У Ванечека на лице не дрогнул ни один мускул. Он не считал нужным с утра полемизировать с Индрой. Да и я считал это излишним.
С минуту царило молчание, и Индра не выдержал его.
— Куда ни посмотришь — везде беспорядок! В городке, в казармах, в парке. Совсем недавно — неполадки с коробкой передач. Ну, я задам этому Моутелику! Я постараюсь, чтобы он сидел в роте до посинения. Он лентяй и плюет на службу.
— Не плюет. Он в роте с утра до вечера, — использовал я свою осведомленность.
Индра взглянул на меня:
— Так в чем же дело? Ну скажи, ты, защитник обездоленных!
Я почувствовал, что от возмущения покраснел. Но непроницаемое лицо Ванечека успокаивало. Ванечек ответил за меня:
— Он молодой офицер и еще не научился командовать ротой.
— Этому он должен был научиться в училище! — Индра чуть-чуть успокоился. — Кто здесь с ним будет возиться?
— Командир батальона, — отрезал Ванечек все с тем же непроницаемым лицом. — Прежде всего он.
Индра выбежал из кабинета Ванечека, хлопнув дверью.
Я тоже ушел. Естественно, без хлопанья дверью. Мне не хотелось ни с кем говорить о случившемся. Даже с Ванечеком.
Было около шести часов вечера, когда, возвращаясь со службы домой, я встретился на лестнице с женой поручика Моутелика. Безусловно, она забыла что-то купить и теперь спешила, пока не закрыли магазин. Я поздоровался с ней и хотел добавить» что-нибудь приветливое, ну, что-нибудь в смысле того, что ей очень идет… Но когда я увидел ее расстроенное лицо, то мне ничего не пришло в голову. Однако она не допустила, чтобы мы ограничились только обменом приветствиями.
— Политрукам хорошо, — заявила она. — Я уже забыла, когда мой возвращался раньше шести часов. Неужели вы не можете ничего с ним сделать? Придет чуть ли не ночью, весь скрюченный, сонный, нервозный, ничто его не интересует, вытащит бумаги — ему нужно еще подготовиться к занятиям, — а через минуту уже спит над ними. Трижды я покупала билеты в кино, на восемь часов, понимаете, договорилась, чтобы присмотрели за ребенком, но он ни разу не пришел вовремя. Но вас это, наверное, совсем не интересует. Вы сейчас дома хорошенько поужинаете в кругу семьи, поиграете с детьми, а потом сядете смотреть телевизор. А вот разговоров о том, как заботятся в армии о человеке, у вас полон рот. Так что я желаю вам провести прекрасный вечер в кругу семьи, товарищ поручик! — Моутеликова завершила свой монолог и вышла из подъезда.
Мы действительно поужинали в кругу семьи, правда, кусок застревал у меня в горле. Мы действительно поиграли с детьми, но я не мог хотя бы чуть-чуть сосредоточиться на игре. Когда мальчики ушли спать, а Лида уселась проверять тетради, я хотел включить телевизор, но, вспомнив слова Моутеликовой, посчитал это святотатством.
Утром, еще до развода на занятия, я как можно точнее передал Индре содержание вчерашнего монолога Моутеликовой. Индру это ничуть не взволновало. Он ответил:
— Как тебе, очевидно, известно, до Моутелика этой ротой командовал я. Когда я ее принимал, она была в прорыве, а когда я оттуда уходил, она слыла лучшей в полку. Но не думай, что это сделал кто-либо за меня. Вначале и я торчал в роте чуть ли не до десяти. Короче, и Моутелик должен отпахать свое. Кто-то справится с этим раньше, у кого-то это проходит дольше.
— А что мы сделали, чтобы Моутелику не пришлось пахать — не сердись, но это слово мне совсем не нравится — целую вечность? А если ничего не изменится, то жена уйдет от него — это нас тоже должно волновать, — возразил я.
— Моутеликовой нужно было бы пойти работать. Тогда сразу решились бы все проблемы. А она сидит с дочкой с утра до вечера дома и не может дождаться, когда вернется муж. А он, получив за целый день в роте кучу задач, и не вспоминает о жене. В этом все и дело.
— Ты же прекрасно знаешь, что Моутеликова не может найти работу. Поэтому она с девочкой и сидит с утра до вечера дома.
— Если бы она захотела, сразу бы нашла работу. Ты, наверное, был в магазине самообслуживания и обратил внимание, что там кругом наклеены объявления с приглашением на работу-от продавцов до кассиров.
— Но ведь она по профессии инженер-экономист, что ей делать с такой профессией в магазине?! — Я начал немного сердиться.
