1985
Встреча
После ливня летний лес в испарине.Душно. Солнце село за рекой.Я иду, а мне навстречу парень,он – черноволосый и худой.
Он возник внезапно из туманностисо знакомым, близким мне лицом.Где-то с ним встречался в давней давности,словно с другом, братом иль отцом.
Время вдруг смутилось, заколодилось,стасовалось, как колода карт…На меня глядела моя молодость —это сам я сорок лет назад!
Головой кивнули одновременно,посмотрели пристально в глаза.Я узнал родную неуверенность…О, как мне мешали тормоза!
На меня взирал он с тихой завистью,с грустью я рассматривал его.В будущем его, я знал безжалостно,будет всё, не сбудется всего.
Он застенчив, весел, нет в нем скрытности,пишет он наивные стихи.Я провижу позднее развитие,я предвижу ранние грехи.
Будут имя, книги, фильмы, женщины.Только все, что взял, берешь ты в долг.И на время… Нет нужды в оценщике —ты пустым уходишь в эпилог.
Главное богатство – это горести,наживаешь их из года в год!Что имеет отношенье к совести,из печалей и невзгод растет.
Он в меня смотрелся, словно в зеркало,отраженье – старая балда!Лишь бы душу жизнь не исковеркала,если что другое – не беда.
Слушал он, смеялся недоверчиво,сомневался в собственной судьбе.Прошлое и нынешнее встретились!Или я немного не в себе?
Попрощались мы с улыбкой странною,разошлись и обернулись вслед.Он потом растаял за туманами,будто его не было и нет.
Только капли россыпями с деревашлепаются в мокрую траву…Мне, пожалуй, не нужна уверенность,было ли всё это наяву.
1987
P.S. Это стихотворение натолкнуло меня на сюжет мистической повести «Предсказание», где уже поживший писатель встречается сам с собой, только молодым. А потом, в 1992 году, возник и фильм, где главные роли исполнили очаровательная французская актриса Ирен Жакоб, а также Олег Басилашвили и Андрей Соколов.
На отдыхе
У природы нет плохой погоды —написал я много лет назад.Столько я упреков от народавыслушал, что сам себе не рад.
Был моложе, веселей, беспечней,не страшился я держать ответ.Болтанешь, как будто плюнешь в вечность,ан обратно уж дороги нет.
Да и мне не скрыться от судьбины:отдых! Я приехал на курорт!Три недели страшной холодины,дождь на нас чихал, как злющий черт.
Мнимый парадокс весьма опасен,фраза прилепилась, как печать.Я и сам с собою не согласен,я хочу при солнце отдыхать.
Штормы, вихри, смерчи, ураганы,зной, буран, самум и снегопад,я скажу вам, очень не желанны.Я беру свои слова назад!
Отрекаюсь от своей ошибки,забираю эту песню вспять.У природы – редкие улыбки!Только их и надо привечать.
Жизнь идет, сменяя цикл за циклом.Ну, какая старость благодать?!А меня и эту беспринципностьнадо понимать и принимать.
1989
Монолог участника массовых съемок
Я снимаюсь тридцать лет в массовке,у меня, считайте, юбилей.Мне платили в день по трехрублевке,а теперь – аж по пяти рублей.
Я носил немецкие мундиры,ватники и фраки надевал,я бывал и красным командиром,но за белых тоже воевал…
Чтоб подзаработать хоть немного,я в массовку как-то заскочил.И застрял! Вот так кинематографжизнь мою обжег и погубил.
Съемки шли. Мне было интересно.Верил, что еще сыграю роль.Но судьба поставила на место:и в кино, и в жизни – не герой!
Наважденье кончилось не скоро,шашкой дымовой горели дни.На меня орали режиссеры,материли кинохолуи.
Но упрям! И не терял я веры.Как-то раз мне дали эпизод.Я вложил всю душу! В день премьерыв Дом кино влез через черный ход.
Этот вечер помню и поныне,мелочей не стерли и года…Эпизода не было в помине,вырезан был кем-то навсегда.
Продолжал мелькать я на экране,и потел, и мерз, и хлопотал,но всегда я был на заднем плане,на передовую не попал.
Чередою шли кинокартины.В вечном ожиданье переменя прожил средь слез из глицерина,бутафорских стен, актерских сцен.
Оптимизм растаял, словно свечка.Безнадега. Нищета. И злость.Не сказал я в кадре ни словечка.И за кадром тоже не пришлось.
