— Не сомневаюсь, что теперь от местных проблем останутся лишь воспоминания, — усмехнулась Бороднянская. Зря она так. Женьку надолго не хватит, и тогда гражданочке мало не покажется. Подружка изобразила на лице радость, близкую к блаженству, и спросила:
— Валера нам сообщил, что ваш муж писатель. У него другая фамилия или он пишет под псевдонимом?
Леди дважды поморщилась, первый раз, когда Женька назвала нашего нового знакомого Валерой, второй — при слове «писатель».
— Мой муж пока не издал ни одной книги, — скороговоркой выпалила Бороднянская, — если вы это имеете в виду. Сейчас хорошему писателю очень трудно пристроить свою вещь.
— Не сомневаюсь, — хмыкнула Женька. Лидия Артуровна нервно задвигала губами, но сочла за благо промолчать. Между прочим, правильно.
— Здесь собираетесь остановиться? — спросила она без намека на приветливость.
— Конечно. В деревне электричества нет.
— Ах, да… эта ужасная история. Что ж, встретимся за ужином. — Лидия Артуровна сошла со ступенек и добавила, обращаясь к блондину:
— Я решила покататься на лодке. Не желаете составить компанию?
— Что вы, здешние лодки вызывают у меня ужас. К тому же кто-то должен развлекать наших гостей до появления Марьи Павловны. А супруг вам компанию не составит?
— Он после обеда ушел побродить немного. У него творческий кризис.
О творческом кризисе Бороднянская говорила как о насморке. В общем, женщина показалась мне довольно странной, неестественной, что ли, точно играла роль, которая была ей не по силам.
— Очень милая дама, — заметил Валера, когда она скрылась за деревьями.
— По-моему, она ужасно скучает, но терпит, надеясь, что пребывание здесь поможет мужу.
— Творческий кризис — штука суровая, — вздохнула Женька.
— Что, если нам немного прогуляться? — предложил Валера, мы согласно кивнули и не спеша отправились в сторону реки. Парковая ограда во многих местах рухнула, и мы, не заметив, как покинули территорию дачи, оказались в лесу. Идти по тропинке можно было только вдвоем, оттого я поотстала, не особо прислушиваясь к разговору, который вели между собой Женька и Валера. Неожиданно я споткнулась о торчащий камень, оглянулась и заметила, как возле дома мелькнуло что-то белое. Я присмотрелась и увидела Лидию Артуровну, она торопливо прошмыгнула к веранде. Как видно, в одиночестве ей на лодке не каталось.
Лес совершенно неожиданно кончился, перед нами открылось пространство, почти сплошь заросшее высокой травой с белыми соцветиями. Выглядело это очень нарядно. Слева и справа кустарник, чуть дальше какие-то мрачноватые заросли, я сделала еще несколько шагов и убедилась, что почва дальше болотистая, кочки, а между ними поблескивает вода.
— Болото? — спросила Женька. Валера кивнул:
— Да. Говорят, тянется километров на пятнадцать. Где-то там есть остров с хорошей почвой, но в основном, как видите, бросовая земля. Наша хозяйка мне рассказывала, что виной всему мелиорация. Хотели осушить болота, но вместо этого… — Он вдруг сбился, пристально вглядываясь в заросли напротив. Я тоже взглянула в том направлении и вскоре смогла увидеть мужчину, который поспешно двигался через болото в нашу сторону, перескакивая с кочки на кочку.
Завидев нас, он замер, точно прикидывая, стоит ли идти дальше, потом возобновил свои скачки, правда, гораздо медленнее. Улыбка исчезла с лица Валеры, теперь он выглядел озабоченным и едва ли не хмурым.
— Это Бороднянский, — точно опомнившись и поспешно улыбнувшись, сообщил он. Мужчина уже приблизился к нам, и я могла хорошо его рассмотреть. Невысокий, лет тридцати с небольшим, худой, с узким лицом. Его можно было бы назвать симпатичным, если бы не угрюмое выражение лица. Одет он был в спортивный костюм и ветровку, на ногах резиновые сапоги. — Странное место вы выбрали для прогулок, — крикнул Валера, широко улыбаясь.
Мужчина махнул рукой и криво усмехнулся.
— Хотел взглянуть на остров. После вчерашних разговоров любопытство замучило. Здравствуйте, — поздоровался он, с интересом поглядывая на нас с Женькой.
— Наши новые постоялицы, — сообщил Валера. — Анфиса и Евгения, журналистки. А это Владислав Петрович, писатель, с его супругой вы уже познакомились.
— Писатель, слишком сильно сказано, — улыбнулся Владислав Петрович. — Пытаюсь сделать кое-что, но пока без особого успеха. — Он протянул руку и совершенно по-мужски пожал руку мне, а потом и Женьке. — А вы с экскурсией? — спросил он.
— Да. Решили прогуляться.
