— 13.
Коули слегка распрямился. Тедди кивнул.
— Тринадцать имеет какое-то отношение к Рейчел Соландо? Родилась тринадцатого? Вышла замуж? Убила своих детей тринадцатого?
— Мне надо проверить, — сказал Коули. — Но вообще 13 для шизофреников — значимое число.
— Почему?
Он пожал плечами:
— По той же причине, что и для многих. Предвестник несчастий. Большинство шизофреников живут в состоянии страха, что их роднит. Поэтому они глубоко суеверны. 13 играет им на руку.
— В этом что-то есть, — сказал Тедди. — Возьмите следующее число. Четыре. 1 + 3 = 4. А 1 и 3, если их не складывать…
— 13. — Чак отделился от стены и уставился на листок.
— И наконец последнее число, — сказал Коули. — 67. 6 + 7 = 13.
Тедди кивнул.
— Это не «закон четырех». Скорее закон тринадцати. В имени Rachel Solando — тринадцать букв.
Он наблюдал, как его собеседники в уме подсчитывают буквы. Наконец Коули сказал:
— Продолжайте.
— Стоит с этим согласиться, как мы увидим, что Рейчел разбросала для нас множество тайных знаков. Ее шифр основан на элементарном принципе буквенно-цифровых соответствий. Единица равна А. Двойка равна В. Следите за мной?
Коули кивнул, а за ним, с опозданием, и Чак.
— Первая буква ее имени R. В цифровом выражении — восемнадцать. А — единица. С — три. Н — восемь. Е — пять. L — двенадцать. 18, 1, 3, 8, 5, 12. Сложите вместе, и что получится?
— Мать честная, — тихо сказал Коули.
— 47, — выдохнул Чак, глядя на листок, прижатый к груди Тедди.
— Это что касается «Я», — сказал Коули. — Ее имя. Теперь понятно. Ну а «ИМ»?
— Ее фамилия, — ответил Тедди. — Точнее, их.
— Их?
— Ее мужа, его предков. Ее девичья фамилия другая. Может, это намек на ее детей. Так или иначе, это несущественно. Теперь это ее фамилия. Соландо. Возьмите цифровое обозначение каждой буквы, сложите вместе и, можете мне поверить, в сумме получится 80.
Коули встал с койки и тоже подошел к Тедди, так что теперь они вдвоем разглядывали загадочный листок. После паузы Чак встретился глазами с напарником.
— Ты что… Эйнштейн, мать твою?
— Вам раньше приходилось разгадывать шифры, пристав? — спросил Коули, не сводя глаз с листка. — Во время войны?
— Нет.
— Так как же ты?.. — начал Чак.
Устав держать листок перед собой, Тедди положил его на койку.
— Не знаю. Я часто решаю кроссворды. Люблю всякие ребусы. — Он пожал плечами.
— Но вы служили в армейской разведке за границей? — спросил Коули.
Тедди отрицательно покачал головой:
— В обычных войсках. А вы, доктор, служили в УСС?
— Нет. Только консультации.
— Какого рода консультации?
Коули одарил его своей мимолетной улыбочкой, которая, появившись, через мгновение исчезла.
— Из серии «сказал и забыл».
— Это довольно простой шифр.
— Простой? — изумился Чак. — Ты все объяснил, а у меня до сих пор голова трещит.
— А вы что скажете, доктор? — поинтересовался Тедди.
Коули пожал плечами:
— Что вам сказать, пристав? Разгадывание шифров — это не по моей части.
Главврач снова переключил внимание на листок, потирая подбородок. А Чак смотрел на Тедди, и в его глазах читались новые вопросы.
— Итак, мы расшифровали — точнее, вы, пристав, расшифровали, — 47 и 80. Мы сошлись на том, что все ключи являются комбинациями числа тринадцать. Ну а 3?
— Либо это намек на нас, и в таком случае ее можно считать ясновидящей…
— Вряд ли.
— …либо это относится к ее детям.
— Готов поверить.
— Добавьте к этим трем саму Рейчел…
— И мы получаем следующую строчку, — закончил за него Коули. — «НАС 4».
— А кто тогда 67?
Они встретились взглядами.
— Это не риторический вопрос? — спросил главврач.
Тедди покачал головой.
Коули пробежал пальцем по колонке цифр.
— Никакие числа в сумме не дают 67?
— Нет.
Коули провел ладонью по макушке и расправил плечи.
— Есть предположения?
— Это число мне не удается расшифровать. Видимо, оно относится к чему-то такому, с чем я незнаком. Что наводит на мысль: это «что-то» находится на острове. А у вас, доктор?
— Что у меня?
— Есть предположения?
— Никаких. Я бы застрял на первой же строке.
— Да, вы говорили. Устали и все такое.
