно у зятя, вспомнившего тёщу.
— Что-то не похоже, чтобы ты был в восторге от того, что бабуля жива.
— Я говорю не о твоей бабке, — отец сверкнул глазами. — Тебе поднесли на блюдечке целый КЛАН! А ты просто взял, и прос… отдал его какой-то безродной киллерше.
Вот теперь я тоже разозлился.
— Во-первых. Не какой-то «безродной», а вполне себе даже родственнице. Надеюсь, что дальней — учитывая наши с Кэсси близкие отношения. А во-вторых…
