- Ради кого?
- А ты догадайся.
- Кларк?
- Молодец. Мальчик Кларк совсем другое дело - выпускник Принстона, молодой, из благородных и с туго набитым карманом. Он и вхож в самые фешенебельные места. Ты бы стал осуждать девочку?
- И как Уэйн к этому отнесся?
- Хреново. Но он ничего не мог сделать. У девочки на пальчике вдруг появилось колечко с камешком такой величины, что её впору было фотографировать для рекламы "Тиффани"*. И очень скоро, как поговаривали, должны были зазвонить свадебные колокола. Плюс Кларк справил страховку на сотню тысяч в её пользу.
- А ты-то откуда все это знаешь?
- Как говорят репортеры, фонтан-то бьет. Бармен, он же стоит прямо у этого фонтана.
- Ты знаешь её адрес?
- Восточная Шестьдесят третья, дом десять.
- А Марта Льюис? Она-то с какого боку в этом деле?
- Ты умрешь...
- Валяй!
- Этот парень, похоже, был падок на симпатичных телок.
- Кто?
- Да Кларк!
- А поподробнее...
- Когда он только появился в этом городишке, он познакомился с Мартой. Она тогда трясла сиськами в "Фламинго". Догадайся дальше сам.
- Что-то моя догадалка сегодня сдохла...
- Он с ней сошелся, закрутился и - женился!
__________________________________________
* Крупнейшая фирма ювелирных изделий
- На Марте?
- Ну! Она как раз к тому времени уже сошла с дистанции. А год назад она развелась с ним в Рино. После этого он её облил холодной принстонской водой, если ты понимаешь, о чем я. Она ненавидит его.
- Когда ваше заведение открывается?
- В восемь. Мы работаем с восьми до четырех утра. Вот когда тут крутятся настоящие бабки. Мистер Уэйн большой мастер своего дела.
Я положил на прилавок ещё одну двадцатку.
- Парень, а ты не перегибаешь ли палку? - осторожно спросил Джерри.
- Нет. Разменяй мне купюру. Дай-ка побольше четвертаков. Мне надо позвонить в Рино. По делу.
- В Рино? По делу? Не поздновато ли?
- Учитывая разницу во времени, там ещё не стемнело. И не забудь, Джерри, что весь этот разговор должен остаться между нами.
- Можешь рассчитывать на старину Джерри.
Я забрал пригоршню мелочи и отправился в телефон-автомат звонить в Рино Уолдо Брайенту. Опустив в щелку монетоприемника несколько монет, я наконец услышал в трубке голос Уолдо.
- Как идут дела, адвокат? - спросил я. - Это Пит Чемберс.
- Привет, Пит!
- Мне нужна твоя услуга, Уолдо.
- Я твой старый должник, Пит.
- Мне нужны сведения по одному разводу.
- Когда?
- Чем скорее, тем лучше.
- Но сегодня воскресенье.
- Сам знаю.
- Не ворчи!
- Ты сможешь, Уолдо. Воскресенье - не воскресенье, ты же там большая фигура. Это очень срочно.
- Фамилии знаешь?
- Жена - Марта Льюис, в замужестве Марта Льюис Кларк. Муж - Стюарт Кларк.
- Стюарт Кларк? Ваш окружной прокурор? Тот самый?
- Тот самый.
- Тогда смогу. Я знаю судью, который занимался этим делом. Мне даже не придется ходить по канцеляриям. Я смогу раздобыть копии бумаг прямо в его офисе. А что тебя именно интересует?
- Факты. Телеграфируй мне домой. Если меня не будет, пусть подсунут телеграмму под дверь. Ладно?
- Будь спокоен, приятель!
- Премного тебе благодарен, Уолдо.
- Перестань!
Я вышел из будки, подмигнул Джерри, прошел под аркой в клуб и, взяв стул, подсел за столик к Марте и Хаббелу. Марта мельком окинула меня взглядом, узнала, улыбнулась, обнажив сверкающие зубы, и сказала:
- Боже мой! Любовь всей моей жизни вдруг восстала из пепла! Где ты пропадал, красуля?
- В разных местах.
- Только не здесь. Я уже работаю тут девять месяцев, а тебя ни разу не видела.
- Я не большой поколонник скрипичных ансамблей.
- А, тут мало девочек - вот что ты хочешь сказать. Из "Фламинго" тебя силком нельзя было вытащить. Ты уходил только когда появлялись уборщики со швабрами. - Она обратилас к Уэйну. - Ты не знаком с Питом Чемберсом?
- Не имел удовольствия. - Он говорил, едва шевеля губами, но четко проговаривая слова с почти правильным британским акцентом.
- Хаббел Уэйн. Питер Чемберс, - представила нас Марта. - Мистер Уэйн владелец этой мышеловки.
Уэйн улыбнулся, встал, и мы пожали другу другу руки. Он был не слишком большого роста, худощав, неописуемо элегантен и обладал изысканными манерами. У него было узкое гладкое лицо, нервные карие глаза, каштановые волосы с завитками над ушами и аккуратненькие усики над маленьким ротиком. Рука оказалась тонкой и холодной.
