– А что там такого может делаться? Что ж так ты разволновался, сержант? Гордеев все уже проверил, – спокойно ответил лейтеха, подмигнув Антону. Оба захихикали.
– Андрюх, не бди. Бойцы твои на левом фланге окопчики себе мастерят. Я за ними приглядываю. Павленок у нас наблюдатель. Осматривает окрестности на случай внезапного появления противника. Остальной личный состав подразделения отдыхает, товарищ главнокомандующий. – Тоха лихо козырнул, не вставая.
– Садись, Андрей, докладывай, – уже серьезно сказал лейтенант. – Что такое ты там обнаружил?
– Да лощинка там, вся в валунах, можно прямо сюда подойти совершенно незаметно. Надо ее как-то прикрыть. Думаю двоих – троих бы туда посадить. А я к своим пойду. Где вы их бросили?
– Да где ж я тебе троих-то найду? – отозвался лейтенант. – Народу у нас немного. Ты вот что… Бери-ка этого наблюдателя, как его, Павленка, и как-нибудь с ним закрой эту лощину.
– Так у меня ж своя тройка. С ними я должен быть. Я их сюда вел, мне с ними и сидеть.
– Это приказ, сержант. Нечего разговаривать, привел и привел. Дальше я командовать буду. – Лейтенант стал суровым.
– Да не волнуйся ты, Андрей, добавил он. – Вот сержант, заместитель командира взвода, твой же друг. Присмотрит за ними. Бери этого и иди. Потом, часа через два, сменим вас, тогда поспишь в своем одеяле, отдохнешь.
Не сказав ни слова, Андрей повернулся, подхватил свой вещмешок с прицепленной к нему каской и пошел по северному скату к лощине. Он услышал, как Тоха окликнул Павленка и приказал тому следовать за сержантом. «Плохо все, – думал Андрей. – Не так, как задумывалось. Павленок этот прицепился, счастье и богатство, век бы не видеть такого бойца».
Он припомнил, как полгода назад прибыли в батальон молодые солдаты, специалисты из учебок. Среди них был и Павленок. Ничем он особо не выделялся, может, только вид был поглупее или просто научился «дурака включать» раньше других. Но особых претензий к нему не было. Но вот в середине лета пришла разнарядка направить в полк водителей-автомобилистов. Поговаривали, что потом и дальше, в Кундуз. Поговаривали, что поведут очередную колонну, а «рулей» не хватает. Выяснилось, что подходящим специалистом был именно Павленок. Он и поехал. Про него скоро забыли и не ждали увидеть снова. Но через месяц он неожиданно вернулся в батальон. Только вернулся каким-то уж совсем странным, видимо, дурак включился в нем окончательно. Службу он тащить перестал, соображать тоже. Его били – не помогло. Слегка почморили – то же самое. На «губу» сажали – без результата. На кухню приставили – все из рук валится. Совершенно стал отвязанный боец, просто шут гороховый. И тогда на него махнули рукой, перестали замечать командиры и солдаты. На посты иногда ставили, но на войну больше не записывали, и даже на разводы он не ходил. Андрей не раз видел, как во время построений и разводов, когда взводы выстраивались на плацу, где-нибудь поблизости, над дувалом или из-за дерева, показывался Павленок, пялился на них и гыкал, выкатывая глаза. Офицеры делали вид, что не замечают его, солдаты ржали и незаметно грозили кулаками, но наказывать или бить его никому не хотелось. Одно слово – отморозок! Таких не трогают. Интересно, думал иногда Андрей, что такого с ним случилось в той колонне? И чего он такого насмотрелся, что так ударило по башке? Или он решил, что такое поведение – самый лучший способ избегнуть гибели в этих горах. Что ж, возможно, он и прав. Только тогда выходит, что никакой он не дурак, а поумнее всех нас будет… И все же Андрей немного жалел этого неказистого дурня. Даже помнил, что зовут его Мишей и родом он из-под Винницы. Как-то раз, оказавшись с ним в паре на ночном посту, попытался выяснить, что же произошло с человеком, разговорил понемногу и был удивлен разумностью его суждений. Но в самый разгар общения Мишаня как будто вдруг испугался чего-то, снова включил дурака, и Андрей махнул рукой. В самом деле, какое ему дело, как решил выживать здесь человек?
