Вместе с тем восприятие ценностно-смысловой информации в отношениях центр – регион определяется несколькими параметрами. Отметим наиболее значимые в контексте данного исследования: ресурсную и пространственную составляющие. Прежде всего центр должен обладать достаточным объемом капиталов и соответствующей их конфигурацией, дополняя экономическое и финансовое влияние на регионы символической и идеологической составляющей. Достаточный объем капиталов, соответствующая времени и пространству их конфигурация, легитимные каналы накопления и использования определяют восприятие региональными сообществами центра как легитимного источника власти, определяющего стиль жизни, убеждения и модели поведения. Недостаточный объем ресурсов, нелегитимные механизмы накопления формируют противоречивый характер отношений центра и регионов, тенденцией которого становится стремление регионов к пересмотру сложившихся отношений, желание изменить соотношение ресурсов. Двойственность и подвижность отношений может выражаться в стремлении периферии заменить центр или отделиться от него [11].
Таким образом, центр как место (пространство) проживания является капиталом, конвертируемым в другие виды капиталов: экономический, социальный, политический, а также символический, медийный. Сосредоточение этих видов капиталов порождает устойчиво воспроизводимый образ «сытой» Москвы, не знающей провинции и уничижительно относящейся к провинции как чему-то менее значимому, второстепенному, являющемуся ее ресурсным потенциалом. «Центр» отличается образом и стилем жизни, состоянием сознания от провинции. Различие систем ценностей и убеждений определяет специфику коммуникаций в системе Центр – регион, уменьшая степень легитимности федеральной элиты на право номинации мира и символическое насилие. Тем не менее наиболее приемлемой формой управления является управление регионами через ценности и смыслы. В связи с этим «реально значимой социально-исторической целью является поощрение в России полицентризма. Необходимо уйти от парадоксальной ситуации, когда Москва, имея 6 % населения страны, контролирует все ресурсы и в условиях нестабильности еще больше тянет одеяло на себя, опасаясь за свое сугубо частное благополучие» [25, с. 124–171].
Вертикальные взаимодействия являются значимыми с точки зрения управляемости отношений центра с регионами, однако выстраивание вертикали, централизация управления является затратным и неэффективным инструментом конструирования и поддержания единства страны. Другая методологическая проблема связана с формированием внешних горизонтальных связей. Сложившаяся практика западных стран предполагает возможность как формирования качественно новых связей центра с регионами, так и развития «горизонтальных» межрегиональных взаимодействий.
Граница придает миру структурированность и устойчивость, конституируя «свое» пространство, обозначая свой мир как освоенный, безопасный, вводя в определение регионального сообщества фактор тождества и различия. Вместе с тем регион как открытая система характеризуется прозрачностью и подвижностью своих границ. Данные свойства региональных границ являются основанием для формирования межрегиональных горизонтальных связей.
Как показывает практика, достижение конкурентных преимуществ регионов в нашей стране зависит не только от разработки внятной стратегии регионального развития и определения перспектив ее реализации, но и от ресурсного потенциала региональной элиты выстроить отношения с федеральными структурами, принимающими решения, так или иначе связанные с регионами. Этот тезис наглядно подтверждается данными федеральных программ.
Таблица 1 [22]
Финансирование федеральных целевых программ, обеспечивающих реализацию федеральной региональной экономической политики, согласно федеральным бюджетам на 2002–2006 гг., млн руб.
Окончание таблицы 1 [22]
Согласно представленным данным в таблице 1, Центр реализует «несправедливое» отношение к регионам, выступает не гарантом «всеобщего блага», а ориентируется на предоставление преференций отдельным регионам. Тем самым Центр продолжает практику 90-х годов, выстраивая персонифицированные отношения с региональными элитами, политический ресурс которых конвертируется в финансовый. Сложившаяся практика усиливает территориальное неравенство регионов и, с одной стороны, способствует усилению доминирующей позиции в пространстве, с другой – уменьшает легитимность центра и его функциональность как института порядка.
