Но потом пришли христианские миссионеры и сказали, что этот обычай аморален и греховен. А после них появились моряки английских и американских торговых и военных судов. Те не только охотно пользовались «правом гостя», но даже им злоупотребляли. А потом на многих островах люди стали страдать от неведомых прежде болезней, одни из которых их уродовали и убивали, другие лишали возможности иметь потомство. И все поверили, что древний обычай пагубен, что это грех…
– …Людей матта-ии болезни миновали, но не миновали проповеди миссионеров, – с горечью продолжал говорить Таар. – Знаете ли вы, что когда я был мальчиком, здесь жило людей вдесятеро больше, чем до появления злых? А на острове, где родилась Уамму, – в сто? Когда в море выходили рыбаки на промысел, все море между островами было усеяно лодками. Мы вымираем – и это не нуждается в доказательствах. Но при всем том за два года всевластия злых ни одна из наших женщин не стала вынашивать в себе их потомства. Древние мудрецы сказали: от злого рождается злой, от трусливого – трусливый, от подлого – подлый. Самец живущей в мусоре птицы шаш никогда не даст жизнь гордому смелому альбатросу. И если для вас мои слова не оскорбительны, отмените свой запрет.
– А как вы узнали об этом? – оглянувшись, спросил Александр.
– Мне дано видеть суть вещей и человеческих душ. Я заглянул в душу ваших воинов и увидел тяжелые камни запрета, лежащие на родниках их желаний. Люди не могут быть выше и чище великих духов горных вершин. Но ваши души при всем их человеческом несовершенстве – чистая, родниковая вода в сравнении с мутными, грязными душами злых, от которых вы нас избавили. Капитан, снимите камни с родников.
– Вы поставили передо мной очень сложный вопрос, – Матвеев с озадаченным видом покрутил головой. – Вам надо бы знать, что сказанное вами не совсем согласуется с традициями той земли, откуда мы прибыли. Да и те, что выше меня по рангу, когда мы вернемся, подобное не одобрят. Но… Хорошо, я скажу парням, чтобы каждый из них решил лично, пользоваться ему «правом гостя» или нет. Вас это устроит?
– Да, это именно то, что я и надеялся услышать, – кивнул старик.
Переведя на английский последние слова Таара, Уамму, немного помедлив, спросила, глядя куда-то в сторону:
– Скажите, капитан, а для себя вы что решили?
– Для себя? Пока ничего не решил… – пожал плечами Александр и добавил: – У меня слишком много других забот.
У околицы селения им встретились оживленно болтающие меж собой подростки, вернувшиеся сегодня домой. Было заметно, что мальчишки вполне уже освоились с тем, что теперь никого не надо бояться, что снова настала обычная жизнь, как и до той поры, когда появились злые люди, намеревавшиеся их убить.
«Дети есть дети, – невольно улыбнувшись, Матвеев посмотрел на худющих темнокожих пацанов, уважительно уступивших дорогу старшим. – Они уже и думать забыли о былых печалях. Что же дальше-то у них будет?..»
Словно прочитав его мысли, Уамму негромко произнесла:
– Эти мальчики через пять-восемь лет женятся. Однако в жены взять смогут только своих пусть и дальних, но сестер, которые родят им слабых, безжизненных детей…
Не зная, что ей на это ответить, Александр решил поменять тему разговора.
– Скажите, Уамму, вы хорошо помните свой родной остров? Можете хотя бы приблизительно нарисовать его контуры и указать, где там горы, где леса, озера и все остальное?
– Д-да… – женщина несколько удивленно посмотрела в его сторону. – А для чего это вам?
– Наверное, нам туда придется отправиться уже завтра, – глядя прямо перед собой, без каких-либо эмоций сообщил Матвеев.
– Но почему? – островитянка растерянно остановилась, глядя на Александра с болью и недоумением во взгляде.
– Видите ли, Уамму, – меж бровей Матвеева появилась жесткая складка, – я подозреваю, что находившиеся на вашем острове бандиты были не сами по себе. Скорее всего, сюда их прислали те, кто выселил ваших родных с того острова. Вы же сами говорили, что злые время от времени менялись – одни куда-то уплывали, другие откуда-то сюда приплывали… Что это может означать? Если пираты базируются еще и на том острове, у них с этой частью банды должна была существовать какая-то связь. Скорее всего, они вернутся на этот остров, чтобы устроить тут массовую резню. Мы их должны опередить.
– Да, капитан, вы правы… – островитянка сокрушенно вздохнула. – Вы действительно воин… Ваши мысли посвящены одному – противостоянию с врагом. Хорошо, я нарисую план острова. Только на чем бы это сделать? Бумаги здесь нет…
– Да хотя бы на песке, – Александр указал на тянущуюся вдоль берега, белеющую вдали полоску песка, выглаженного волнами. – У меня память хорошая, я все запомню.
Молча кивнув в ответ, Уамму зашагала к берегу. Когда они проходили мимо сидевших в тени морпехов, уже успевших освежиться в пресном озерце, находящемся в сотне шагов от селения, Сливченко, замахав рукой, громко окликнул:
– Командир! Ужинать будете?
– Чуть позже, – оглянувшись, ответил Матвеев и, что-то вспомнив, остановился. – Толик, подойди ко мне…
Заинтригованный сержант, обменявшись с парнями недоуменным взглядом, не мешкая приблизился к Александру.
– Слушаю, товарищ капитан-лейтенант! – вполголоса сказал он, постреливая глазами в сторону Уамму.
– Слушай, Толя, такое дело… – тяжело вздохнув, Матвеев потер ладонью лоб. – Тут ко мне подходил Таар – ну, это тот дед, который разжигал костер… Так вот, попросил он меня вот о чем. Мужиков у них, считай, истребили, рожать не от кого. От бандитов их женщины не захотели. Поэтому… Как бы это сказать? В общем, решайте сами, но только с обоюдного согласия. Да, и еще… – постарался поскорее уйти от скользкой темы Матвеев, – сегодня ночью в любом случае надо быть начеку. Не исключено, у бандитов, базировавшихся здесь, имелась контрольная связь с основной частью банды на соседнем острове, и те запросто, тихой сапой, сегодня ночью могут сюда сунуться. Поэтому, если у кого-то и будут свидания, пусть бдят.
– Понял! – возвращаясь к выжидающе воззрившимся на них парням, кивнул Сливченко.
Присев на корточки на ровной, выглаженной водой поверхности слежавшегося песка, Уамму кончиком прутика нарисовала контур острова, отдаленно напоминающий толстый знак вопроса, повернутый на восток. Указав на залив, образованный загибом вопросительного знака, островитянка пояснила:
– Когда с Памтуа вывезли всех, кто там жил, в этом месте иногда стояло по нескольку больших кораблей.
Остров Памтуа, по словам Уамму, преимущественно равнинный, имеющий ряд лесистых возвышенностей и три большие горы. Самая высокая находилась в середине крючка вопросительного знака. Две пониже – ближе к его хвостику. На острове имеется множество пресных родников, сливающихся в небольшую речку, которая впадает в большое озеро, находящееся ближе к концу загиба вопросительного знака. Есть и другие озера.
Склонившись над ее рисунком, Александр старательно запоминал изгибы береговой линии острова и расположение различных его частей. Расспросив женщину в деталях о том, где и какой по своему характеру берег – пологий, обрывистый или поросший лесом, где и какие могут быть расщелины и обрывы, какие-либо естественные ловушки и укрытия, наподобие пещер, Матвеев встал и, поблагодарив Уамму, внимательно посмотрел в сторону, где находился остров Памтуа.
– Да, отсюда ничего не разглядишь, – обронил он по-английски. – Придется подниматься на гору, пока солнце не село. Может быть, оттуда что-то увижу…
– Капитан… – Островитянка тоже выпрямилась, судя по всему, собираясь сказать нечто важное. – Эта гора у нас считается священной и называется Горой Духов. Если вы хотите на нее подняться, то лучше не берите с собой туда никакого оружия, даже нож. Духи этого не любят, особенно если вы туда поднялись с оружием после заката.
– Хм… – Матвеев сдержанно улыбнулся. – Но мы прошлой ночью поднимались на гору и были при этом вооружены. Однако духи отреагировали на это спокойно.
– Капитан, разумеется, вы можете подняться туда с оружием, и именно в этот момент с вами ничего не случится. Но мне больно было бы думать о том, что в дальнейшем с вами что-то может произойти, а я ничего не сделала, чтобы это предотвратить.
В ответ он лишь чуть заметно кивнул и, еще раз высказав женщине свою признательность, направился к морпехам, почти физически чувствуя ее разочарованный, обиженный взгляд. Когда Александр подошел к «дастархану», парни уже вовсю уплетали жареную рыбу вприкуску с чем-то наподобие петрушки. В некотором отдалении у одной из хижин он заметил двух девушек, с интересом разглядывавших чужаков в полосатых майках.
Молча приступив к еде, Матвеев напряженно размышлял о том, когда им лучше выйти в океан – сразу же, как чуть стемнеет, или ближе к утру. Если считать, что пираты, базирующиеся на Памтуа, надумают сюда наведаться, чтобы провести здесь, так сказать, карательную акцию, то, конечно же, лучше было бы их перехватить по пути или прямо на их базе. Впрочем, тут был риск того, что они разминутся, и тогда жители острова окажутся беззащитными перед лицом озверелых отморозков. Поэтому второй вариант во всех смыслах казался предпочтительнее. В конце концов во второй половине ночи гораздо больше шансов подойти к Памтуа незамеченными.
