Через две недели я официально стала вдовой. Это произошло буднично.
Я поглаживала висевший на шее амулет, который заказал для меня герцог Себастьян и требовал никогда не снимать, и смотрела в окно.
Зашла бледная герцогиня Анна и сообщила, что произошёл несчастный случай.
Я не стала притворяться. Выложила ей, что не верю, потому что кое-что слышала.
Герцогиня долго смотрела на меня, а затем подбежала, стиснула мою руку за запястье и потащила в магическую переговорную комнату.
Там она вытрясла из меня всё о том, как мой якобы покойный муж стабилизировал мой дар, и о том, как я умудрилась услышать их с Себастьяном разговор.
Разговор с герцогиней получился весьма занимательный.
Я расспросила, что за эксперименты Гренье она упоминала. Оказалось, что она была знакома с моей матерью, Розой Гренье и помогала ей покупать редкие книги и материалы для артефактов.
Мои родители — сильнейшие на тот момент маги в королевстве — вели исследования о развитии магического дара.
У них была серия неудачных опытов, во время которых произошёл сбой в заклинаниях, предотвращающих беременность.
Так появилась на свет я, ребёнок с уникально мощным даром с непредсказуемыми свойствами.
После трагедии с родителями дядя Бернард забрал меня к себе и взял на себя всю ответственность за мою жизнь.
Герцогиня Анна под защиты, установленные Себастьяном, проникнуть не смогла, но я не стала скрывать, подробно ответила на все вопросы.
В результате ещё более бледная Анна проверила амулет, подтвердила, что её сын абсолютно был прав в решении скрывать мой дар.
Дар следовало хранить в тайне, потому что я, с моими талантами перемещаться в любое место, которое могу представить, а ещё слушать сквозь стены, стала бы идеальной шпионкой.
Учитывая войну между двумя королевствами, и их королями, никак не желающими завершить войну и ведущими шпионские игры, я стала бы серьёзным оружием. Спокойной жизни мне было бы не видать.
Как объяснила мне герцогиня Анна, Себастьян особенно настаивал на том, что я заслуживаю спокойной тихой жизни, потому мне необходимо носить амулет, беречь репутацию и готовиться стать достойной женой тому, кого выберет для меня король.
Я была хорошей девочкой, прилежно делала всё, что мне говорят, и копила злость на Себастьяна, а заодно и на короля Освальда.
На Себастьяна я была крайне обижена. Даже не на то, что он исчез. Я понимала, что это была такая форма его заботы обо мне.
Я боялась думать, что было бы со мной, если бы я не услышала тот их разговор.
Он ведь в самом деле собирался оставить меня с мыслью, что он погиб!
Гуляя по саду, восстановленному после нашей с ним ураганной тренировки, я видела, как поднимаются вихри при этой мысли, и уже привычно их рассеивала, перенаправляя освобождённые моим герцогом магические потоки.
Свободное время я тратила на то, чтобы разобраться в хитросплетениях отношений между двумя королевствами.
Мне никогда это не было интересно. Ну тянется эта двадцатилетняя война, ну воюют, ну торгуют.
Зато теперь, когда выяснилось, что герцог Себастьян, и, похоже, мой дядя Бернард, от которого до сих пор не было ни одной весточки, связаны с двумя королевствами, я погрузилась в этот вопрос с головой.
При любой возможности я пропадала в архивах, выясняя всё, до чего могла дотянуться.
Постепенно картина прояснилась.
Война шла из-за нескольких шахт в горах, где добывался важнейший материал, из которого изготавливали практически все амулеты и артефакты.
Из некоторых отрывочных данных я сделала вывод, что мой дядя участвовал в схемах торговли тем самым ценным материалом.
Шахты всё время переходили из рук в руки. В результате королевство, у которого было больше шахт, продавало этот материал второму королевству. И наоборот.
Пять лет назад предыдущие короли попытались заключить мир и поделить шахты, но произошло предательство, в результате которого оба короля были убиты.
Наше королевство возглавил его величество Освальд Третий, прозванный Злопамятным. Именно его жадные руки я имела честь ощущать на своих голых плечах во дворце перед своим замужеством.