В целом, неравенство регионов характеризуется беспрецедентными контрастами между ее субъектами, имеющими, по Конституции, равный статус:
• по степени урбанизации – от нулевого уровня (Усть-Ордынский Бурятский АО) до стопроцентного (Москва);
• по площади территории – в 388 раз (Республики Саха (Якутия) и Северная Осетия – Алания);
• по численности населения – в 376 раз (Москва и Эвенкийский АО);
• по объему валового регионального продукта на душу населения для России характерна чрезвычайно глубокая межрегиональная дифференциация. ВРП на душу населения лидирующего по этому показателю Ямало-Ненецкого автономного округа более чем в 38 раз превышает ВРП на душу населения отстающей Республики Ингушетия. В половине (в 44 из 88 анализируемых) субъектов Российской Федерации ВРП надушу населения ниже 77 % среднего по стране уровня. В то же время в трех лидирующих субъектах федерации, осуществляющих активную добычу углеводородного сырья (Ненецкий, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа), ВРП на душу населения более чем в 5 раз превышает средний по стране уровень [22].
Усиливается социокультурный разрыв между регионами, особенно между наиболее склонными к «западной модернизации» (Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Екатеринбург) и регионами, где доминирует российский традиционализм.
Регионы, сконцентрировавшие административно-политический, природный, символический, экономический и иные виды ресурсов, обеспечивают более высокий уровень жизни, повышая свой статус. Вместе с тем устойчивость страны и возможности регионов в большей степени обеспечиваются не через достижение конкурентных преимуществ, а благодаря развитию межрегиональных связей, создающих «плотную сеть социальной ткани».
Таким образом, специфика организации социального пространства в России выражается в том, что оно иерархически организовано, его иерархичность определяется объемом и конфигурацией различных видов капитала, причем в системе капиталов значительную роль играет капитал пространства, обладающий способностью конвертации. Следует отметить, что неравенство проявляется в совокупности как вертикальных связей, так и горизонтальных, вследствие неравного объема и сочетания различных капиталов регионов.
Литература
1. Аванесова Г. А. Ядро-периферия и процессы регионализации культуры // Ерасов Б. С. Сравнительное изучение цивилизаций: хрестоматия: учеб. пособие для студентов вузов. Изд-во «Аспект Пресс», 1998. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/history/Eras/
2. Бек У. Космополитическое общество и его враги //Журнал социологии и социальной антропологии. 2003. Т. VI. № 1 (21).
3. Беккер Г. Человеческий капитал (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1993. № 11. С. 107–119. № 12.
4. Бурдье П. Формы капитала // Западная экономическая социология. Хрестоматия современной классики / Науч. ред. и сост. В. В. Радаев; пер. М. С. Добряковой и др. М.: РОССПЭН, 2004.
5. Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть // THESIS. 1993. Вып. 2.
6. Бурдье П. Социология политики. М., 1993.
7. Бусыгина П. М. Судьба географических знаний в политической науке и образовании // Политические исследования. 2003. № 1. [Электронный ресурс]. URL: http://www.politstudies.ru/fulltext/2003/l/13.
8. Гранберг А. Г. Основы региональной экономики. М., 2001. С. 42–66.
9. Дебор Г. Общество спектакля М.: Логос, 2000.
10. Добрякова М. С. Исследование локальных сообществ в социологической традиции // Социологические исследования. 1999. № 7.
11. Брасов Б. С. Сравнительное изучение цивилизаций: хрестоматия: учеб, пособие для студентов вузов [Электронный ресурс]. URL: http://www. gumer.info/bibliotek_Buks/History/Eras/30.php?show_comments
12. Завалишин А. Ю., Рязанцев П. П. Территориальное поведение. Опыт теоретико-методологического анализа [Электронный ресурс]. URL: http://socis.isras.ru/SocIsArticles/2005_10/zavalishin_ryazantsev.doc
13. Замятин Д. П. Геокультура: образ и его интерпретация [Электронный ресурс]. URL: http://www.politstudies.ru/universum/esse/7zmt.htm;
14. Замятин Д. П. Геополитические образы современного мирового развития // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № И.
