он.
Маша круто развернулась и пошла домой.
– Да пошел ты!
Он недовольно побрел следом. Когда, придя домой, он собрался в спальню, то взял Машу за руку:
– Пошли.
Машу охватил прилив бешенства.
– Значит, он опять пьет это лекарство для возбуждения?! Она была зла и расстроена. Ей хотелось его убить! Ей так не хотелось его! Она взяла себя в руки, хихикнула дурочкой и сказала в надежде, что сможет избавиться от него:
– Я сегодня не могу, я заболела.
Он или не понял, или не захотел понять, но потянул ее сильнее. Маша попыталась вырватся, но он цепко держал ее за руку и, подойдя к кровати, завалил ее, накрыв своим тщедушным телом. Маша стала отбиваться, а он жалобным голоском поканючил:
– Ну, дай, ти амо, люблю…
– Фу! Нет, чтобы расцеловать, приласкать женщину, он просто канючит.
В хорошее время она бы его скинула с себя и ни на шаг не подпустила, но она все еще была без документов. Пермессу – разрешение на проживание в Италии – уже почти полгода делали, а без нее она здесь не человек. Маша очень боялась, что он позвонит в квестуру, где делают этот документ, и скажет, что он передумал с нею жить. Она еще чужая в этой стране. Она не знает их законов, не может говорить на их языке и ничего не понимает. Ее мужу глубоко наплевать на ее переживания и недовольства. Он видел и любил только лишь себя. Ему нужно было удовлетворить себя, любимого. А что Маше с ним холодно и одиноко, он этого и не замечал.
Лука, глубоко дыша, дрожа от нетерпения, быстро стянул с жены трусики. Он пыхтел над нею, а она лежала с чувством отвращения и глубокой тоски.
Как человека она его как-то терпела, жалела, но в постели он был противен и гадок. Она уже перестала настраивать себя на лучшее, ей не хотелось его ни целовать, ни ласкать, не хотелось прикидываться дурочкой. Но что делать? Ей нужны документы.
В течение недели он каждый вечер лазил на нее. И она с бесконечным отвращением терпела эти муки. На восьмой день у мужа опять начали наливаться кровью глаза. На этот раз он ее оставил в покое на полгода. Он каждый вечер обвязывал шею платком мол, болен, не трогать.
Маша наконец-то получила пермессу – разрешение на проживание в Италии. Но, как оказалось, этот документ действителен лишь два года. А брак с иностранцем действителен лишь через три года и три месяца. Это значит, что ей нужно жить с ним до получения следующей пермессы.
– О, Боже мой! – Маша потихоньку проревела весь день.
А он и не заметил ее печальных и зареванных глаз. Она просто не могла больше с ним жить. Как ей хотелось вернуться домой, в Россию. Но как же оставить здесь своих любимых детей. Тем более что и у дочери не все гладко. Марио, очень добрый и хороший человек, но когда доходило до финансов, Даше приходится устраивать скандалы, вплоть до собирания чемоданов, чтобы вернуться в Россию. Он был не беден, в банке у него достаточно круглая сумма лежала, но он так воспитан, что из банка деньги брать нельзя. Туда нужно их постоянно вкладывать на будущее.
Даша ругалась:
– Какое будущее? Тебе уже пятьдесят лет. Ты что, еще сто лет собираешься жить! Ты разве живешь? Ты существуешь! Ешь что попало, что подешевле. Одеваешься в одежды, из которых давно вырос. В доме у тебя пусто и некрасиво! Деньги нужны, чтобы хорошо жить, а не чтобы они в банке лежали!
Но у Марио на этот счет был свой противоположный взгляд и переубедить его было невозможно. И все же он побаивался, что молодая и такая любимая жена вдруг уедет и увезет с собой этого чудесного малыша, к которому он прикипел сердцем. И он иногда давал жене денег на ее прихоти. Постепенно на столе у них появилась хорошая еда. Дом наполнился разными красивыми вещами и цветами. Дочь приодела себя, сынишку и мужа. Марио очень нравились изменения в доме, но его старая мать иногда бурчала.
– У нас же все есть, зачем покупать? Деньги нужно экономить.
И иногда Марио просил Дашу:
– Не показывай родителям.
А Даша думала:
«Бедный мой муж. Он, видать, не такой уж и жадный. Он просто боится своей мамы».
Однажды зайдя на кухню, она услышала, как мать ругает Марио:
– Если ты так будешь тратить деньги, ты быстро станешь нищим.
Даша сделала вид, что не поняла. Она знала, что денег у них достаточно и нищими они не станут, если акции, в которые вложены деньги, не прогорят.
Даша позвонила матери:
– Ма, мы завтра приезжаем на меркату и хотим тебя с собой забрать к нам.
Маша обрадовалась:
– Да, да, конечно, я жду.
Как только поженились, она сразу установила, что раз в неделю она будет ездить к дочери. Муж был не очень доволен, но разрешил. Этот день один раз в неделю был ее отдушиной, ее спасением. Это были самые счастливые дни в ее жизни. Ее доченька и внучек наполняли ее любовью и радостью, давали силы, чтобы выжить в той серости, в которой она жила. Маша думала:
«Как же я их люблю! Как я счастлива, когда смотрю в их любимые глазоньки, когда держу за ручонку моего дорогого внучка и слушаю, как он мне рассказывает что-то на русском вперемежку с итальянским. Я становлюсь, самой счастливой женщиной на Земле и никто не переубедит меня, что моя любовь к детям моим – это высшее счастье на свете».
В дом Марио они приехали к обеду. Быстро накрыли стол, пообедали и Маша пошла играть с Димочкой.
– Маша, я хочу походить на руках. Держи меня за ноги, – сказал малыш. Бабушка взяла его за ножки и сказала:
– Не ходи в коридор, давай только по коврику в комнате, а то ручки вымажешь.
– А что? Ты боишься, что у нас в кране не будет воды? – полюбопытствовал мальчик.
– Нет, я боюсь, что тебя под тот кран потом не затащишь, – улыбнулась Маша. Когда ему надоело ходить на руках, он побежал в коридор, поймал кошку:
– Погладь ее, смотри, какая она красивая.
Пока Маша гладила кошку, Димочка рассказал, что кот Лийло бегал к своей девчонке и его задавила машина. Они с папой очень расстроились и закопали его в огороде. Потом он притащил картинки с флагами и гордо похвастался:
– Это все папа нарисовал. – Он любил