Я – никто! Статист я из массовки.Кинозвезд снимаю я тайкоми за фото их беру рублевки,чтоб не слыть уж полным дураком.
Больше мне надеяться не стоит,что осталось, надо доиграть.Жизнь моя снята на целлулоид,только там ее не отыскать.
Ну и пусть! Бухгалтер из конторытоже для меня не идеал.Если мне предложат жизнь повторно,я б на жизнь его не променял.
1987
* * *
Воспоминанья зыбки, хрупки…Их память прячет, хороня.Теперь живут мои поступкиотдельной жизнью от меня.
Всех дел своих уж не припомню,они – давно, они – везде.И, словно брошенные комья,круги пускают по воде.
Они меняют цепь событий,рождают действия других…Пусть за зазнайство жесткий критикне посчитает слов моих.
Но чью-то участь чуть иначезакрутит… Только чью и где?И даст ли это «чуть» удачу?Кого-то приведет к беде?
В неведомом далеком краекому-то горе причиню…И не узнаю, не узнаю, —какое, где и почему?
Бывал я смелым и несмелым,добро вершил и нагрешил.Случалось, лучшим было дело,которое не совершил.
Теперь тем хвастаюсь, тем каюсь,что учинил, в чем устоял.Хоть я и не за всё ручаюсь, —нарочно зла не учинял.
Да, обошлось не без уступок…В душе немало ссадин, ран.Пусть каждый прошлый мой поступоклетит в меня, как бумеранг.
1986
* * *
Не множу я число друзей,поменьше стало их с годами.Пусть мало, тем они верней,есть связь незримая меж нами.
Зато растет число врагов,их умножать – владею даром.Я будоражу вражью кровьи, стало быть, живу недаром.
1987
Несостоявшийся мюзикл
Обычно заявки на сценарий, пьесы и т. д. не публикуют, ибо они в определенном смысле полуфабрикат. Но в данном случае я решил нарушить правило, так как это объяснит появление некоторых моих стихотворений…
После комедии «Невероятные приключения итальянцев в России» кинематографисты Италии обратились ко мне с предложением: сочинить еще какой-нибудь веселый сценарий для совместного производства. Это было году эдак в 77—78-м. Я вспомнил свои неоднократные муки в клинике лечебного питания и сочинил сюжет новой комедии под названием «Толстый и Тонкая». Я намеревался занять в ней свою любимую артистку Людмилу Гурченко и замечательного Альберто Сорди, с которым подружился в Италии.
Толстый и тонкая
Толстый и тонкая. Заявка на комедийный сценарий для совместного производства СССР – Италия
Живет в Италии толстяк. В прошлом знаменитый футболист. Но бросил заниматься спортом и растолстел. Ныне он – комментатор телевидения, выступающий с еженедельными популярными обозрениями. Одним словом, человек в Италии весьма известный. Несмотря на то что ему под пятьдесят (представим себе в этой роли Альберто Сорди), он собрался жениться на молоденькой, довольно богатой барышне, в которой удачно сочетаются красота и состояние. Однако невеста поставила ему жесткое условие – похудеть на двадцать килограммов, иначе она замуж за него не пойдет. Более того, для наглядности она взяла фотографию жениха, снятую анфас, и прямо на его лице фломастером очертила контур, как бы рамку, в которую должна уместиться его физиономия после похудания. Характерец у невесты был крутой, что подкреплялось солидными капиталами. Нашему комментатору оставалось одно – сократиться в объеме. Но как? Где? С чьей помощью? Наш герой отличается замечательным, отменным аппетитом. Пребывание в специальных клиниках, где его заставляли худеть – и в итальянской, и в швейцарской, – не помогло. Он никак не может преодолеть «возбужденного отношения к пище, или пантагрюэлизма» – так по-научному называется его болезнь.
В это самое время в телевизионной программе, которую он ведет, попадается документальный репортаж, рассказывающий о поразительных успехах в области сбрасывания веса. Репортаж снят в одной из московских клиник. На экране была показана женщина, которую лечение уменьшило вдвое, а именно со ста сорока килограммов до семидесяти. Больница называется «Клиника лечебного недоедания» (на самом деле в Москве нет клиники с таким названием). Эта документальная съемка производит сильное впечатление на толстого телекомментатора. Он даже сбивается и проваливает следующую страничку своего обозрения.
