Я же в это время, не теряя времени даром, уже заталкивал шомполом в ствол новые патроны.
Наступило затишье. За окном до сих пор раздавалось рычание, но на этот раз монстры держались далеко от дома: похоже, стрельба всё же их напугала. Но они чуяли добычу и никак не желали уходить. Наверху раздались выстрелы. Пробегавшая под окнами «собака», завизжала и закувыркалась в снегу. Тела остальных уже начали тлеть. Потом грохнули ещё два выстрела: один — наверху, другой — из соседней комнаты.
— Маски! — крикнул Томаш, заметив тление.
Из холщовых мешков, носимых через плечо, мужики извлекли кожаные маски и надели их. Те полностью закрывали голову и имели круглые «глаза», тем самым напоминая старые противогазы, только без фильтров.
— Где твоя маска? — спросил меня Томаш.
— Нету, — пожал я плечами.
— Совсем дурень что ли? Пеплом надышаться хочешь?
Со второго этажа спустился Йозеф с остальными тремя. Лица их тоже были закрыты кожаными «противогазами».
— Уходим, — сказал он. — Савва соберёт пепел.
Приоткрыв дверь, Йозеф прицелился в кого-то из пищали и выстрелил. Закинул пищаль за спину, взял в руки мою фузею и вышел, направив ствол в сторону, где бродили существа. Мы тоже покинули дом. Грохнули ещё два выстрела — это мужики стреляли по морам, которые теперь расхаживали вдалеке и завывали, не рискуя подойти ближе.
Мужик в кушаке достал из заплечного мешка бронзовый сосуд с завинчивающейся крышкой и совочек, надел толстые кожаные перчатки и принялся собирать пепел с одного из трупов, который уже почти обратился в прах.
Остальные в это время по очереди стреляли в существ, не давая им подходить. Тех осталось совсем немного, и с каждым выстрелом становилось всё меньше и меньше. В конце концов, они ушли, но с соседних улиц по-прежнему доносились жуткие завывания, от которых мороз бегал по коже. Мне казалось, я уже привык к ним. Нет, к такому невозможно было привыкнуть.
Когда пепел был собран, мужики перезарядили ружья, сняли маски, и мы потрусили по улице в сторону, противоположную той, откуда пришли моры.
Мы бежали по нашим же следам, а позади раздавался вой. Кажется, моры не последовали за нами, но всё равно было страшно. Мёртвый город ожил. Твари теперь знали о присутствии посторонних.
Миновали двор, в котором мне встретилась компания. Все мы выдохлись от непрерывного бега, и теперь люди тяжело дышали и кашляли. Я спросил у Томаша, далеко ли идти. Тот ответил: далеко. Часа два предстояло топать.
Вдруг все встали, как вкопанные. Мы вышли в богатый квартал: впереди возвышались дома с пышной лепниной, скульптурами и колоннадой, а на горизонте виднелся дворец на горе. Он очень чётко прорисовывался на фоне серого неба и, казалось, что до него уже рукой подать. Вот только не смена архитектуры, и не замок заставили мужиков замереть в ужасе. Прямо перед нами следы резко оборвались. Дальше было нетронутое белое полотно.
Мы все стояли, как поражённые громом, и смотрели на обрывающийся след. Люди выглядели так, словно им только что зачитали смертный приговор. А я даже не сразу понял, что всё это значит.
— Сдвиг, — наконец, проговорил старик Томаш. — Паршиво…
Глава 7
Я быстро осознал всю бедственность нашего положения. Перемещение в Явь возможно лишь в определённой точке, а из-за сдвигов, из-за которых, как я понял, кварталы города перемешивались случайным образом, а то и вовсе пропадали, в эту точку нам теперь не попасть.
Рухнула последняя надежда. Что делать дальше, никто не знал. А у меня ещё и вопросов — куча. За какие-то пару часов с момента моего знакомства с этой загадочной компанией, я увидел и услышал столько странных и непонятных для себя вещей, что голова шла кругом. Но все эти вопросы сейчас отодвинул один: «Что дальше?». Мои спутники были озадачены тем же самым.
— Кто-нибудь знает этот район? — первым нарушил молчание длиннобородый Савва, оглядываясь на своих приятелей. — Бывал тут кто?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Все отрицательно покачали головами.
— Я никогда не забредал в высокие районы, — ответил Томаш с тоской в голосе. — Никто туда не ходит, кроме светлейших.
