Она прислушалась к тишине. Тиканье настенных часов настраивало на мерный лад. Скучно… Татьяна подумала о том, что редактор сегодня не поощрил её, а наказал.
И вдруг ей пришла в голову отличная мысль. Она вскочила с дивана и, едва попав в тапочки, побежала на кухню. Она будет печь пирожные и объедаться ими! Она давно мечтала поесть вволю тортов и пирожных, да так, чтобы крема побольше, но всё как-то не получалось. Татьяна нисколько не боялась за свою фигуру. Во-первых, её талия была идеальна и не давала повода волноваться. Во-вторых, Татьяна была свободна от подобных предрассудков и совершенно спокойно относилась к увеличению веса. Она считала, что переживать из-за каких-то лишних граммов, по крайней мере, неразумно. Главное, чтоб суть человека оставалась прежней, а то, что он будет покупать одежду на 1–2 размера больше – кого это волнует? (Все эти измышления носили чисто теоретический характер, и неизвестно, как бы себя повела Татьяна, если бы обнаружила однажды лишние сантиметры на своей талии).
Татьяна, предвкушая давно желанное удовольствие, доставала продукты, необходимые для выпечки. Единственное, чему она научилась от матери – это стряпать. Приготовление всех остальных блюд оставалось для неё тайной за семью печатями. А тесто и кремы она стала готовить, ещё будучи подростком. Она обожала торты, но маме недосуг было ежедневно ими заниматься. И тогда Татьяна стала делать их сама. Что самое интересное – у неё получилось с первой попытки. Принцип «первый блин комом» здесь не сработал. Она помнила те удивительные ощущения, когда она в фартуке, вся в муке, колдовала на кухне и чувствовала себя кормилицей семьи, хозяйкой, от которой зависит настроение и внутренний комфорт родителей и брата. Но постепенно её литературные интересы взяли верх над кулинарными, и она совсем забросила кухню, променяв её на письменный стол. Так она больше ничему «кухонному» и не научилась, но иногда, на досуге позволяла себе полакомиться. А так как свободного времени давно не случалось, то и лакомиться приходилось в основном в кафе. А в кафе съесть больше одного пирожного для леди вроде как и неприлично…
У Татьяны был дар к кулинарии. Она делала торты в виде плетёной корзины с ягодами – и всё из крема. Или лесная поляна: с пеньками, мухоморами и ёжиком, спрятавшимся под листьями – один носик торчит.
Сегодня Татьяна сделает что-нибудь попроще. Чтобы не тратить лишнее время. В умелых руках дело быстро спорится. Вскоре на кухонном столе выросли ряды пирожных. Сунув в духовку последнюю партию, Татьяна уже предвкушала удовольствие, как вдруг услышала звук лифта и шаги на лестничной клетке. Соседняя дверь впустила кого-то и захлопнулась. Лидия! Татьяна обрадовалась. Вот это действительно сюрприз! Живя рядом, подруги детства не виделись месяцами. У Татьяны такая суматошная работа, что домой она приходила только поспать, а Лидия работала медсестрой в больнице, смены выпадали то на день, то на ночь, то на сутки. Обе девушки чрезвычайно ответственно относились к своим обязанностям и даже дома не переставали думать одна о своих репортажах, другая – о своих больных. Это не оставляло времени на бесцельное времяпрепровождение и пустую болтовню. А уж сегодня они наговорятся вволю и весьма кстати будут её кондитерские изделия.
Она аккуратно сложила во вьетнамскую корзину пирожные, достала бутылку шампанского. Подумав, взяла два фужера и салфетки. У Лидии фужеры мутные, она их не вытирала (а, может, и не мыла). Абсолютная аккуратистка, Татьяна не терпела неопрятности, но Лидии прощала. Лидия была для неё в некотором роде образцом служения своему делу и верности своей мечте. С детства она мечтала стать врачом, но из-за финансовых проблем не смогла дальше учиться, став лишь медицинской сестрой. Но, несмотря на это, она покупала учебники для студентов-медиков и сама дома училась по ним. Она осваивала самостоятельно медицинскую науку, не теряя надежды стать врачом. В любое свободное время она сидела над этими книгами. Ей было жаль тратить жизнь на такие пустяки, как вымывание фужеров. И Татьяна её понимала, потому что сама была так же фанатично предана своему делу.
– Давай выпьем за нас. За то, чтоб у нас всё было хорошо – так, как мы задумали, – сказала Татьяна. – Пусть всё сбудется.
Лидия молча приняла тост. Она как-то всё больше молчала, а Татьяна говорила. Сама не отдавая себе отчёта в этом, Татьяна говорила, чтобы не возникло неловкого молчания. Она не замечала или не хотела замечать, что Лидия давно ушла в себя, и Татьяна ничего не знает о ней. Лидия оградила себя молчанием. Зато Татьяна рассказывала о себе всё, не замечая возникшей ситуации. Ей просто было хорошо с подругой, хорошо в этой неуютной комнате, где всё безвкусно, но есть Лидия и полки с книгами по педиатрии и офтальмологии, эндокринологии и травматологии, об акушерстве и гинекологии, по инфекционным болезням и кардиологии… Вот мать Тереза – она ведь тоже не заботилась об удобствах и уюте для себя. Она любила всё человечество. И Лидия хочет быть полезной людям. Она тоже хочет избавлять людей от страданий. А создавать уют – этого ей не дано. Тем более что родители её не научили аккуратности.
Лидия тоже была из русских эмигрантов, но другой волны – тех, что появились после второй мировой войны. Они были освобождены войсками союзников из концлагеря под Дюссельдорфом в Германии. Не захотев возвращаться в сталинский Советский Союз, они двинулись на запад и вскоре обосновались в Лондоне.
Отец Лидии был горьким пьяницей. Он пропивал из дома всё, вплоть до оконных занавесок. Мать Лидии, вечно плачущая, несчастная, измученная женщина, боящаяся кулаков мужа, никак не решалась уйти от него. Все вокруг жалели её, помогали, чем могли, зная, что муж выносит из дома всё и денег у них никогда нет. Таня, глядя на эту женщину, больше всего боялась однажды стать вот такой униженной, жалкой бедолагой горемычной. Алкоголик-муж не вызывал у Татьяны такого презрения, как его жена – терпящая, прощающая, а ради чего? Жизнь одна, и она слишком коротка, чтобы тратить её на хронического алкоголика.
Так как родители были заняты своими проблемами, то Лидия была предоставлена самой себе чуть ли не с младенческого возраста. В детстве, случалось, она выходила на улицу в гольфах разного цвета и мятом платье, напяленном шиворот-навыворот или задом-наперёд. Подрастая, она училась обслуживать себя, сама готовила, если находила дома продукты, стирала и гладила. Правда, всё получалось у неё невкусно и некрасиво. Но Лидию это не смущало. Ведь у неё всё в будущем, и это главное – то, что ждёт её впереди. А досадные бытовые неурядицы – это мелочи. Это не главное. Если обращать на них внимание, никогда не доберёшься до самого важного в жизни.