Во вражеском королевстве королём стал некий Дамиан Первый, потомок древнего княжеского рода.
Того самого княжеского рода, когда-то стоявшего во главе единого княжества, которое потом и распалось на два наших королевства.
В этом месте исторических справок у меня всегда голова шла кругом, всё-таки, политика не моя сильная сторона.
Мне было гораздо интереснее то, что короля Дамиана никто в глаза не видел, из-за этого многие у нас считали, что давно пора перейти в атаку и завоевать, наконец, соседей.
Больше, я как ни старалась, не могла ничего узнать.
Шли недели. Злость и обида на герцога Себастьяна утихли.
Я начала по нему тосковать.
Мне всё чаще хотелось услышать его голос.
Иногда я подолгу сидела в его комнате за тем столом, где он вытаскивал из моих волос шпильки и заколки.
Я злилась на себя, переживала, убеждала себя, что невозможно за два дня настолько привязаться к одному человеку.
Я изо всех сил старалась отвлечься и забыть его, но чем больше старалась, тем больше тосковала.
Мне часто казалось, что я слышу его голос. Я старалась не плакать, но иногда слезинка всё-таки катилась у меня по щеке, и тогда я прислушивалась, не звенел ли хрусталь в светильниках.
Моя сила оставалась спокойна, а тоска по герцогу Себастьяну росла.
Всё чаще я ловила на себе озабоченные взгляды герцогини Анны и герцога Фабиана.
Я осунулась, черты лица заострились, платья пришлось ушить.
Прошло три месяца после объявления меня вдовой.
Небо в этот вечер, как назло, раскрасил пронзительно яркий закат, который мне живо напомнил время на пляже с Себастьяном.
Я решила лечь спать пораньше, обняла перед сном герцогиню Анну и герцога Фабиана, и поднялась к себе.
Переоделась в лёгкую кружевную сорочку и провела много времени перед зеркалом, рассматривая свои синие глаза и задумчиво расчёсывая волосы.
Я села на кровати, обхватив колени руками, разрешив себе, наконец, отдаться печали.
Устала сопротивляться. Я имею право хотя бы в мыслях прикоснуться к нему.
Я вспоминала его тёмный взгляд, горячие слова, улыбку на красивых губах.
Мой герцог, как же я тоскую по тебе…
Я вспоминала его запах.
Вспоминала, как льнула к нему, вдыхая сложный аромат его парфюма, ненавязчивый, сильный и хищный… с вплетённой в аромат улыбкой.
Улыбчивый хищный и сильный запах. Как герцог.
Наверное, я всё же сошла с ума: я почувствовала, что меня бережно обхватили сильные руки.
Узнала их: в его надёжных руках, в потоках его уверенной силы, я расслабилась и задышала глубже.
Подняла голову. Мой герцог крепко держал меня у себя на коленях.
Я заморгала. Несколько раз вдохнула.
Не сплю.
Нет, не чудится. Я переместилась к герцогу?!
Он смотрел на меня с улыбкой.
Пока я пыталась осознать произошедшее и хоть как-то справиться с ослепляющей болезненной радостью от того, что могла смотреть на него, чувствовать его… герцог спросил:
— Так сильно соскучилась? Верно, время позднее, ты в кроватке думала обо мне? Я смотрю, шаг ветра тебе удаётся всё лучше и лучше, а ведь это сложное заклинание.
Что-то было в его дружелюбно звучащем голосе настолько опасное, что его ласковый тон меня не обманул. Я ощутила его напряжённое тело, стремительно холодеющие руки, стальные пальцы, впившиеся в мою спину и бёдра.
Я несмело улыбнулась, всматриваясь в его лицо. Он тепло улыбался, но ледяное выражение глаз испугало меня до дрожи.
— А ты хорош, Дамиан, я впечатлён! — услышала я насмешливый мужской голос, — красотки просто падают тебе в объятия. Да ещё и готовые ко всему, прямо в нижнем белье. Эта крошка дивно хороша! За три месяца, как ты вернулся, ты ещё ни разу к своим пташкам не зашёл. Может, пора начать раздавать их желающим? Я хочу эту красавицу. Поделишься?
