Я переключился в режим код-хантера, и девочка превратилась в строки кода. Ее можно было выделить из текстового массива сразу – центр координат, неизменная величина в окружающем хаосе. Режим код-хантера – это что-то вроде гибрида расширенной консоли, редактора-отладчика и надстройки, которая дает возможность регулировать Среду под себя. В разумных пределах, конечно. Инструмент оказался таким популярным, что убирать его корпорация не собиралась, хотя хакеры часто устраивали шоу в турнирной таблице, пользуясь найденными лазейками. Я не чувствовал никакой разницы – видеть образы или код. Достаточно следить за тем, как перемещаются объекты, как черная пустота экрана заполняется буквами. Чем дольше смотришь, тем быстрее они теряют смысл, становясь потоком бессмысленных закорючек, теряющихся в нечеловеческом безразличии.
«Я чувствую, что тебе холодно».
Пожалуй, мне было холодно. Я переключился обратно, вышел из заставки и только теперь услышал, что станция жужжит, словно маленький самолет. Гарри спал, не обращая внимания на шум. Он бродил целый вечер, но потом вдруг потерял ко всему интерес и вырубился. Щелканье клавиш. Случайный выбор.
Кроме игровой составляющей, в Среде существует сектор альтернативной архитектуры – целые города виртуальных зданий, в которых потолок может быть полом, а стены исчезают или раскладываются, как колода карт; сектор исторического воссоздания, в котором ради развлечения моделируют былые эпохи или делают миры-тренинги для космонавтов и инопланетников; различные вирт-бордели, психодизайнерские изыски по воскрешению умерших людей в Сети и много других направлений, которые сложно объять. Есть имитаторы реальной жизни для богатых инвалидов, ощущающих с помощью импульсов в мозг то, чего так никогда не смогли бы, есть и просто тусовочные 3D-пространства по интересам. Но большинство людей, конечно, интересует секс, Рейтинг и Игровая Среда, потому что в ней в перспективе можно не только тратить, но и зарабатывать. В Среде всех, как им кажется, ждет слава и свобода. В Среде нет вони полуразложившегося города, там говорят револьверы. Спектр миров на выбор, возможность завоевать друзей и встать на пьедестале рядом с По, Реи и Рейдером.
Лишние мысли только мешают, положись на инстинкты. Нажимай на кнопки. Маршируй за белым кроликом.
«Что делать, если тебе выпал джокер?»
Диалоговое окошко шустро проглотило запрос и опустело. Информационный мусоропровод в действии. Я не ожидал, что Мэд быстро мне ответит – чаще всего в это время он погружался в исследования, поэтому игнорировал попытки выйти на контакт, но в этот раз мне повезло. Кажется, я становлюсь очень популярным парнем.
«В наше время никто не играет в карты».
Другие массу времени тратили на то, чтобы подобрать себе впечатляющие аватары, платили дизайнерским студиям, общались только на трехмерных каналах «чистилища», где отдыхали после игр геймеры или толпились страдающие бездельем фанаты. Мэду было на это наплевать. Он всегда выглядел как маленький зеленый куб. Ни одного намека на собственное лицо, безликая геометрия. Джокер не любил голосовой режим, мне ни разу не удавалось услышать его реальный или синтезированный голос. Только буквы. По непонятной причине это вызывало симпатию.
«Поможешь нам?» – немного подумав, набрал я.
«Смотря что ты хочешь предложить».
Я следил за мерцанием курсора. Иногда нравится просто быть подключенным к Сети, чтобы чувствовать присутствие других, но не разговаривать с ними. Зеленый кубик насмешливо смотрел на меня, он хотел, чтобы я продолжал.
«Долго думаешь. Переходи в Ре».
Ре – это место, в котором программеры вроде Мэда должны чувствовать себя как дома, меня же от него скручивает морская болезнь. Не самое подходящее место для парня из трущоб. Скопище математических моделей, изометрический этюд в пространстве, составленный из светящихся контуров на непроницаемой тьме. Никаких текстур. Ре построен из отсвечивающих, словно наполненные газом трубки, линий, он насквозь прозрачен и висит в темноте, около невидимого начала отсчета. Чистая графика, конструктор. Висишь в черной пустоте, а вокруг острыми углами вздымается геометрическая какофония.
Если верить ходящим в Сети легендам, Ре создал Нед Гейман, один из разработчиков Среды, гениальный программист и любитель математики. Поражающие гармонией пропорций здания Ре можно увидеть, только обнаружив правильные координаты, со всех других углов кривые города-изнанки выглядят клубком изломов и напоминают угольно-черный лист, сердито исчирканный ребенком. Если читать код, решая загадки-уравнения, хаотически разбросанные кривые складываются в стены, сплетенные из линий, цветами напоминающих графики из программ счетоводов. Развлечение для немногих, лишенное избыточности реала. Мэд вручил нам с Гарри пароли (сам он часто пропадал в Ре, собираясь выковырять из живущего по внутренним законам города тайну), но ни я, ни бывший священник энтузиазмом не загорелись.
Зачем Гейман сделал Ре, никто толком не знал, потому что когда руководство корпорации узнало про проект программиста и заинтересовалось, что это за гигантская структура, прилипшая к официальной игровой Вселенной, Нед не стал ничего объяснять. Он написал город на языке, использующем синтаксис и принципы, отличные от тех, что обычно применялись в Сети и Среде. Дело в том, что существующие в Тиа-Сити языки программирования являются либо надстройками друг над другом, либо модификациями в зависимости от того, для чего язык предназначен; это вопрос уровня – ближе к железу или дальше. Гейман не стал делать реверансы перед сложившейся системой и создал собственные объекты, которыми оперировал его язык, другой набор операций, другой взгляд на мир, если хотите. Такие попытки предпринимались неоднократно, но популярностью результат не пользовался – зачем осваивать непонятные принципы, если то же самое можно сделать давно известным способом? Но Нед вышел за границы теоретических разработок и успел построить целый город, в котором не было места ни одному из трех китов Среды – ни живописного и правдоподобного изображения, ни звуков, ни ощущений. Кристаллизованная математика. Разгадать алгоритм, по которому изменялся вращающийся в темном пространстве Ре, стало забавой вроде изобретения вечного двигателя.
Я появился в начальной точке и некоторое время разглядывал бледно-желтую автостраду, похожую на проволочную модель с тем отличием, что на этой не было ни одного дефекта или неровности. Дуги, точно состыкованные углы, бегущие вверх лестницы, высоченные изометрические изображения небоскребов с заостренными шпилями. Строительный чертеж, торжество основы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