— Мария Павловна еще не вернулась?
— Ждем.
— Если не возражаете, я пройдусь с вами.
— Конечно.
Владислав Петрович снял ветровку и теперь нес ее в руках, оставшись в футболке с короткими рукавами, а я подумала, что насчет худобы дала маху, в кости он был неширок, но мускулатуру имел внушительную, то есть буграми мышц не потрясал, но в его длинных руках чувствовалась недюжинная сила.
— Как продвигается ваша работа? — спросил Владислав.
Валера поднял брови, вроде бы удивляясь.
— Работа? Никак. Даже багаж не распаковывал, бездельничаю, к местным красотам присматриваюсь. А ваши успехи? До острова добрались?
— Куда там. Километра два пройти можно, а дальше топь. Там вешки, местные ими пользуются, но я не рискнул.
— Кукуя не встретили? — засмеялся Валера.
— Кукуй должен быть на острове, а я до него не добрался. Как вы думаете, во всех этих россказнях есть хоть что-то… Я имею в виду…
— Не знаю, — ответил Валера. — Если честно, я не в состоянии поверить ни в пресловутого Кукуя, ни в русалок, ни в прочую нечисть. Хотя насчет огней и дикого воя утверждать категорично не берусь. Здесь болото, значит, есть торф, он может загореться в сухую погоду, а воют обычно собаки, да и волки, отчего бы им здесь не водиться, леса впечатляют.
— Да-да, — поспешно кивнул Владислав. Тропинка стала уже, идти пришлось цепочкой, и разговор прекратился.
Вскоре мы вышли к реке, постояли на берегу, наблюдая за плавным течением и щурясь на солнце. Возвращались мы другой дорогой, она оказалась намного короче. Подходя к дому, услышали женский голос с характерным оканьем.
— Ну вот и наша хозяйка вернулась, — сказал Валера.
Мы ускорили шаг. На веранде в компании Лидии Артуровны сидела очень полная женщина с веселыми глазами и круглым румяным лицом. Ей было около пятидесяти, свободное цветастое платье, шарф на голове, женщина обмахивалась лопухом и что-то рассказывала.
— …когда кончится это безобразие, — услышала я конец фразы. Женщина заметила нас, широко улыбнулась и сказала нараспев:
— Здравствуйте, гости дорогие. — Далее последовала короткая процедура знакомства. — Значит, это вы по Гутькиному письму приехали? — весело спросила Мария Павловна. — Вот уж ей радость. Она куда только не писала, наконец-то внимание обратили. Деревню спасать надо, если мост не восстановят, погибнет Липатове. На эту зиму уже никто не останется, а уж без света вовсе беда.
— Без света беда, — кивнула Женька, — вот и хотим к вам перебраться.
Приютите?
— С радостью. Вещи ваши где?
— У Игнатовой.
— Я за ними Колю пошлю. У него мотоцикл, он привезет.
— Неудобно как-то, надо хозяйку предупредить.
— Что ж, отправляйтесь вместе с Колей. Коля! — громко позвала она, перегнувшись через перила открытой веранды.
Из-за угла появился молодой человек, а я, признаться, вздрогнула от неожиданности, узнав в нем парня, которого не так давно видела в деревне.
— Здравствуйте, — буркнул он.
— Коля, привези от Гутьки вещи новых постояльцев. Я вам комнату выделю солнечную; с балкончиком. Или вы отдельно хотите?
— Нет-нет, нас вполне устроит вдвоем.
— Тогда отправляйтесь за вещами, а я все подготовлю.
Мария Павловна поднялась с удивившим меня проворством, а мы пошли к ожидавшему нас Николаю. Мотоцикл у него оказался с коляской, мы в него загрузились (причем Коля не проронил ни слова и даже не смотрел на нас) и по песчаной дороге покатили в деревню.
Августа Поликарповна спала в кухне, с удобствами устроившись на диване.
Будить ее мы сочли неудобным. Агрегат не прекращал свою работу, из крана капала целебная жидкость. Мы взяли чемодан и собрались уходить, но я остановила Женьку.
— Надо тетке Августе записку написать; не то решит, что чемодан черти слопали, а нас самих Кукуй уволок.
Я написала несколько строк и оставила записку на видном месте, после чего мы вернулись к мотоциклу. Коля ждал нас, устроившись на корточках по соседству. Дорога заняла всего несколько минут, но за время нашего отсутствия Мария Павловна успела подготовить для нас комнату. Если не считать выцветших обоев и заметных подтеков на потолке, выглядела она очень мило — две кровати, шифоньер, два кресла, стол посередине, на маленьком балкончике два плетеных кресла.
— Нравится? — спросила она. Мы с Женькой заверили, что о лучшем и не мечтали, и услышали, что ужинают здесь в 17.30. Рановато, но это потому, что повару еще добираться до дома надо.
