Она стояла у станции канатной дороги, медленно плывущие облака скрывали лежащие внизу вершины; чуждые всем земным заботам, они зябко кутались в пелену тумана. Было прохладно, но Валери не уходила. Она стояла у каменного парапета рядом с массивной подзорной трубой, через которую туристы за несколько франков могли любоваться чудесами альпийского мира. Она до смерти боялась, что он не придет – не сможет прийти. До смерти.
Подошел последний вагончик – после захода солнца езда не разрешалась, кабель быстро замерзал, попадая в тень. Она была здесь единственной, если не считать бармена и нескольких посетителей. “Джоэл! Я же просила тебя остаться в живых! Пожалуйста, сделай по-моему, дорогой, единственный! Сделай по-моему!”
Вагончик как-то странно закачался во все стороны сразу, а потом, скрипя, остановился. В нем никого не было! Никого! Вот она – смерть!
И тут появился он, высокий человек с клерикальным воротничком, и жизнь снова обрела смысл. Он ступил из вагончика на землю, и она бросилась к нему, а он к ней. Они обнялись так, как никогда не обнимались, будучи мужем и женой.
– Я люблю тебя! – прошептал он. – О Господи, как я тебя люблю!
Она чуть отодвинулась, продолжая держать его за плечи, в глазах ее стояли слезы.
– Ты жив, ты здесь! Ты все-таки сделал так, как я просила!
– У меня не было иного выхода, – сказал он. – Ведь это был твой приказ.
Глава 35
Они лежали обнаженные, тесно прижавшись друг к другу, держась за руки, забыв о том мире, с которым им придется столкнуться завтра. Должны же они иметь хоть немного времени только для себя, только для себя. Делясь щедростью этих часов, переговариваясь шепотом, они пытались понять, что же с ними случилось, и заверяли друг друга, что впредь не допустят таких утрат.
Наступило утро, им не хотелось бы признавать его приход, но они знали: кроме их мира, существует и другой мир, мир генералов “Аквитании”.
Они заказали в номер европейский завтрак и попросили дополнительно кофейник кофе. Пока Вэл причесывалась, Джоэл подошел к окну и смотрел на переливчатое трепетание красок Шамони. Повсюду лилась вода из шлангов, умывая улицы. Натирались до блеска витрины. Шамони готовился к наплыву летних туристов. “Нам еще повезло, что мы нашли номер”, – подумал Конверс. Они обошли три гостиницы и в первой же чуть было не произошел конфуз. “Ради Бога, избавься ты от этого воротничка!” – прошептала Валери. В трех гостиницах номеров не было, но в четвертой, “Круа бланш”, кто-то только что аннулировал заказ.
– Чуть позже я выйду купить тебе что-нибудь из одежды, – сказала Вэл, подходя к нему и опуская голову ему на плечо. Он обернулся и обнял ее.
– Как мне не хватало этого. Как мне не хватало тебя! Они сидели у окна по обе стороны маленького мраморного столика. Наступил час решающего разговора, и оба понимали это. Джоэл положил перед собой стопку листков с эмблемой отеля и рядом такую же ручку.
– Я все никак не пойму, что же стряслось с теткой! – неожиданно воскликнула Вэл. – Как я могла сделать такое? Как я не поняла этого раньше?
– Пару раз я тоже задавал себе такие вопросы, – мягко улыбнулся Конверс. – О тебе, я имею в виду.
– Удивляюсь, почему ты не выбросил меня из вагончика канатной дороги.
– Мне это дважды приходило в голову.
– Господи, какая же я глупая!
– Нет, просто ты была в отчаянии, – возразил Джоэл. – Точно так же, как и она. Ты готова была ухватиться за любую возможность, за любую помощь. А ей так же отчаянно хотелось вернуться в те дни, когда жизнь ее имела смысл. Этим все и объясняется. Она говорила слова, понятные только посвященным, те слова, которые ты слышала в детстве. И ты им поверила. Я бы тоже поверил.
– Нет, ты просто невыносим, когда становишься великодушным, дорогой мой. Постарайся сдерживаться – сейчас еще только начало дня.
– Расскажи мне о Сэме Эбботе, – попросил он.
– Да, конечно, но сначала я хочу, чтобы ты знал: мы теперь не одни. В Париже есть один человек, инспектор из Сюрте, он знает, что ты не убивал Рене и того, в отеле “Георг V”, кого они называют шофером.
Джоэл, пораженный, склонился над кофе.
– Но ведь я действительно его убил. Бог свидетель, я не хотел этого, я подумал тогда, что он достает пистолет, а не рацию, и ударил его головой о стену, в результате чего он и умер – кровоизлияние или что-то такое.
