Татьяна выросла совсем в другой семье, где взаимопонимание и взаимоуважение были основой существования этой семьи. Её отец Николай Бобров был культурным, интеллигентным, но нерешительным человеком. Наверное, это и мешало ему стабильно вести свои дела. Маятник судьбы раскачивал семью Бобровых в разные стороны. Он забрасывал их то в район высшей британской аристократии Риджентспарк, то в скромную 2-комнатную квартирку без удобств на восточной окраине Лондона. То несколько отпускных сезонов подряд Бобровы проводили на пляжах Италии, Испании, Франции, то, случалось, на ужин у них не было ничего, кроме чая. Но семья была маленькой сплочённой ячейкой, и это позволяло им довольно быстро выбираться из неудач и снова оказываться на гребне волны.
Татьяна и Лидия познакомились ещё будучи детьми, когда Бобровы в очередной раз обанкротились. Глава семьи куда-то не туда вложил инвестиции, и в результате семья оказалась в деревянном двухэтажном доме, где жило много семей. Семья Лидии Козиной была самой громкой, потому что там постоянно дрались, рыдали, жаловались на судьбу и обвиняли друг друга. И всё это продолжалось бесконечно, ежедневно, еженощно, никто не менял линии поведения, никто не пытался что-то изменить в этом безумии. Никто не пытался остановиться и спросить себя: почему мы так живём?
Для Тани соседские скандалы были потрясением и откровением. Она не знала, что бывают такие семьи. Она видела, как её родители относятся друг к другу и к ним, детям. Она знал, что ею дорожат и отец, и мать, и старший брат – и не могла представить себе, что Лидия, такая же девочка, как она, не нужна своим родителям, которые заняты исключительно собой. И, опять же, заняты собой не в смысле личной жизни или карьеры, а в смысле пьяных драк и семейных скандалов. Таня была очень привязана к своим родным и не могла представить, что у другого ребёнка этого может не быть.
Она наблюдала за жизнью Козиных, и Лидия, с её стойкостью и запасом прочности, вызывала у неё восхищение. Жить в таких условиях, когда оставалось одно желание: чтобы пьяный отец перестал скандалить и драться и уснул, и поскорее самой лечь спать, потому что завтра рано вставать в школу – и не сломаться, верить в будущее и упрямо идти навстречу своей мечте. Это может только сильный человек.
Вскоре Бобровы уехали из того дома, который остался в их памяти лишь кошмарным воспоминанием. Но Татьяна не хотела рвать связь с Лидией. За прошедшие годы они то теряли друг друга из виду, то вновь находили. Когда Лидия сказала, что уже достаточно сильна финансово, чтобы жить отдельно от родителей, Татьяна полностью одобрила это решение и договорилась с хозяином того дома, где снимала квартиру, чтобы поселить сюда Лидию. Так они опять оказались в соседних квартирах. Татьяна была рада такому повороту событий. Она уже обожглась с неверными подругами, пустоголовыми болтушками, которые сплетничали, двуличничали, предавали.
В Лидии не было лукавства, ехидства, лицемерия. Она никогда никого не обсуждала и не осуждала. Именно поэтому Татьяна считала её самым надёжным другом, который никогда не подведёт и не нанесёт удара в спину. Правда, при всём при этом Лидия была неуклюжая, неловкая, нескладная, безвкусная – но такой её создал Господь. Татьяна принимала её и любила такой, какая она есть, не пытаясь что-то изменить в ней – ведь это неблагодарная затея.
Других подруг у Лидии не было. Таня понимала это по-своему: не каждый может разглядеть в ком-то внутреннюю красоту, а не только внешний лоск. А то, что она не умеет шикарно одеваться в ногу с модой и варит невкусные супы – так ведь её никто и не учил, как правильно это делать.
Со временем Лидия всё больше замыкалась в себе и своей медицине. При том, что всё, что бы она ни делала, у неё выходило скверно, оказалось, что профессию она выбрала правильно. Со своими обязанностями она справлялась блестяще и потому не без оснований считала, что способна на большее. Стать врачом было её единственной мечтой и целью в жизни.
– Как поживает Володя? – наконец-то спросила Лидия.
Таня смутилась. Она знала, что её брат нравится Лидии. И он об этом знал. Он очень уважал подругу сестры, но как женщина она его не интересовала.
– Он уехал в Альпы, на горный курорт. Катается там на лыжах. У него творческий кризис. Он ушёл из газеты, понял, что о спорте больше писать не может, а другого пока ничего не нашёл. – Всё это Таня произнесла как можно более безразличным тоном, чтобы не задеть чувств подруги.
У Лидии никогда не было ни одного мужчины. У неё не было даже лёгкого флирта. Никто даже в шутку с ней не заигрывал. Лидия убеждала себя и подругу, что никакие мужчины ей триста лет не нужны, ей главное сделать карьеру. Чтобы не обидеть, Таня вслух соглашалась с ней, а сама вспоминала те времена, когда они были ещё школьницами, и Лидия признавалась, что хочет стать роковой женщиной, из-за которой мужчины сходят с ума, стреляются на дуэлях, бросают к её ногам цветы, драгоценности и остатки рассудка, а женщины чтоб безумно завидовали и скрежетали зубами от злости. Не сложилось…
– А как ваш дедушка? – вежливо поинтересовалась Лидия. Дедушка мало её интересовал, просто она удачно завершила тему. Сделала вид, что интересуется не только Владимиром, а всеми родственниками. Таня со всей своей проницательностью не заметила этой уловки. Она безгранично верила в то, что у Лидии на уме не может быть ничего иного, чем то, что она говорит вслух. И потому стала подробно рассказывать про дедушку, не замечая, что Лидия её почти не слушает.
– Жив-здоров наш дедушка Егор. Хотя ему 87 лет. Живёт один за городом. Я давно его не видела, с ним только папа поддерживает отношения. У него тяжёлый характер. Мы с Володей несколько лет с ним не общаемся…
Дед Егор, тот самый великий князь Егор Бобров, дальний родственник русского императора, в пятилетнем возрасте вывезенный из беснующейся России, был высоким, сухим, желчным стариком. Он был немногословен, почти всегда молчал, но если открывал рот, то только затем, чтобы осыпать кого-то бранью. Таким, во всяком случае, знали его внуки. В детстве, когда Таню и Володю родители привозили к деду, он грубо и бесцеремонно делал замечания им и невестке, а сына своего просто-таки распекал на все корки. Ругал за безволие, за слабохарактерность, неумение вести дела и содержать семью должным образом. Николай не возражал и всегда униженно соглашался. Он и его жена никогда не спорили с дедом и не разрешали детям перечить ему. Детям не нравились грубые придирки деда, но прежде всего они не могли простить ему того, что он у них на глазах унижает их родителей. Володя дерзил в ответ, но отец тут же пресекал эти поползновения. Он объяснял детям, что у него травмированная психика, у него на глазах убили родителей, а потом ему тяжёлым трудом в чужой стране пришлось всего добиваться. Да, это всё младшие Бобровы понимали, но зачем же срывать зло на своих близких?
