Следовательно, поскольку Иисус различал между старцами и Моисеем, мы тоже должны разделять апостольские предания (то есть Писание) и церковные предания (то есть учение церкви). Вместе с Иисусом мы тоже должны сказать, что первое дано Богом, а второе — составлено людьми.
Писание обязательно, предания — по личному выбору каждого
Когда мы следуем за Христом в том, что отделяем Писание от преданий, мы должны остерегаться того, чтобы не перегнуть палку. Иисус не отрицал огульно все человеческие предания и традиции, вообще запрещая Своим ученикам чтить любые людские постановления и следовать им. Он всего–навсего поставил предания на отведенное им место — то есть на второстепенное. И если эти предания не противоречат Писанию, Он позволил людям самим выбирать, следовать им или нет.
Как раз этого–то фарисеи и не делали. Согласно второй части цитаты из Мк. 7:7 (ср.: Ис. 29:13), они «учили учениям, заповедям человеческим». Слово, обозначающее здесь «учение», по–гречески звучит как didaskalia. Суит Х. В. в своем Комментарии определяет его как означающее «четкое наставление или указание направления»[58]. Другими словами, фарисеи брали свои собственные, унаследованные от предков, но по сути человеческие постановления и учили им как авторитетным библейским доктринам. Они пытались навязать другим то, чего Бог не включал в Свои заповеди. Таким образом, они возвышали свои предания, приписывая им такой же авторитет, каким обладали лишь заповеди, данные Богом. Тем самым они фактически настаивали на том, что исполнение их преданий необходимо для спасения. Однако человеческие предания не являются такими «учениями», в которые всем нужно верить, которым все должны повиноваться.
Возьмем, к примеру, фарисейский обряд очищения. Нет ничего плохого в том, чтобы помыть посуду, из которой мы собираемся есть, или помыть руки перед едой. С точки зрения гигиены, такая практика весьма похвальна. С точки зрения соблюдения обрядов, это вполне невинные действия. Безусловно, ничего противоречащего Писанию здесь нет. В то же самое время, это не заповедано Богом в Его Слове, и посему фарисеи не имели никакого права возвышать подобные обряды до уровня Божьего повеления и превращать их в обязательные для всех.
Очень похож на все это был и фарисейский обычай Корвана. Обычай этот предполагал соблюдение клятвы, и в Божьем законе говорилось, что клятвы нужно исполнять. Но фарисеи вышли за границы Писания и сами разработали подробные наставления, в результате которых в некоторых ситуациях, как сказал об этом Иисус, они «попускали» человеку нарушать закон (ст. 12). Это очень выразительное слово. Оно показывает, что фарисеи вели себя как арбитры и судьи нравственности. Они разрешали и запрещали людям те или иные поступки, но на это Бог не давал им никакого права.
Итак, Иисус настаивал на том, что эти предания (которые не являлись требованиями Писания, но в то же самое время не противоречили ему), хотя и безвредны, но, тем не менее, не обязательны для всех. Поскольку они являются «заповедями человеческими», их никогда нельзя выдавать за «слово Божие» и предписывать всем. По отношению к ним человек свободен.
Поскольку Иисус не стал ни оправдывать поведение Своих учеников, ни упрекать их за расхождение с фарисейским преданием и обрядом, то это, «по крайней мере, показывает, что Иисус достаточно равнодушно относился к исполнению традиций»[59]. И в данном случае Он осуждал именно настойчивые попытки фарисеев «ввести соблюдение преданий в ранг важной необходимости»[60].
Именно в этом и заключается учение о достаточности Писания, которое так хорошо понимали сторонники Реформации. Англиканская церковь очень ясно выражает его в своих «Статьях». Статья VI «О достаточности Священного Писания для спасения» гласит следующее: «Священное Писание содержит в себе все необходимое для спасения: посему если то или иное постановление невозможно прочесть в Писании или доказать из Писания, нельзя требовать ни от одного человека, чтобы тот веровал в него как в учение христианской веры, и нельзя почитать его необходимым для спасения». Это не означает, что у церкви вообще нет ни авторитета, ни власти. Предания, не противоречащие Писанию, вполне допустимы, но их нельзя превращать в обязательные. Статья XX «Об авторитете и власти церкви» гласит: «Церковь обладает властью устанавливать обряды и ритуалы… Однако церковь не должна предписывать ничего, что противоречило бы запечатленному Слову Божьему… Поскольку церковь не должна предписывать ничего вопреки Писанию, то, несмотря на то что церковь свидетельствует и хранит Священное Писание, она не должна заставлять людей считать, что любое постановление, кроме Писания, является необходимым для спасения». Различие проведено очень четко. Ни при каких условиях церковь не имеет права установить что–либо вопреки Писанию. Кроме Писания (то есть дополнительно к нему), она может ввести определенные правила, однако помня о том, что исполнение этих правил не может быть навязано людям в качестве непременного условия спасения.