– Нет, он умер не от этого. Его задушили в больнице. Диагноз – смерть в результате асфиксии… По словам Прюдомма, это никак не связано с полученными им травмами. Вот тогда-то этот француз и задался вопросом: если ты не убил шофера и не убил Рене, то скольких еще ты не убил? Он считает, что тебя подставили, но пока не понимает, с какой целью и почему одни доказательства неожиданно исчезают, а другие так же неожиданно появляются, хотя, если бы они существовали, их не могли не обнаружить раньше. Например, отпечатки твоих пальцев в конторе Маттильона. Этот инспектор хочет нам помочь, он дал мне номер телефона, по которому его можно найти.
– А ему можно доверять? – спросил Джоэл, отмечая что-то на листке.
– Я полагаю, что можно. Вчера утром он убедил меня в этом – расскажу тебе чуть позже.
– Этот шофер из отеля “Георг V”, – тихо начал Конверс, – адъютант Бертольдье. С него-то все и началось – этот мой нескончаемый бег. Создается впечатление, что они ухватились за это, – кто-то разработал соответствующую стратегию. “Заклеймим его как убийцу, – решили они. – Нам это может пригодиться. И затраты невелики – всего одна человеческая жизнь”. Господи! – Джоэл закурил. – Однако продолжай. Вернемся к Сэму.
Она рассказала ему все, начиная с безумной истории в отеле “Сент-Регис” в Нью-Йорке: перепугавший ее телефонный звонок, а потом мрачный молодой человек, торопливо поднимающийся по ступенькам, и армейский офицер, преследовавший ее на улице.
– Как ни странно, но это могли быть наши союзники, – неожиданно заметил Конверс.
– Что? Каким это образом? Первый выглядел как типичный юнец из гитлерюгенда, а второй был в военной форме!
– Видишь ли, большинство людей в форме на первый взгляд кажутся людьми “Аквитании”. Но вспомни Фитцпатрика, он говорил, что эти четыре досье всплыли из официальных глубин, судя по их содержанию – из верхнего эшелона. Может быть, мои молчаливые партнеры в Вашингтоне решили наконец-то высунуться из своих нор. Но извини. Продолжай.
Она рассказала ему о встрече с Сэмом в Лас-Вегасе, о его женитьбе. Морщась от внутренней боли, Джоэл внимательно слушал, настроив все свои чувства на то, чтобы не пропустить какого-нибудь поворота фразы, вовремя уловить второй, скрытый смысл слов, отыскать хоть какую-нибудь нить, какой-нибудь намек на то, как ему действовать дальше. И вдруг он поднял руку, чуть-чуть, всего на несколько дюймов над столом, но Вэл тут же остановилась.
– Ты говоришь, вы собирались лететь в Вашингтон втроем?
– Да.
– Значит, ты, Сэм и кто-то еще, с кем он намеревался встретиться и переговорить, – с тем, кто, по его словам, знает, что предпринять.
– Да, тот, кто убил Сэма. Он был единственным, с кем разговаривал Сэм.
– Но Эббот утверждал, что “доверил бы ему свою жизнь”. Ты, кажется, так сказала?
– Это Сэм так сказал, – поправила его Валери. – Но он ошибся.
– Не уверен. Сэм был добродушным человеком, но не простачком. Друзей он выбирал весьма осмотрительно, их было не много – он понимал, что из-за его положения многие были бы не прочь попасть в их число.
– Но он больше ни с кем не разговаривал…
– Правильно, но тому-то, другому, пришлось это сделать. Мне кое-что известно о том, как собираются срочные совещания в Вашингтоне – а именно такое совещание Сэм и имел в виду. Собрать такое совещание не так просто, нужно найти весомые слова, чтобы пробить бюрократические препоны. Конечно, ему пришлось назвать имя Сэма – у него и звание, и положение, но очень может быть, что ему пришлось также назвать и мое имя, твое или даже Делавейна, любого из них было бы достаточно. – Конверс взялся за ручку. – Как его фамилия?
– О Господи, – сказала Вэл, потирая пальцами лоб. – Дай-ка мне подумать… Имя его Алан… Алан Метцгер? Метланд?…
– А его звание, должность?
– Нет, Меткалф! Алан Меткалф.
Джоэл записал имя и фамилию.
– Хорошо, а теперь вернемся в Париж, к человеку из Сюрте.
Валери начала со странного поведения таможенников иммиграционной службы, затем рассказала о странной встрече с усталым, небрежно одетым Прюдоммом. Закончила она не очень понятными высказываниями француза, дополнив рассказ мельчайшими деталями, которые она пропустила раньше.
Когда она закончила рассказ, Конверс снова поднял руку, широко раскрыв глаза от изумления.
– Семья Татьяны? – недоверчиво переспросил он. – Ты уверена?
– Абсолютно. Вчера я специально переспросила его.
