Социология развития, возникшая, как мы уже отмечали, в известном смысле как «периферическая наука», а точнее говоря, как наука, исследовавшая реалии мировой периферии, в 1970-е гг. получает «второе дыхание». Это было связано с тем, что под влиянием углубления кризиса в развитых странах дали о себе знать процессы, схожие с теми, что были уже осмыслены применительно к странам Третьего мира. Речь идет о разрушении социальных структур, расширении неформальной деятельности и т. д. Об этом красноречиво писали в начале 1980-х гг. известные французские социологи Р. Будон и Ф. Буррико: «Эти модели, построенные социологами и экономистами, занимавшимися вопросами развития, представляют внушительный свод законов, значение которого увеличивается со временем… и которые значительно увеличили нашу способность понимать процессы изменения и развития… Однако чаще всего упомянутые механизмы должны восприниматься как модели, описывающие несколько упрощенно комплексные процессы реальной жизни. Кроме того, эти модели должны рассматриваться в рамках их ограниченной валидности и ограниченного значения. Валидность является ограниченной в силу упрощения, которое присуще этим моделям. А ограниченное значение – в силу того, что они могут использоваться только как определенное приближение в узких и точно определенных пространственных и временных рамках по отношению к реальности» [6, р. 169–171].
Социология развития оказалась в довольно парадоксальной ситуации. Она являла собой «момент анализа пространства, контуры которого оказались нелегко определяемыми» [10, р. 400]. Она стремилась идентифицировать и определить объект своего исследования, который не обладал четко очерченными характеристиками. Сказалось и влияние уже набиравших в те годы силу тенденций глобализации, в условиях которой региональная проблематика ставила под вопрос макроэкономические теории развития. А это побуждало социологов концентрировать свое внимание на разработке утонченных социоэкономических подходов для того, чтобы адекватно отвечать на запросы контекста развития. Эти запросы напрямую были связаны с различными аспектами жизни населения на данной территории [19, р. 88].
В последующем все большее значение в социологии развития начинают приобретать социолингвистические и семиологические аспекты, которые акцентируют свое внимание на вопросах социального воображения, и различные формы того, что в социологии получило наименование символического. Это выдвигает на передний план вопросы общественного сознания и идеологий.
Сказанное позволяет нам сделать вывод о том, что структуры, движения и представления определяют и те три этапа, которые прошла социология развития, освобождаясь постепенно от изначальных намерений, в поисках своего объекта.
Развитие территории сторонниками рассматриваемой ветви социологии понимается как «процесс изменения применительно к определенному человеческому сообществу и касающийся отношений между людьми в процессе производства, при помощи которого они отвечают на свои потребности любой природы, стремясь оптимальным образом осуществить свои проекты производства и развивать социальные отношения, которые с ним связаны» [7, р. 178].
В таком понимании социология развития видит свою задачу в том, чтобы анализировать динамику, связанную с изменением на данной территории. Она (социология развития) основывается на эндогенном движении управляемого акторами данного общества, которые его (движение) ориентируют на достижение определенных целей. Понятно, что управление развитием предполагает учет и внешних факторов, накладывающих отпечаток на содержание и реализацию проектов. Но не меньшее значение приобретает управление и регулирование всей внутренней системы взаимодействий на данной территории.
Возникает вопрос: каким образом данный подход может быть использован для выработки политики развития для определенной территории? В рамках этого подхода отчетливо выявляются три направления политики:
• определение целей политики развития территории при учете различных факторов;
• организация развития территории на основе и при активном использовании институционализации взаимодействий акторов;
• изменение, регулирование и коммуникация на основе учета действующих ценностей.
В рамках первого направления речь идет о целях политики развития, которая является многомерной и многофакторной. Понятно, что определение этих целей должно опираться на идентификацию факторов развития и оценку их соответствия контексту территориального развития. То, что мы называем соответствием, в значительной мере зависит от того уровня, на котором вырабатываются стратегии глобального развития. При этом условием успеха местного развития является согласование стратегии, а значит и политики на различных уровнях принимаемых решений – национальном, региональном и локальном.
Второе направление политики связано с созданием условий для коллективного действия. Невозможно добиться успеха в реализации политики развития данной территории, если она не опирается на усилия самых разных акторов, действующих в рамках активного взаимодействия между собой и органами власти различных уровней. На основе такого взаимодействия возникает неформальная (ее иногда называют «подпольная») экономика, более точное название которой дал Р. Колен, – «неофициальная экономика» [7, р. 244].
Данное положение является очень важным для понимания как самого феномена местного развития, так и той политики, которая с ним связана. Неофициальная, или «скрытая», экономика некоторыми исследователями рассматривается как выражение «невидимого общества», в котором «определенная часть социальной реальности плохо поддается выявлению, описанию, анализу, интерпретации, и это в то время, как складывается впечатление, что эта реальность не может рассматриваться как реальность, не заслуживающая внимания» [5, р. 7].
Не рассматривая подробно понятие «невидимое общество», отметим, что в контексте нашего размышления данное понятие указывает на тот потенциал, которым обладает местное развитие и который политика развития той или иной территории призвана приводить в действие. Добавим: приведение в действие потенциала «невидимого общества» – это и есть если не основной, то во всяком случае весьма существенный потенциал политики местного развития, который иными средствами привести в действие невозможно.
Третье направление политики связано с учетом сложившихся в данном обществе представлений и ценностей. Выработка целей местного развития предполагает взаимопонимание акторов этого развития. Иначе говоря, они должны говорить на одном языке, что является не только предпосылкой для взаимопонимания, но и благоприятным и обязательно необходимым условием для сотрудничества акторов местного развития.
Данное направление политики является чрезвычайно важным для местного развития. Идет ли речь о диагностике территорий или о выработке конкретного проекта территориального развития, первостепенное значение приобретает учет исторических и социокультурных условий. А это значит, что культура выступает самостоятельным фактором поверх объективных данных географического и экономического порядков. Она выступает как фактор дифференциации обществ и тем самым оказывает прямое влияние на экономическое и социальное развитие. А потому инициативы культурного плана оказывают существенное влияние на динамику изменений, на которой основывается политика местного развития.
Следует отметить еще одно положение. Социология развития, опираясь в том числе и на учет культурного фактора, пришла к выводу о важности социального вмешательства, его места в трансформации общества. Изменилась в итоге и оценка роли социальных субъектов. Вместо зависимых в прежние годы от экономических и политических внешних факторов субъектов в социологии развития появились активные акторы развития, взаимодействие между которыми в рамках определенных проектов позволяет решать задачи, которые в рамках прежних подходов решать было просто невозможно.
Социология вмешательства
Значительную роль в осмыслении феномена местного развития играет и социология вмешательства, которая с момента своего возникновения заложила теоретические и практически-политические основы социального вмешательства в ответ на экономические и социальные изменения, вызванные национальной и международной публичной политикой. Данное направление науки способствовало обогащению и обновлению социологии действия.
Процесс развития теоретических исследований данной ветви социологии может быть разделен на три этапа. Дадим им краткую характеристику.
На первом этапе, который охватывает 1960-е гг., под влиянием исследований специалистов социологии развития сторонники нового направления социологической науки акцентировали свое внимание на изучении социальных проблем и соответствующих изменений, которые вызывались к жизни последствиями экономического роста. Концепции сторонников рассматриваемого направления социологии были отмечены детерминизмом производства и обмена. Господствующей в те годы была структуралистская парадигма, которая акцентировала внимание на социальной морфологии и учитывала только структурную каузальность.