— Устал — не то слово, пристав. — Он сказал это Тедди в глаза, после чего отошел к окну понаблюдать за тем, как стекают по стеклу потоки воды, такие мощные, что перекрывают весь ландшафт. — Вы сказали вчера, что уезжаете.
— Первым паромом, — подтвердил Тедди, продолжая блефовать.
— Сегодня парома не будет. Почти наверняка.
— Значит, завтра. Или послезавтра, — сказал Тедди. — Вы по-прежнему считаете, что она где-то на острове? Когда такое творится?
— Нет, — ответил Коули. — Не думаю.
— Тогда где же?
Главврач вздохнул:
— Не знаю, пристав. Это не по моей части.
Тедди снова взял с койки листок.
— Это шаблон. Руководство по расшифровке будущих кодов. Готов поставить свою месячную зарплату.
— И что из этого следует?
— Что это не побег, доктор. Она не случайно привела нас сюда. Я думаю, нас ждут новые шифровки.
— Но не в этой палате, — сказал Коули.
— Нет. Возможно, в этом здании. Или где-то на острове.
Коули втянул ноздрями воздух, держась одной рукой за подоконник, этакий полутруп, и у Тедди невольно закрался вопрос, чем он всю ночь занимался.
— Она привела сюда вас? — спросил Коули. — С какой целью?
— Это вы мне скажите.
Коули так долго стоял с закрытыми глазами, что Тедди уже подумал, не уснул ли он стоя.
Наконец он их открыл и обвел взглядом обоих приставов.
— У меня плотный рабочий график. Планерка, обсуждение бюджета с наблюдательным советом, принятие экстренных мер на случай, если мы окажемся в эпицентре урагана. Должен вас обрадовать: вас ждет встреча с пациентами, которые были на групповой терапии вместе с Рейчел Соландо в день ее исчезновения. Вы сможете поговорить с каждым из них через пятнадцать минут. Господа, я рад, что вы здесь. Правда. Не знаю, как это выглядит со стороны, но я делаю все от меня зависящее.
— Тогда отдайте мне персональное досье доктора Шина.
— Этого я сделать не могу. При всем желании. — Он прислонился затылком к стене. — Пристав, мой человек на коммутаторе все время пытается с ним связаться. Но ни с кем нет связи. Насколько мы можем понять, все Восточное побережье находится под водой. Терпение, господа. Это все, о чем я вас прошу. Мы найдем Рейчел или выясним, что с ней случилось.
Он поглядел на часы.
— Я опаздываю. Еще что-то срочное, или это может подождать?
Они стояли под навесом у входа в больницу, ничего не видя перед собой из-за стены дождя.
— Думаешь, он в курсе, что значит 67? — спросил Чак.
— Ага.
— Думаешь, он разгадал шифр еще до тебя?
— Я думаю, что он работал в УСС. Я думаю, у него там есть парочка знакомых спецов.
Чак утерся ладонью и стряхнул капли на асфальт.
— Сколько у них тут больных?
— Не так уж много.
— Да.
— Два десятка женщин, три десятка мужчин, что-то в этом роде.
— Немного.
— Нет.
— До шестидесяти семи точно не дотягивает.
Тедди посмотрел на Чака.
— Но… — сказал он.
— Вот именно. Но.
И оба устремили взгляды мимо силуэта дерева вдаль, на макушку форта, словно унесенную еще дальше шквалистым ветром, сделавшуюся расплывчатой, почти неразличимой, как рисунок углем в задымленной комнате.
Тедди вспомнил, что сказала ему Долорес в сновидении — «посчитай койки».
— Сколько у них всего коек, как думаешь?
— Не знаю, — сказал Чак. — Надо будет спросить у любезного доктора.
— Да уж, прямо-таки рассыпается в любезностях.
— Послушай, босс.
— Что?
— Тебе когда-нибудь приходилось видеть столько бесхозной государственной недвижимости?
— То есть?
— В двух корпусах — пятьдесят больных. Сколько, по-твоему, там можно было бы разместить? Еще пару сотен?
— Минимум.
— А соотношение персонала к пациентам? Два к одному в пользу персонала. Ты когда-нибудь такое видел?
— Ответ будет отрицательным.
Они смотрели на пузырящуюся гладь, под которой исчезла земля.
— Что это за жопа, в которой мы с тобой оказались?
Беседы с больными проходили в кафетерии. Приставы сидели за столом; в отдалении, так что их можно было окликнуть, сидели два санитара, а Трей Вашингтон приводил поодиночке пациентов и уводил после беседы.
Первым оказался небритый, беспрерывно моргающий тип с нервным тиком. Он втянул голову в плечи, как краб-мечехвост, и почесывался, избегая встречаться с приставами глазами.
