Клео от всего этого просто тошнило. Эрон вел себя так, словно родился с лимерийской кровью в жилах. Раньше Клео закрыла бы на это глаза, списав на попытку выжить под властью победоносных врагов. Но Эрон исполнял все, что от него требовали, с величайшей готовностью и с улыбкой на лице, словно наслаждаясь ролью дрессированной собачки при Кровавом короле.
– Думаю, ты забавляешь его, – не удержавшись, откровенно высказалась Клео. – Молись богине, чтобы доказать королю свою полезность, прежде чем ему надоест забавляться.
– Я и тебе мог бы пожелать того же самого, принцесса, – ровным голосом ответил он.
– А как вы собираетесь поступить с картинами, государь Эрон? – слегка язвительно спросила Мира. – У себя в покоях повесите?
Некогда Мира тоже вздыхала по юному красавцу-придворному, но те времена давно миновали: девушка поняла, чего он в действительности стоил. Этот человек мать родную продал бы демону из страны мрака, пообещай тот ему взамен хотя бы тень королевского благоволения.
– Их сожгут, – просто ответил Эрон, и у Клео кольнуло сердце. А он добавил с ухмылочкой: – Королевский приказ!
Жуткая мысль о том, что портреты ее предков вскоре будут уничтожены, удивительным образом ниспослала Клео спокойствие. Спокойствие, в котором таилась сила. Просто огонь ее ненависти сделался ледяным.
– Я не забуду этого, Эрон.
– Государь Эрон, – поправил он самодовольно. Стражники как раз сдернули со стены портрет Эмилии, и он кивнул им: – Отлично! Вынесите наружу и оставьте покамест возле конюшен. Пускай зарастут грязью, как твой недоумок-дружок.
– Недоумок-дружок? – тихо и осторожно переспросила Клео.
– Не устаю удивляться, почему молодчик еще дышит. Однако возня по колено в навозе – справедливое наказание за…
Но Клео уже спешила прочь по коридору, уводя с собой Миру.
– Клео? – неуверенно обратилась к ней та. – Куда ты… мы?
– Думается, я знаю, куда делся Ник.
У Миры округлились глаза.
– Тогда поспешим!
Не обращая внимания ни на стражников по углам, ни на Эрона, устремившегося следом, Клео с Мирой быстро шли через замок. Пусть принцесса теперь и жила здесь на положении почетной пленницы, это был по-прежнему ее дом, и все хитросплетения здешних коридоров были ей известны лучше, чем кому бы то ни было. Детьми они с Эмилией играли здесь в прятки, скрываясь от нянек, правда нянькам эти игры почему-то не особенно нравились.
И вот наконец они выбрались во внутренний двор, где в кольце стен росли целебные травы, яблони и персиковые деревья, а сирень, как раз вошедшая в пору цветения, наполняла воздух густым ароматом. Полная луна ярко светила, озаряя извилистую мощеную дорожку.
Никто не пытался остановить Клео. Она пересекла двор, открыла ворота, одолела еще один длинный коридор – и наконец вышла из замка с восточной стороны, туда, где размещались конюшни. Мира по пятам следовала за подругой. За конюшнями раскинулся Золотой город, в котором по-прежнему жило несколько тысяч оранийских подданных. Здесь Клео чувствовала себя почти свободной – с того самого времени, когда король Гай разрушил ее мир и захватил отцовский престол. Не подлежало сомнению, что, вздумай она проникнуть за внешние стены, ее перехватят и силой препроводят назад.
Только сегодня она помышляла вовсе не о побеге.
Чем ближе девушки подходили к конюшням, тем гуще делался запах навоза. А потом они увидели Ника.
– Клео… – прошептала Мира. И добавила уже громче: – Клео, ты была права, он здесь!
Сердце принцессы уже колотилось у горла. Девушки разом сперва ускорили шаг, а потом и бегом бросились к Нику. Другие конюхи с интересом следили за происходившим. При виде Клео с Мирой Ник вытаращил глаза и уронил ведерки, которые нес, расплескав их содержимое. А подоспевшая стража остановила девушек, не позволив им приблизиться к Нику.
– Руки прочь! – возмущенно закричала принцесса. – Ник! Ник, у тебя все в порядке?
Ник уверенно кивнул:
– В полном! Девчонки, вы не представляете, как я рад вас видеть!
– Пусти! – отбивалась Мира от державшего ее стражника.
Эрон лениво приблизился к ним и встал поблизости, сложив на груди руки и держа в пальцах зажженную сигару.
– Похоже, я нечаянно выдал маленький секрет? Что ж, не важно, от этого все равно ничего не изменится.
– Ты так думаешь? – парировала Клео. – Теперь, когда я знаю, что сталось с Ником, уж я позабочусь, чтобы его избавили от такого низменного труда!
– Ты совсем запуталась, принцесса. Продолжаешь думать, будто у тебя еще есть здесь немалая власть.