— И что делать? — пробасил белобрысый.
— Думать надо, — буркнул Йозеф.
— А что думать-то? — возразил Савва. — Надо искать дорогу.
— Если сдвиги начались, — рассудительно проговорил Томаш, — хоть обыщись. Пустое это.
— А что тогда? Здесь что ли стоять и сопли жевать?
— Зря мы это затеяли, — хмуро проговорил Вторак. — Так и знал ведь, что ничего путного не выйдет. Боги прогневались на нас.
— Ладно, мужики, спокойно. Я думаю, надо просто поискать другую точку, — рассудительно произнёс Томаш. Казалось, старик меньше всех был обеспокоен случившимся. — Вон, Ванька Блоха, говорят, несколько раз такое проделывал. Выходил в поле и настраивал порт на нужный лад. Долго это, конечно, но что ещё остаётся?
— Только он пропал два года назад, — напомнил Йозеф.
— Ванька Блоха был путеводчиком умелым, — закивал Савва. — А ты что, Йозя, не умеешь, что ли, порт настроить?
— Всё я умею. Опасно это.
— А как иначе-то? — хмыкнул Томаш. — Есть другие мысли?
— Ладно, ладно, уболтали, — проворчал Йозеф. — Только надо открытое место найти. Ближайшее поле там, если ничего не изменилось, — он указал туда, откуда я пришёл. — Туды надо.
Йозеф свернул на узкую улочку, мы последовали за ним. А у меня из головы никак не выходил дворец на скале, до которого сейчас, казалось, рукой подать.
— Что в том дворце? — спросил я у идущего рядом Томаша. Старик был настроен ко мне благожелательнее остальных, и я решил воспользоваться этим и разузнать, что смогу.
— Там живёт хранитель Велимудр, — ответил Томаш. — Он следит за Сном, знает обо всём, что тут творится. Если не по нраву ему что придётся, может и мор наслать на сноходцев, а порой, наоборот, и уберечь может. Поэтому прежде, чем в Сон идти, всегда следует принести жертву хранителю Велимудру. Вот только попасть в тот дворец невозможно, хоть его и видно почти из любой точки Сна. Сколько бы ты ни шёл, гора будет отдаляться от тебя.
— Ты, похоже, много знаешь об этом месте, — заметил я.
— Не больше, чем остальные, хоть полжизни и брожу тут. Даже вон, отметины имеются, — Томаш скривился в усмешке, указав на свои шрамы.
— Моры?
— Да, пошли как-то раз: я и ещё одиннадцать парней. Нарвались на стаю собак, вот как сейчас. Попужали их маленько. Думали — всё. А хрен там! Уже было ушли, а тут как попёрли изо всех щелей. Двое тогда выжили. Не знаю, каким чудом, но в тот день хранитель Велимудр смилостивился надо мной. Да… Бывает и такое.
— А ты слышал когда-нибудь о девушке с длинными белыми волосами, которая обитает во Сне? — спросил я, увидев, что старик весьма охотно идёт на контакт.
— А ты почему интересуешься? — прищурившись, посмотрел на меня Томаш.
— Видел, — честно ответил я.
— Стефанианцы называют её Тирской блудницей. Якобы она ихнего пророка Стефана соблазняла, а теперь ищет юношей и уводит в Кошмар, обрекая там на вечное рабство Но это стефанианские страшилки. Ни от одного сноходца не слышал ничего подобного. А где ты её видел? Может, померещилось?
— Может, и померещилось, — пожал я плечами. — А кто такие стефанианцы?
Старик рассмеялся.
— Да тебе, похоже, неслабо так голову отшибло. Кто такие стефанианцы? Да те, кто верят в Стефана Спасителя, кто же ещё? Они это место Сном и обозвали. Якобы, одна их святая спит и видит сон, — Томаш ухмыльнулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А вы во что верите?
— А мы верим в старых богов, почитаем великого Тэнгри и детей его: Диеваса, Перкунаса и Фрейю. А стефанианцы отвергли родных богов, заменив их заморским Безликим Богом и своим пророком, Стефаном. Ты-то сам в кого веруешь? Али даже с этим запамятовал? — на губах старика показалась ехидная усмешка.
— Может, хватит болтовни? — обернулся к старику Йозеф. — Тут нас на каждом шагу сожрать могут.