Добравшись до начала лощины, Андрей подождал Павленка и повел его между камнями. Подобрались ближе к краю. Андрей показал ему камень, велел надеть каску, занять позицию и наблюдать. Павленок послушно опустился на землю, положил ствол автомата на камень, снял панаму, нахлобучил на свою дурную башку каску и принял вид наблюдателя. «Зеленая, – глядя на бликующую краску стального шлема, отметил для себя Андрей. – Даже не обшил, чмошник, тканью от старого хэбэ!» Что-то в его позе и движениях настораживало Андрея. Какое-то подчеркнутое усердие.
– Мишаня, смотри в оба, – проговорил он негромко. – Я тут рядышком покемарю, а ты пока посмотри. Потом я тебя сменю, ты поспишь, отдохнешь. А то ты, скотина, последние два часа только и делал, что отдыхал, теперь пахать будешь!
– Зрозумив я, товариш сержант. Спите, будь ласка, я постежу.
– Ты мне не стежи, а наблюдай, понял! Если что – сразу буди.
Андрей огляделся в поисках места на солнышке, оно нашлось в нескольких метрах от Мишани. Садясь на землю, Андрей почувствовал, как сладко заныло все тело в предвкушении настоящего отдыха. Глаза заволакивало дремой, и он вдруг понял, что с самого момента выхода на вершину глаза его просто слипались и только чудом еще не закрылись. Теперь, когда тело растянулось на земле, они сомкнутся окончательно и разлепить их в ближайшее время будет невозможно. «А как там Мишаня?..» – было последней мыслью, с которой он провалился в темноту. Но мысль все же всколыхнула что-то в голове, какой-то участок мозга зацепился за нее и успел подать команду: «Тревога!!!»
Андрей открыл глаза, сделал над собой усилие и сел. Павленок уже не лежал за камнем, а сидел, придурок, привалившись к нему спиной и боком. Голова его еще двигалась вперед, свешиваясь на грудь. Боец спал.
– Сука! – зашипел Андрей. – А я-то совсем, что ли, двинулся, дед Советской Армии? Он же не черпак, не годок. Так только, по сроку службы, а на самом деле – колпак колпаком. А я с ним, как с нормальным… Сдурел!!!
Андрей пошарил рукой по земле, подобрал небольшой камешек, прицелился и несильно кинул в голову Павленку. Камень звякнул по каске, голова вскинулась и повернулась почти на сто восемьдесят градусов, заворачивая Мишанину шею в узел. Андрей увидел отвисшую челюсть и выкатившиеся из орбит, полные ужаса глаза.
– Ты не спишь, Павленок? – с холодным безразличием спросил Андрей.
– Никак нет, товарыщ сержант, не сплю. Я дывлюся. Чэргую. Наблюдаю, – поправился он.
– А… Ну, наблюдай, наблюдай, – согласился Андрей со злорадством.
Он снова лег и сделал вид, что собирается заснуть. Через пять секунд, открыв глаза, он увидел то, что ожидал. Павленок, свесив голову, спал. Нужно было бы встать и ударить его, но Андрей понимал, что это бессмысленно. Никакая сила, даже угроза смерти, не выведет сейчас этого человека из сна. Он уже прошел свой предел страха смерти еще там, на подъеме. Ему уже все равно, будет ли он жить или нет. Он сломан. Возможно, навсегда. Но ему-то, Андрею, еще не все равно! Андрей понял, что уже не хочет спать, поднялся и на коленях подполз к Павленку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