— Для кассира — это самая лучшая квалификация, — рассудил Индра. — Она же знала, что выходит замуж за офицера.
— Я удивлен, что это мнение отстаиваешь именно ты! — Кажется, я чуть-чуть повысил голос.
— Запомни, Петр, мы с тобой можем говорить о чем угодно, можем и спорить, но Ирена — это табу. Я был бы очень рад, если бы ты придерживался этого! — Индра тоже немного повысил голос.
— Но я о ней не сказал ни слова, — парировал я.
— Ay меня создалось впечатление, что сказал, — заявил Индра. — Ну а теперь иди, не то мы опоздаем на развод.
Как только закончился развод на занятия, я нашел десатника Ружичку, секретаря батальонного комитета ССМ.
— Я хотел бы встретиться с молодежным комитетом роты Моутелика.
— Могу сейчас же собрать, — предложил он.
— После окончания занятий, — решил я.
* * *
Члены комитета пришли в сопровождении Ружички. В их глазах можно было прочесть вопрос — что мне от них нужно?
Меня же интересовало их мнение о состоянии работы членов Союза молодежи во второй роте.
— Какое же может быть состояние? Как и везде, — удивленно ответил секретарь комитета. — Ребята стараются, члены Союза для них пример. — Тут он немного замялся и потом для уверенности добавил слово «некоторые». — В чем-то мы лучше, в чем-то хуже. Многое зависит от условий, в которых мы работаем, — закончил секретарь комитета, довольный своим дипломатичным ответом. Как бы готовясь уходить, он слегка приподнялся со стула.
Но уйти ему не удалось. Следующие два часа прошли в оживленной беседе, к которой ребят не требовалось подталкивать. Выяснилось, что Моутелику нужно больше верить людям, больше опираться на них, быть внимательнее к инициативе. Мы договорились, что молодежная организация сосредоточит свою работу прежде всего на укреплении авторитета командиров отделений.
— Но это зависит не только от нас, — счел необходимым подчеркнуть один из членов комитета.
— Спасибо за напоминание, — подвел я итог, и всем стало ясно, о чем идет речь.
Когда все ушли, я подготовил некоторые дела на завтра и собирался уже идти домой. Но мне захотелось посмотреть, ушел ли Моутелик из роты.
Поручик, конечно, был на месте. Именно в этот момент он занимался со старшиной роты какими-то хозяйственными делами, и, видимо, они не могли чего-то досчитаться, потому что прошло некоторое время, прежде чем они заметили меня и поручик Моутелик представился. Он очень удивился моему предложению пойти вместе домой и по дороге немного поговорить.
— Я пока не могу, — попытался он отделаться от меня, — тут нужно навести порядок, а завтра на это не будет времени.
— На каком факультете учился командир третьего взвода десатник Иржичка? — спросил я умышленно официальным тоном.
— На физико-математическом, — ответил Моутелик.
— Ну вот. Специалист высшей квалификации. Найдите его и передайте ему приказ командира роты, что к утру все должно быть в порядке, — обратился я к старшине роты. — Пойдем, — сказал я Моутелику. — А то живем в одном доме, а домой ходим каждый сам по себе. Это надо будет исправить.
Мы вышли в прохладу вечера. Поручик Моутелик нервничал, как будто бы его кто-то постоянно дергал, а может быть, просто злился из-за того, что не нашел смелости отказаться от моего предложения. Несколько минут мы шли молча.
— Сегодня я беседовал с твоими ребятами из молодежного комитета, — начал я.
— Знаю, — сказал Моутелик, чем очень меня удивил. Однако объяснение было предельно простым. — Кованда попросил меня освободить их от занятий.
— Ты не спрашиваешь, с какой целью?
— Наверное, вы мне это скажете сами. Иначе вы об этом не стали бы говорить.
— Да, скажу. — Я почувствовал, что он опередил меня. — Мы беседовали о тебе.
— Обо мне без меня? Это неправильно, — чуть отстранился он. — К тому же с подчиненными. Я что-то слышал о единоначалии. Вероятно, я что-то пропустил, его уже не существует. — Чем дальше, тем больше Моутелик убеждал меня, что мое первоначальное суждение о нем как о забитом человеке, вероятно, будет ошибочным.
— Я выразился недостаточно ясно. Мы беседовали о положении в роте, о том, чем могут помочь члены Союза молодежи, чтобы работа улучшилась. Чтобы не получалось так, что один работает как вол, а другой прохлаждается. Наверняка они бы только приветствовали, если бы им побольше доверяли и если бы на них лежало и больше ответственности.
— К этому прибегают часто, но когда речь заходит о деле, то все остается по-старому. Пару раз я это попробовал, и результаты оказались слабыми, — сказал Моутелик.