– А ты думаешь, будто у тебя есть хоть какая-то…
– Он работает по колено в конском навозе, потому что таково его наказание. Если хочешь знать мое мнение, за то, как он поступил с принцем Магнусом, ему вообще полагалось бы умереть!
Память услужливо подсунула Клео картину, о которой та старалась не думать. Безвольно раскинувшееся тело Теона, его устремленные в небо невидящие глаза. Кровь на лице Магнуса – это Клео вцепилась в него ногтями, когда принц попытался поставить ее на ноги. И камень, метко запущенный Ником ему в голову… Клео тогда завладела тяжелым мечом и едва не всадила его в грудь оглушенному принцу, но Ник, убоявшись последствий убийства коронованной особы, остановил ее. И ограничился тем, что лишил Магнуса сознания, а с ним и возможности пуститься за ними в погоню.
«Прости меня, Теон! – мысленно взывала она. – Прости… прости! Это я привела тебя к смерти. А потом не сумела отомстить».
Глаза жгло, но Клео так и не заплакала. Ей нужна была память о Теоне, о его мужестве и непоколебимой вере в нее. Эта память станет ей опорой. Плакать без толку, слезы ничем не помогут. И приказывать без толку. Эрон прав: теперь у нее здесь ни власти, ни влияния. Она стала никем.
И тем не менее…
Она вновь повернулась к Эрону. На сей раз – с улыбкой.
– Да ладно тебе, – почти промурлыкала принцесса. – Ты же был когда-то нашим общим другом. И очень хорошим. Не может быть, чтобы все это пропало бесследно, ведь некоторые вещи не меняются. Мира так долго считала, что ее брат погиб… Так не разлучай их. Пожалуйста!
Эрон, похоже, ждал от нее яростной вспышки, и внезапная сердечность заставила его растеряться. Он мгновение поколебался, будучи явно озадачен, но потом все же кивнул стражнику, который держал Миру. Тот выпустил девушку, и она бросилась в объятия брата.
– Мы тебя нигде найти не могли, – задыхаясь, рассказывала она. – Как же я о тебе беспокоилась!
– Ох, Мира… – Ник крепко обнял сестру и зарылся носом в ее пышные волосы. – Честно тебе скажу: я и сам о себе здорово волновался.
Она чуть отстранилась и сморщила носик:
– Ну и запашок от тебя…
Ник громко рассмеялся и провел пятерней по растрепанным и свалявшимся рыжим вихрам.
– И я тоже рад видеть тебя, сестренка.
– Спасибо тебе. – На сей раз улыбка, которой Клео одарила Эрона, была искренней.
Он с кислой миной смотрел на брата с сестрой.
– Запомни, Клео, теперь ты передо мной в долгу.
Она с усилием удержала на лице любезное выражение.
– Ну конечно, государь Эрон.
Тот заулыбался, очень довольный.
Клео тоже была довольна. Как, оказывается, легко при необходимости управлять этим глупцом!
Потом стражники препроводили Клео в ее покои и затворили за ней дверь. Она знала, что по крайней мере один останется на посту до самого утра, чтобы ей и в голову не приходила мысль о побеге. В прежние времена она, бывало, шла к сестре и спускалась с балкона по плющу, но в ее спальне ничего подобного не было. От окна до земли – тридцать футов отвесной стены.
Может, король прилюдно и называл ее почетной гостьей, но сейчас Клео чувствовала себя самой настоящей военнопленной. Стоило порадоваться уже тому, что ей вернули ее собственные покои. Непосредственно после битвы здесь на несколько дней разместили Люцию. Потом для заболевшей лимерийской принцессы подобрали новые комнаты.
А еще воссоединение Ника и Миры вселило в душу некую надежду на то, что все может еще измениться. Она оказалась права: Ник уцелел. Ему не помешало бы тщательное мытье, но, главное, он был жив!
Пожалуй, можно было даже кое в чем сознаться себе. Ее в самом деле удивило то, что Магнус не потребовал головы виновного. Неужели он и правда считал работу на конюшне достойным наказанием?
– Он все равно жуткий тип, – еле слышно прошептала принцесса. – Но Ник жив и здоров, спасибо и на том.
В ее покоях было темно. Взгляд Клео постепенно сместился к каменной стене рядом с туалетным столиком: там она спрятала аметистовый перстень. Руки так и чесались вытащить заветный перстень и надеть на палец. Ощутить прохладу золотого ободка, вес камня… Взять в руки нечто осязаемое – и способное помочь ей. Нечто, связывавшее ее с семьей. С историей. С самими элементалями…
Завтра она непременно продолжит свои библиотечные поиски. Должно же там наконец найтись хоть что-нибудь про это кольцо и про то, как им правильно пользоваться! Помнится, Эмилия подолгу засиживалась в книгохранилище, читая и ради дела, и просто из удовольствия. А Клео библиотеки избегала. Теперь все иначе. Потому что где-то там, среди тысяч книг, выстроившихся по стенам, таился ответ на мучившие ее вопросы.