Пожалуй, стоит показать все это на наглядном примере В Англиканской церкви по традиции всякому верующему, принимающему крещение, перекрещивают лоб в знак того, что после крещения он «не будет стыдиться исповедовать веру в Христа распятого». Также по традиции во время свадебного обряда невеста принимает кольцо от жениха. По традиции во время погребальной службы гроб с телом вносят в церковь. По традиции служители церкви на время службы надевают особые одежды. Ни одна из этих традиций не заповедана нам в Писании. В то же время ни одна из них не противоречит Библии. Поэтому они вполне позволительны — если только людям не говорят, что эти традиции даны нам Богом, и если исполнение их не становится обязательным для спасения.
Все, что сказано здесь о церквах, относится и к отдельным христианам. Возможно, мы особо ценим какие–то предания или традиции, верования или обряды. Например, мы разработали программу, носящую отчетливый пророческий характер (а это тоже принадлежит к категории преданий, поскольку является толкованием Писания), или мы приняли для себя определенные правила и традиции: молитву, чтение Библии, посещение собраний, причастие, пост и христианское пожертвование. И если наши правила и традиции не противоречат Писанию, то мы свободны их придерживаться, — и это наше личное мнение, личное установление. Но мы не имеем права превращать свои традиции в жесткие правила для других. В противном случае мы обнаружим, что «учим учениям, заповедям человеческим». Мы должны предоставить другим людям свободу отвергнуть их.
Писание обладает наивысшим авторитетом, предания подчинены ему
Третий принцип, а именно, принцип высшего авторитета Писания, Иисус показал на примере учения фарисеев о Корване.
Корван — это транслитерация еврейского слова, довольно часто встречающегося в Ветхом Завете и означающего дар или приношение, освящаемое для Бога. Когда какой–то предмет или денежная сумма объявлялись Корваном, это не означало, что эти деньги или предмет тут же и сразу же нужно было отдать для служения Богу в храме. Объявлялся не столько сам факт даяния, сколько намерение отдать. «Обычно имелось в виду, что ту или иную сумму или тот или иной предмет надо было теперь считать Корваном»[61]. Затем иудейская традиция развилась таким образом, что если что–то однажды объявлялось Корваном, то впоследствии уже ничего нельзя было изменить: нельзя было отдать то, что считалось Корваном, для какой–либо иной цели. (Это объясняет бунт иудеев по поводу того, что Пилат построил свой знаменитый акведук на деньги, считавшиеся Корваном.) Далее, если произнося какую–нибудь клятву, человек употреблял слово «Корван», эта клятва считалась абсолютно нерушимой. Более того, фарисеи «прямо утверждали, что такая клятва остается нерушимой, даже если ее исполнение приведет к нарушению закона»[62].
Речь в этом споре Христа с фарисеями идет о молодом человеке. Этот юноша либо необдуманно, либо по соображениям набожности дал клятву насчет своих денег. Он назвал эти деньги Корваном, и, таким образом (согласно традиции), они не могли быть истрачены ни с какой иной целью, даже если речь шла о содержании престарелых родителей. Эдершайм упоминает об особом рассуждении в Мишне о том, может ли Божья заповедь почитать родителей отменить такую клятву[63]. В конце концов, Мишна дает на этот вопрос отрицательный ответ. Однако Господь Иисус, очевидно, считан справедливым и верным противоположное решение. Для Него вопрос был ясен, потому что разрешил его еще Моисей, дав израильтянам четкую заповедь и предостережение (Мк. 7:10). Заповедь гласила: «Почитай отца своего и мать свою», а предостережение — «Злословящий отца или мать [насколько же больше тот, кто делает зло отцу или матери!] смертию да умрет» (ср.: Исх. 20:12; 21:17). «А вы, — продолжает Иисус, явно подчеркивая контраст между фарисейским учением и учением Моисея, — вы говорите, что если человек, давши клятву, отдал свое богатство» (Перифраз 11–го стиха), то ему можно «и не почтить отца своего или мать свою» (Мф. 15:6). Таким образом, «вы уже попускаете ничего не делать для отца своего или матери своей, устраняя слово Божие преданием вашим, которое вы установили» (Мк.7: 12, 13). Кроме того, вы «делаете многое сему подобное», то есть тот же самый принцип устранения Писания преданием можно найти и в других ваших поступках.
