то есть о Церкви, которая тут оказывается как бы кумиром и чуть ли не золотым тельцом. Что-то уже не позволяет (или ничто не способствует) строить новые схемы, а раньше-то с этим разве были сложности? Да, это католическая, со сдвигом в экуменизм кирха, там и художественная выставка, но все же и в церкви сейчас так считают и, мало того, признают этот факт, приглашая обсудить его как данность.
Внутри кирха как кирха, разве что витражи там не картинки, а разноцветные художественно-цветные стекла: стоишь среди них, будто внутри калейдоскопа. Но тут-то (именно сейчас тут) картина мира была стабильной навсегда: что может измениться на углу Владимирского проспекта и Кузнечного переулка? Да, за вычетом торгового центра, но я-то был как раз в нем, и он не препятствовал ощущать стабильность. А вот у них там – да. Церковь находилась в правильном месте для подобных рассуждений: возле октоберфестовского поля. То вполне являло собой отсутствие долговременной структуры, там все строили только на праздник, а в марте это пространство – громадное – вообще без какого-либо инвентаря, ровное и пустое. Где асфальт, а где гравий, по краям немного травы. Мы с R. стояли сбоку, со стороны Paulskirche и курили. Через пустое пространство, очень долго удаляясь, шел человек в черном – видны были плащ, зонт (сложенный, он им постукивал, наверное). Слева двое запускали маленький самолет, модель: она взлетела, они ею управляли. Наискосок направо высился крупный монумент. Мы до него дошли, конечно: громадная Бавария (тетка) с возможностью оказаться в ее голове. С виду чугунная, но потемневшая бронзовая. Внутри нее сзади лестница, которая вела наверх, откуда – как утверждалось на табличке-объявлении – можно смотреть. Непонятно как: лицо вроде без щелей, может, дыры в зрачках, в сторону октоберфест-поляны (луг Терезы, Theresienhöhe), ну или вылезать придется из темечка. Высота – метров 20 плюс постамент метров 10 (дверь в статую сзади в постаменте) и еще холм с лестницей метров 20. Далеко, пожалуй, видно. Но только сделать это нельзя, даже если бы в зрачках и были дырки – не сезон (работает с апреля по 15 октября). Наверное, в самом деле предлагалось зайти в голову.
По другую сторону от плаца попалась китайская еда. То ли на Шуберт штрассе, то ли на Моцарт штрассе – какой-то локальный кластер таких наименований возле Кайзерлюдвиг плац. Так бывает, да – как пачка «Рот» (ныне «Красноармейских») в Санкт-Петербурге; или как в Риге в Зиепниеккалнсе: «Картофельная», «Луковая», «Зерновая» и т. п. А тут Шуберт-Моцарт-Бетховен-Гете и др. Но здесь же и фастфуд в китайском магазине, лапша за 3,50 примерно, небольшие какие-то деньги, а лапши много. Есть захотелось независимо от кирхи, Октоберфеста и Баварии, потому что мы ж не в отелях с завтраком останавливались, а на окраинах через airbnb.
Выходит, нет структур длительного действия, а что вместо них? Получается, что точки зрения: откуда смотреть/ощущать. Но это же вроде привычно: тебе выдают точку зрения, и ты ощущаешь в соответствии с выданным. Нет, не так! Тут должно быть наоборот: выдается то, что можно ощутить, а уже это делает, фокусирует саму точку, выталкивая ее из суммы. А точка, возникнув вполне по уму (у кого уж какой), организует все еще дальше. Кто мог бы заметить эту бумажку на кирхе, как не человек (условно), которого эта тема щекочет: у него, значит, эта точка уже была.
Так что на Владимирской ясно, что нужна другая церковь, да и другая религия тоже, которые всякий раз возникали бы в какое-либо время в каком-нибудь месте. На нечетких, но ясных основаниях. Вариантов много, принципиально различных. Где-то пляшут и поют, например; всякое на тему релаксации или чувственности. Но это скучно, просто какой-то вялый разлом на фасетки и вылизывание одной какой-то – скучно. Хочется чего-то нелинейного – и его надо сделать. Но в СПб мне это создать сложно: много личных историй, что уж говорить о том, какое здесь все твердо-историческое, поэтому именно здесь и следует попытаться.
Кроме того, к этому подталкивает ситуация: случайно, не планируя, я оказался в СПб – как отдельный и изолированный персонаж, пусть даже город практически и заштрихован для меня прошлыми перемещениями по нему. Также СПб как таковой вообще не может склонять к подобным системным раздумьям – свои картины мироустройства там поддерживают интуитивно, бессознательно и всегда. Пусть даже и устранили изрядное количество распивочных. Впрочем, в основном в местах, ставших совсем уж туристическими. На Стремянной, во всяком случае, еще не тронули.
Допустим, тут может иметь место нечто энергетическое (энергетическое – потому что раньше была китайская харчевня, ну и по смежности далее ци, цзи et c.), нечто четкое, но без стабильной структуры, которое (даже при наличии конкретных внешних форм) можно увидеть – ну сначала себе представив – как линию: что-то происходит и как-то длится. Соотносящийся с нею человек тоже превращается в линию: что-то происходит, меняется, и это хорошо, поскольку сняты все противоречия между местом, временем и тобой, а сам ты идентифицируешься уже только по ходу дела. Превращаешься во все что ни попадя, постоянно модифицируясь в соответствии со «здесь» и «сейчас», которые зависят от того, в кого ты тут превратился. Какая еще стабильная картина мира, когда вообще непонятно, кто, что и где? Этот вариант отвечал нашей (с R.) онтологической позиции: вчера было вчера, завтра будет завтра, ну а сегодня можно поговорить обо всем подряд. Вот и разговариваем, держа в уме непрекращающиеся превращения.
В месте, где Владимирский становится Загородным, электричество можно юзать как объяснялку. Потому что накопить его нельзя – разве что в аккумуляторах. И это шедевры, знаменитые картины, великие авторы и т. п. Но аккумуляторы требуют обслуживания: школьные программы, музеи; подзарядка через мифологизацию, включение в экскурсионные маршруты – уж в СПб-то понимают. Придумывать надо иначе. Новая религия (да пусть уж будет религия, раз за нее зацепилось) должна быть переменчивой и быстро настраивающейся. Не массовой, конечно, теперь-то всем понятно, что счастье не в массовом движении куда-то. А если это кому-то и непонятно, то они здесь не целевая аудитория, пусть живут где-то у себя.
На каких основаниях строить? Делать все совершенно заново – ну глупость. Пусть Новое Небо началось даже ровно сейчас, но до этого что-то все же было. Не из ниоткуда же мы взялись, длительность сознания у нас надежна. Есть и бытовая сторона: тут для всех теперь информационно-коммуникационное перенасыщение, слишком много букв со всех сторон во всех видах, скоро никто и не
