Глава 17. Ярость
Я смотрела в светло-карие глаза, умопомрачительного насыщенно-медового оттенка.
Чувствовала напряжение и силу мужчины, державшего меня на руках.
Я смотрела только в его глаза, не в силах даже осмотреться вокруг.
— Нет, мой друг, не надейся даже, не поделюсь, — ответил мой герцог, пристально глядя на меня, забираясь одной рукой мне в волосы, — это сокровище только моё.
— Как же так, твоё величество, — раздался другой развесёлый мужской голос, — вечеринка так славно начиналась, пусть и без девичьего общества, а ты…
Мой якобы скоропостижно померевший муж оторвал от меня взгляд.
— Вечеринка окончена, — сказал он тихо, но от силы и власти, полыхнувшей в его голосе, я невольно съёжилась.
С усилием оторвав от него взгляд, я испуганно оглядела просторную комнату с высоким потолком и стенами, украшенными сложным золотым орнаментом. Мы сидели на парчовом диване, расшитом изысканным золотым узором.
С диванчиков и кресел поднимались мужчины, явно обладающие влиянием и властью. Это читалось во взглядах, осанке, было видно по дорогой одежде и манере держать себя.
Все они низко поклонились моему… мужу, и, ни слова не говоря, проворно направились к выходу, огибая столики, уставленные напитками, закусками и фруктами.
Я смотрела, как они выходят, а в голове бились услышанные только что слова «Дамиан», «пташки», «поделишься», «твоё величество».
Дверь захлопнулась за последним вышедшим.
Я снова посмотрела на… На него.
— Дамиан? — срывающимся голосом спросила я.
Его рука в моих волосах сжалась в кулак, запрокидывая мою голову, а вторая скользнула под сорочку, охватывая ягодицу и прижимая меня плотнее.
— Я сказал тебе не снимать амулет, — его тихий властный голос прозвучал с угрозой.
— Дамиан, — повторила я. — Твоё величество.
Он смотрел на меня, сощурив янтарные глаза. Мои недоумение с радостью стремительно сменялись обидой со злостью.
— Лия. Где амулет, который я приказывал тебе не снимать ни на минуту? — очень тихо спросил он.
От этого приглушённого вопроса мне поплохело. Кто этот незнакомец с лицом герцога Себастьяна? Но он называет меня по имени, спрашивает про амулет…
— На шее, — прошептала я задрожавшими губами, — я не снимала.
Он опустил взгляд на мою грудь, освободил волосы, перехватил меня удобнее и коснулся пальцами амулета.
— Лия, ты моё стихийное бедствие, — выдохнул он с непонятым мне выражением на лице и ещё более странной интонацией в голосе, — как ты его расколоть умудрилась?
Его пальцы поглаживали кожу на моей груди рядом с амулетом, а я… пыталась собрать себя из осколков противоречивых чувств.
— Я не раскалывала.
Он вздохнул и погладил кружево сорочки над грудью.
— Конечно, ты не специально расколола, оно само, — улыбнулся он. — Думала обо мне?
Я рассматривала его медовые глаза, глубоко дышала, наблюдая, как он следит за моей вздымающейся грудью, и позволяла ярости наполнять всё моё тело, звеневшее от обиды и радости видеть его.
— Я думала о герцоге Себастьяне, — тихо ответила я, — о моём покойном муже.
Его рука замерла, улыбка застыла, челюсти сжались. Он вскинул глаза на меня.
Я медленно улыбнулась.
— Мы с ним два дня были знакомы. А вот кто этот человек, на кого я сейчас смотрю, который, я так понимаю, похоронил герцога Себастьяна, это я бы даже не знаю, хочу знать, или мне даже не стоит спрашивать.
— Лия.
Пользуясь тем, что он замер, я вывернулась из его рук и вскочила. Стоя напротив него, игнорируя его жаркий взгляд, скользящий по мне, я о-о-очень тихо спросила:
— Невинная красивая вдова с именем и состоянием, да? Хороший муж, найденный королём? Тихая спокойная жизнь?!
Он всмотрелся в моё лицо, сощурился.
— Мама не могла тебе…
— Герцогиня Анна конечно не могла! — прошипела я. — Она и не делала! Если бы мой якобы покойный муж потрудился попрощаться со своей навязанной двухдневной женой, он бы может быть узнал о её внезапно обострившемся слухе! Но нет! Он решил даже не прощаться!!