- Мне надо отойти, - сказал он.
- Я бы хотел поговорить с вами, мистер Уэйн.
- Ради Бога. Это может подождать несколько минут?
- Конечно.
- Мне надо заглянуть на кухню. Мелочи, но необходимые. Я скоро вернусь.
Итак, я остался наедине с Мартой Льюис, что было приятнее, чем быть наедине с Джерри-барменом или следовать за Уэйном на кухню. Марта Льюис была прекраснее, чем обычно. Когда я познакомился с ней во "Фламинго", она была совсем девчонкой - не больше девятнадцати. Теперь я бы дал ей двадцать семь: она была в полном соку, в полном расцвете своей молодости и красоты, такая же, как раньше, хотя и чуточку более сдержанная, впрочем присущая ей необузданность по-прежнему угадывалась во взгляде, в каждом изгибе её тела. Она всегда отличалась большими формами - соблазнительными и более чем откровенно очерченными. Я вспомнил, как выглядели её обнаженные бедра, когда она танцевала в "Фламинго". Теперь её бедра были прикрыты черной облегающей тканью атласного платья, но руки и плечи и добрая половина груди были выставлены на всеобщее обозрение, и это было зрелище куда более захватывающее, чем то, что можно увидеть с первого ряда партера музыкального театра. Марта Льюис была высокая, с гладкой упругой кожей и фигурой, похожей на песочные часы: выпуклый верх, тонкая талия и широкие бедра - широкие, упругие и гладкие, и не жирные. У неё были блестящие черные волосы, коротко подстриженные под мальчика, с колечками на лбу, огромные угольно-черные глаза, высокие скулы, тонкий нос с трепетными ноздрями, сверкающие жемчужно-белые зубы и полные красные губы.
- Я всегда питала к тебе слабость, - проговорила Марта.
- Фиг-то!
- Нет правда!
- Взаимно.
- Да? Ты никогда этого не показывал.
- Как я мог? Ты же постоянно была занята с очередным ухажером.
- Теперь я свободна. - Она сложила красные блетящие губы в поцелуй. Пальцами правой руки она слегка почесала левую руку и, нахмурившись, капризно заметила:
- Что-то тут прохладно.
- Да нет, мне не кажется.
- Мне не по себе как-то, у меня какое-то нехорошее предчувствие. Мне страшно. - Она тронула меня за рукав. - Пойдем потанцуем?
Танцевать с Мартой Льюис было одно удовольствие. Мы слились воедино. Ее тело стало частью меня - теплое, близкое, податливое, причем Марта, чтобы не испортить линию тонкого черного платья, предусмотрительно не надела под него никакого нижнего белья, что действовало на её партнера по танцу опьяняюще. Она приблизила свои горячие губы к моему уху и прошептала:
- Когда мне страшно, я хочу оказаться в чьих-нибудь объятьях, я хочу чтобы меня любили. Это безумие, но это правда. Тебе не кажется это безумием? Обними меня, обними покрепче!
Я стал мечтать о том, как хорошо было бы забыть о Фрэнке Слотере, о трупе в его шикарной квартире, о двух тысячах долларов гонорара - как вдруг увидел входящего Хаббела Уэйна.
- А вот и босс! - сказал я.
- Пошел он...
- Где ты была сегодня днем, Марта?
- А что?
- Так, ничего, просто интересно.
- Спала.
- До которого часа?
- Часов до семи. Потом втиснулась в эти французские доспехи, наложила макияж и приехала сюда. Что за странные ты задаешь вопросы?
- Обычные вопросы.
- Ты останешься, Пит? Я бы этого хотела.
- Я не могу. Мне надо кое о чем порасспросить Уэйна - и я тут же уйду.
- Вернешься?
- Что-то не хочется сидеть тут и слушать ваши скрипочки.
- Я смогу уйти, если хочешь. Возвращайся, Пит!
Я поцеловал её в мочку и сказал:
- Вернусь.
Наш танец окончился. Уэйн уже занял место за столиком и Марта повела меня к нему.
- Хочу предупредить тебя, Хаббел. Мистер Чемберс - частный сыщик.
- Слышал, - ответил Уэйн. - Я узнал фамилию.
Марта сжала мне руку и, прошептав: "Так не забудь!" - послала нам воздушный поцелуй и удалилась. Я сел рядом с Уэйном.
- Боюсь, у меня для вас печальная новость, мистер Уэйн, но я спешу и не могу разводить долгие разговоры.
- Тогда давайте коротко.
И я ему рассказал все с самого начала - с той минуты, как Гурелли ввалился ко мне домой. И выложив ему все со всеми подробностями, я сказал:
- Теперь ваша очередь.
- А вам что за дело?
- Я представляю интересы Фрэнка Слотера. Он мой клиент.
Когда я рассказал Уэйну про Кларка, он страшно побледнел. Но теперь к нему вернулся прежний цвет лица и апломб. Он розовел как новорожденный. Улыбнувшись, Уэйн сказал:
