Кабинет адвоката. Входит Джонс. Он слегка прихрамывает. В руках — дамская сумочка, он украдкой откладывает ее в сторону.
АДВОКАТ. Рад вас видеть. Давненько не встречались!
ДЖОНС (осторожно садясь). О да. Почти три месяца. Чертовское невезение.
АДВОКАТ. Горячо вам сочувствую. Примите мои соболезнования. Я слышал, в результате трагического происшествия вы потеряли невестку. То бишь супругу. Впрочем, теперь это уже несущественно. В любом случае вы потеряли близкого человека, и я от всей души разделяю ваше горе! Вы пришли по поводу тяжбы со страховой компанией? Видите ли, дело еще не сдвинулось с места, но…
ДЖОНС. Нет. У меня новые заботы. Меня так зажали, что не знаю, как и выбраться.
АДВОКАТ. О? Я читал о катастрофе…
ДЖОНС. В газетах было не все. Врачебная тайна. Если б не доктор Бартон, меня уже не было б в живых. Но когда он позавчера снял швы, мне принесли судебные повестки. Шесть штук! Именно с этим я к вам и пришел. Выручайте!
АДВОКАТ. Сделаю все, что смогу. Итак?
ДЖОНС (вынимает из кармана лист бумаги). Мне бы всего не запомнить, пришлось записать. Значит, так. Меня обвиняют в присвоении драгоценностей, в профанации, то есть осквернении… Дальше не могу разобрать. У вас нет лупы?
Адвокат подает лупу.
ДЖОНС. Вот: в пренебрежении материнскими обязанностями.
АДВОКАТ. Вероятно, отцовскими.
ДЖОНС. Нет, материнскими.
АДВОКАТ. Вы — женщина?
ДЖОНС. Еще чего?!
АДВОКАТ. Вы изменили пол?
ДЖОНС. Ничего я не изменял. То есть… (Массирует себе колени.) Собственно, не я изменил, а она. Хотя тоже нет, ведь она умерла.
АДВОКАТ. Ничего не понимаю. Кто «она»?
ДЖОНС. Саломея Тайнелл.
АДВОКАТ. Кто это?
ДЖОНС. Ралли должно было укрепить мое финансовое положение. Я нашел себе нового штурмана, Фрэнка Смита. Может, слышали. Мировой был парень! Но, черт, это мое невезение.
АДВОКАТ. Что, опять из вас двоих?..
ДЖОНС. Нет, на этот раз было еще хуже. Все мои кредиторы и разные другие типчики пришли посмотреть на ралли. Наиболее эффектно это видно на виражах. Даже невестка пришла, хоть и имела ко мне претензии. Короче говоря, вместе с ней там стояло восемь человек. (Вынимает второй листок.) Кредиторов моих вы знаете, так что я их опущу. Кроме них — Саломея Тайнелл, 35 лет, Нэнси Квин, 23 года, о невестке я уже говорил. А получилось вот что: я вошел в поворот на ста восьмидесяти, и все было бы в порядке, если б у меня не занесло зад. Как меня потащит, как закрутит…
Поворот шоссе. Группа зрителей: невестка-вдова, кредиторы, две женщины, сбоку мужчина с боксером на поводке. Автомобиль приближается с бешеной скоростью. Идет юзом, его выносит на обочину, он налетает на дерево. Там, где стоит группа людей, возникает столб дыма, из дыма выкатывается одно автомобильное колесо, за ним второе.
Вой карет «скорой помощи». Уже знакомая дверь операционной. В нее гуськом въезжает вереница каталок, покрытых белым. Выезжает только одна.
Джонс, жестикулируя, ораторствует в кабинете адвоката.
ДЖОНС. Ну, я потерял сознание. Доктор говорит, что делал все, что мог. Теперь я ему должен кучу денег. От кредиторов я вроде отделался, но все равно в долгу как в шелку.
АДВОКАТ. Значит, и невестка тоже… Как я вам сочувствую!
ДЖОНС (время от времени трогает колено, бедра, массирует себе суставы). Тоже.
АДВОКАТ. Так кто, собственно, и в чем обвиняет вас теперь?
ДЖОНС. Во-первых, жених Нэнси Квин. Он требует возвратить платину и золото.
АДВОКАТ. Какое золото?
ДЖОНС. Вот это… (Открывает рот и показывает золотые коронки.) Жених — дантист. Они должны были обвенчаться. Ну, он ей по-дружески и вставил то да се. Золото, а мостик платиновый. Теперь требует, чтобы я ему это вернул.
АДВОКАТ. Вы? Ему?
ДЖОНС. Да. Говорит, это был подарок невесте, а я не его невеста. Вроде он и прав, но разве я это забрал? Я никого не просил ни о каких коронках! Никаких золотых коронок я не заказывал, так чего же ради я должен что-то отдавать?
АДВОКАТ. Ну… э… конечно… мистер Джонс. Редкостное дело! Это все претензии к вам?
ДЖОНС. Как бы не так! Та, вторая женщина, Саломея Тайнелл… Я ее не знал. В глаза не видел, а теперь ее дядя требует, чтобы я выплачивал на содержание детей.
АДВОКАТ. Ее детей?
ДЖОНС. Ну да.
АДВОКАТ. Понимаю. Поскольку катастрофа на трассе произошла по вашей вине, хотя и неумышленно. Так?
ДЖОНС. Ничего вы не понимаете. Комиссия установила, что я не виноват в катастрофе, так как там было разлито масло. Я должен платить не из-за катастрофы, а… В общем, в качестве матери или же пролонгации матери.
АДВОКАТ. Пролонгации матери? Кто придумал такую формулировку?
ДЖОНС. Дядюшкин адвокат. Он говорит, что я мать на одну четверть.
АДВОКАТ. О какой матери идет речь?
ДЖОНС. Господи! Послушайте, у этой женщины, Тайнелл, было трое детей. Так? Она страшно болела — ревматизмом. Теперь, как только дело к дождю, у меня так колени ломит, что я не чувствую ни сцепления, ни газа. Для меня это гибель, сами понимаете!
АДВОКАТ. Значит, миссис Тайнелл… ее ноги…
ДЖОНС. Ну, наконец-то дошло. Примерно досюда… (Неопределенный жест в области бедер.) Такой ревматизм, такое все хворое, а дядюшка, прохвост, требует, чтобы я заботился о малышах, шлет мне письма с угрозами! (Вынимает из кармана письмо.) «Или ты будешь давать на детей, или я потребую, чтобы ты немедленно уложил незабвенные конечности моей племянницы в фамильный склеп. Я не допущу, чтобы кто-нибудь пользовался останками моей дорогой усопшей»!
Что вы на это скажете? До чего же бессовестные есть люди!
АДВОКАТ. Гм! Многовато… Позвольте, я запишу? (Пишет, бормоча.) M-м… Профанация, золотые коронки, мостик, трое детей, материнские обязанности, ревматизм… Итак, дорогой мистер Джонс, поскольку вы мне уже все объяснили…
ДЖОНС. Какое там все! Есть еще доктор Миллер и плюс ко всему — собака.
АДВОКАТ. Чего хочет доктор?
ДЖОНС. Чтобы я заплатил за лечение ревматизма. Миссис Тайнелл лечилась у него, а платила сразу за год. Сейчас как раз подошел срок выплаты. Доктор говорит, что лечил ноги и ноги целы, значит, платить должен тот, кто на них ходит, кто ими владеет. Угрожает, что подаст на меня жалобу и продаст с торгов! Но, во-первых, суставы у меня ноют дьявольски…
АДВОКАТ. Нет! Не так, мистер Джонс. Неверная линия. В этом я прошу вас не признаваться.
ДЖОНС. Почему? Говорю же вам, как только дело идет к дождю…
АДВОКАТ. Это не имеет значения. Если вы хоть раз признаетесь, что ноги не ваши…
ДЖОНС. Мои! Я ведь хожу на них, так?
АДВОКАТ. В любом случае запрещаю ввязываться в какие-либо споры или беседы с истцами. С этого момента я сам буду представлять ваши интересы.
ДЖОНС. Прекрасно.
АДВОКАТ. Помнится, вы еще упоминали о какой-то собаке?
ДЖОНС. Да. Там, сбоку, стоял какой-то тип. Он не пострадал, но его собака, боксер, исчезла. Так этот тип утверждает, что я ее похитил.
АДВОКАТ. Вы?
ДЖОНС. Но это чушь. Мыльный пузырь. Я ничего не знаю ни о какой собаке. Доктор Бартон тоже.
АДВОКАТ. Минутку. На всякий случай запишем. Собака породы боксер. Хорошо. Теперь все?
ДЖОНС. Пока да. (Встает.) Где она? Даю голову на отсечение, я положил ее где-то здесь. Вы не видели?
АДВОКАТ. Чего?
ДЖОНС. Сумочки.
АДВОКАТ. Вот лежит какая-то сумочка. (Показывает на дамскую сумочку, которую Джонс положил сбоку на стул.)
ДЖОНС. Действительно. Спасибо. (Берет сумочку, достает из нее носовой платок, вытирает лоб.)
АДВОКАТ. Вы пользуетесь сумочкой?
ДЖОНС. Да. Это удобнее. Вы не находите? Карманы не оттягиваются.
АДВОКАТ. Можно узнать, как давно?
ДЖОНС. Не помню. С некоторых пор. Итак…
АДВОКАТ. Минутку, мистер Джонс. Расходы опять начнут расти. Сами понимаете — сколько хлопот! Я вынужден просить вас об авансе.
ДЖОНС. Я ждал этого. Пока могу дать только сто долларов, но на будущей неделе я участвую в среднеамериканском ралли. Первая премия восемьдесят тысяч. Покроет все расходы, верно? Теперь мне придется много тренироваться. Я набит аспирином, как аптека… Ох, мои ноги, мои ноги! Что делать, из игры не выйдешь… Да, знаете, я собираюсь застраховаться перед ралли, но так, чтобы в случае чего компания не смогла отделаться пустячком! Прошу мне помочь.
АДВОКАТ. Охотно. Я позабочусь. Мистер Джонс, вы посещаете всегда одного и того же психоаналитика?
ДЖОНС. Да. Доктора Банглосса. А что?
АДВОКАТ. Ничего. Просто хотелось знать. До свидания.
ДЖОНС. Салют.
Адвокат в приемной психоаналитика, доктора Банглосса.
АДВОКАТ. Итак, я адвокат Ричарда Джонса. Впрочем, я уже объяснил цель моего визита по телефону.