Краем глаза я заметила упавшие со стены картины.
Незнакомец с лицом моего якобы покойного мужа откинулся на спинку дивана, закинул ногу на ногу и медленно улыбнулся, пристально глядя на меня.
— Лия, — улыбнулся он такой до боли полюбившейся мне улыбкой, что я чуть не расплакалась.
На диване под ним сломались ножки, но диван рухнул на пол без него. Мужчина с лицом герцога Себастьяна и янтарными глазами гармоничным движением успел вскочить на ноги и сделал шаг ко мне.
Я попятилась.
— Не подходи ко мне! — выкрикнула я, — даже не думай!
— Ты слышала наш разговор в переговорной, — улыбнулся он шире.
Сощурившись, с широкой улыбкой на лице, он скользящим хищным шагом подходил ко мне, а я пятилась от него, задыхаясь от бури чувств, разрываясь между желанием влепить ему пощёчину или броситься на шею за поцелуем.
— Ты оставил меня! Ты оставил меня думать, что ты…
Я начала задыхаться, краем глаза я заметила, что мои волосы поднялись в воздух, развеваясь от незримого ветра.
— Какая же ты красивая, — выдохнул он, пожирая меня глазами.
Это стало последней каплей. Я подлетела к нему и с силой замахнулась, чтобы ударить его по лицу.
Он перехватил моё запястье.
Я со всего маху, со всей переполняющей меня яростью ударила его магией, вложив всю бурю переполняющих меня чувств.
Герцог остался стоять так же ровно, проскользив назад на подошвах.
— Ух, да ты окрепла, — восхищённо выдохнул он. — Над ударом бы я ещё поработал, но…
В его другую щёку полетела моя свободная ладонь, которую он тоже перехватил.
В следующий миг я осознала себя прижатой к его каменному телу, с заведёнными назад руками. Он перехватил оба моих запястья своими стальными длинными пальцами, свободной рукой сжал мой подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.
— Я скучал, — прошептал он уже без улыбки, глядя мне прямо в глаза.
Я дёрнулась, попыталась ударить его набором быстрых заклятий. Но вдруг поняла, что вся моя сила до последней капельки увязла в его уверенных магических потоках, окутывающих, запутывающих меня бережно и неотвратимо.
— Очень скучал, — повторил он шёпотом.
Злые слёзы всё же прочертили мокрые дорожки по моим щекам.
— А если бы я не услышала? — глядя на него в упор, произнесла я. — Если бы не услышала?! Ты и правда оставил бы меня думать, что ты… Что ты… Ты оставил меня думать, что ты…
— Девочка моя… — он внимательно рассматривал моё лицо, будто видел в первый раз в жизни. — Мы были знакомы всего два дня, разве мог я…
— Вот именно! Ты мог! Для тебя два дня! А для меня… И эти три месяца! Для меня… Без тебя…
Я вдруг обмякла в его руках, плотно зажмурившись, чувствуя, что меня сейчас просто разорвёт от этого всего, от ощущения его тела, по которому я изголодалась, от убивающей меня обиды, переполненной яростью на него.
— Лия… — едва слышно прошептал он.
Я почувствовала его губы на щеке, сцеловывающие мои слёзы.
Он разжал пальцы, отпуская мои руки. Таким знакомым движением он прижал меня за талию к себе, погружаясь свободной рукой в мои волосы…
А я… прислонилась к нему щекой, глубоко вдыхая его запах, и громко разрыдалась.
Глава 18. Убежище
Я горько плакала, вцепившись в его расшитую золотыми нитями шёлковую рубашку, выплёскивая всё пережитое без него за все эти невыносимо длинные месяцы, чувствуя, как он гладит меня по голове и спине.
Он снова хозяйничал среди моей магии, выравнивая потоки, успокаивая бесконтрольные всплески.
Я плакала в его руках, оттягивая тот момент, когда нам всё-таки придётся поговорить.
Ведь я уже всё понимала.
Всё я понимала.
Он — тот, кто меня сейчас обнимал — так его и эдак раздери, был королём Дамианом вражеского королевства, по какому-то недоразумению или его ловкому трюку считавшемуся герцогом Себастьяном.
