Это событие в большей или меньшей степени занимало его в течение почти десяти лет, и можно сказать, что оно оказало одно из формирующих влияний на его развитие как молодого человека и на то, как ему предстояло встретить и решить проблемы в будущем, когда он станет королем Англии. В чем это выражалось? Как принц, он отвечал за ту часть Уэльса, которая составляла его княжество, а также за ту, которая составляла Уэльскую марку. Его личный интерес к первому (который включал Флинтшир, Англси, Кернарвоншир, Мерионетшир на севере Уэльса, а также Кардиганшир и Кармартеншир на юге Уэльса) легко понять. Как принц Уэльский (титул, восходящий к 1301 году) он не имел синекуры, и, как не раз напоминали ему отец и парламент, он был обязан управлять этими графствами, по крайней мере, в мирное время, за счет доходов своего княжества. Восстание Глендовера лишило его эффективной власти в этих краях и средств, как в плане рабочей силы, так и финансовой поддержки, для восстановления своего княжеского статуса и утверждения власти английской короны в тех районах, которые поддержали восстание. Для принца значение этой войны заключалось в том, что он боролся за возвращение своей вотчины, пожалованной ему в октябре 1399 года, из-под контроля "мятежников"[132]. Использование этого слова немаловажно; всего несколько лет спустя оно будет свободно использоваться для обозначения тех, кто выступал против английского правления в Нормандии и других частях Франции. Будучи принцем, а затем и королем, Генрих проводил большую часть своего времени в войнах с теми, кто выступал против него. Война должна была стать определяющим фактором в его карьере и в формировании его характера.
Как граф Честера Генрих также отвечал за графство, которое пользовалось большой благосклонностью Ричарда II и которое, как показали смуты 1400 года и восстание Перси в 1403 году, все еще было далеко не лояльно к дому Ланкастеров. Однако после поражения Перси в 1403 году политическая жизнь в графстве стала более спокойной. В последующие годы графству предстояло сыграть важную роль в снабжении войск деньгами и людьми для войны: деньгами — в основном для гарнизонов северного Уэльса, людьми — для гарнизонной службы и более активных боевых действий против повстанцев по всему Уэльсу. Наряду с Ланкаширом и Дербиширом, Чешир обеспечил поставку большого количества солдат, которые служили в Северном Уэльсе в эти годы, а также во Франции в последующие годы.
Сразу же место действия войны переместилось в южный Уэльс, тем самым вовлекая принца в оборону не только своего княжества, но и марки. На этой большой территории южного и восточного Уэльса английское влияние было сильнее. В городах, в частности, бюргерство играли важную роль (как и призывал их парламент) в защите английского дела и интересов, особенно в тех местах, где лояльность была под подозрением. Необходимость помощи в этой защите теперь лучше понимали те английские лорды, которые владели значительными землями в этих частях Уэльса. Поскольку доходы лордов марки могли быть значительными, некоторые из них были напрямую заинтересованы в защите части своих больших владений, которым угрожали или, как это иногда случалось, контролировали валлийцы. В этом они были солидарны с принцем. Так получилось, что члены нескольких знатных английских семей участвовали в войне, причем делали это не только за короля или принца, но и за себя. Частые парламентские призывы этих семей к прямой военной помощи и действиям наконец-то были услышаны[133].
Кроме того, мы должны отметить тех людей, кто был тесно связан с принцем, некоторые из них были аннуитантами, другие получали плату за услуги, выполняемые ими при дворе или администрации принца, людей, которые помогли создать группу, связанную лично с ним в войсках, которыми он руководил, многие из которых присутствовали, когда условия сдачи Аберистуита были разработаны в городе 12 сентября 1407 года[134]. Восстание в Уэльсе имело важный эффект в том, как оно объединило людей из разных групп и разных местностей вокруг личностей короля и принца. Джон Гонт, как было замечено, поощрял преемственность службы, поддерживая и укрепляя семейные узы среди тех, кто служил ему[135]. Став королем, Генрих IV продолжал нанимать людей, которые уже служили ему в качестве графа Дерби или герцога Херефорда, некоторые из них принадлежали к семьям, члены которых были на службе у Гонта. Молодой принц следовал этой традиции. Список тех, кто находился на его службе в Уэльсе во втором квартале 1403 года (который закончился восстанием Перси), показывает, как земли, сюзереном которых он был, обеспечивали его людьми, готовыми присоединиться к нему на войне. Джон Четвинд получал от Генриха IV ренту с герцогства Ланкастер и плату от принца как герцога Корнуолла; в то время как Джон Уотертон был одновременно аннуитантом и кормленцем герцогства Корнуолл[136]. Джон Стэнли был чеширским рыцарем, преданным принцу, который позже назначил его лордом Мэна; в то время как сэр Томас Танстолл, сэр Уильям Харрингтон и Хью Стэндиш были среди тех выходцев из герцогства Ланкастер, которые были с принцем тем летом[137]. Как уже отмечалось, Шропшир и Херефордшир, графства, которые больше других страдали от угрозы вторжения валлийцев, предоставили принцу ряд сторонников, среди которых выделялся сэр Джон Олдкасл,[138] который был аннуитантом герцогства Ланкастер в правление Генриха IV. Внимательное изучение тех, кто находился на службе у принца, показывает, что война стала причиной поступления многих из них на службу, а также причиной того, что они остались на ней. О мудрости принца говорит то, что с ранних лет ему нравились солдаты, верность которых он был готов вознаградить.
Какие военные уроки мог извлечь принц из этих лет становления его как молодого полководца и лидера людей? Мы можем предположить, что он осознал важность контроля над укрепленными городами и замками. Великие эдвардианские замки Бомарис, Конви и Харлех были не просто престижными символами власти, потери которых англичане должны были остерегаться, а захват которых валлийский летописец мог записать с гордостью[139]. Для обеих сторон они были эффективными инструментами власти, не в последнюю очередь благодаря тому, что, будучи прибрежными замками, они могли принимать людей, провизию и оборудование доставленными по морю, в случае англичан, из Бристоля или Честера, или, в случае валлийцев, из других частей Уэльса или даже из Франции. То значение, которое придавалось сохранению этих больших замков в лояльных руках, показывает, насколько ясно советники Генриха IV оценили практическую ценность сохранения контроля над ними для английского дела: крупные замки были сильны гарнизонами, которые к них содержались; малые замки, расположенные в основном в глубине страны,
